По воспоминаниям участников церемонии, в прежние времена в их родных селах (как и в упоминавшемся селении Лесгор в Северной Осетии), на подобные церемонии женщины и дети не допускались. И в данном случае, несмотря на их присутствие, полноправными участниками церемонии остаются мужчины. Праздник считается “мужским”, от имени мужчин -глав семей, жрец обращается к Богу с просьбой о благополучии для всех ее членов. Своим чересчур раскованным поведением на ритуальном пире некоторые из женщин еще раз убедили мужчин в том, что следует более строго следовать древним традициям, запрещавшим женщинам посещать святилище и присутствовать на молениях.
История отделения и переноса традиционного святилища к новому месту жительства осетин может свидетельствовать о том, как проводилась подобная церемония в далеком прошлом. Существование осетинского святилища Ирон дзуар в Абхазии становится тем более интересным с научной точки зрения потому, что старого больше не существует и это делает невозможным его изучение. По сообщению проживающих в Абхазии уроженцев осетинских сел Боржомского района, все они были разорены после начала войны в Южной Осетии (конец 1980-х - начало 1990-х гг.), а их уцелевшие жители были вынуждены бежать из родных мест.
Наличие у современных осетин большого количества святилищ, подобных функционирующему в Абхазии, регулярно совершаемые в них моления и ритуалы свидетельствуют о сохранении этим народом своей традиционной религии. Хотя осетины считаются одним из первых народов Кавказа, принявших христианство, влияние на них этой религии (как и ислама позднее) осталось весьма поверхностным и проявилось лишь в отдельных элементах (подобно тому, как это имеет место у абхазов).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Впервые после упразднения Абхазского княжества властями Российской империи в 1864 г., в руках абхазов оказалась сосредоточена вся полнота политической власти внутри непризнанной мировым сообществом республики. Первые годы существования самостоятельного абхазского государства стали временем возрождения традиций, обычаев и религии этого древнего народа. Вместе с тем, война и ее последствия, изоляция от внешнего мира и нынешнее более выгодное положение абхазов по сравнению с другими национальными общинами страны (в их глазах вполне оправданное в силу собственной автохтонности) породили некоторые негативные тенденции в этническом развитии этого народа.
В последние годы четко обозначился духовный разрыв между разными поколениями внутри абхазского этноса. В молодежной среде особенно сильно чувствуется разочарование тем, что общая во время грузино-абхазской войны надежда на скорое разрешение всех личных и общественных проблем путем военной победы, не оправдалась. В результате в молодежной среде распространяется наркомания, теряется интерес к традициям, национальной культуре, духовным ценностям собственного народа.
Другим негативным явлением в этническом развитии абхазов стали происходящие изменения внутри самих традиционных институтов. Подобные изменения происходят постоянно и в этом кроется гарантия жизнеспособности традиций, имеющих свойство приспосабливаться к меняющемуся миру. Однако при этом особенно важным является направление эволюции традиционных институтов. О том, насколько могут деградировать национальные традиции наглядно свидетельствует пример японской якудза, сицилийской, китайской и т.п. мафий, имеющих этническую окраску.
Некоторые из происходящих ныне изменений традиционных институтов находятся в полном противоречии с моральными принципами и нравственной сущностью апсуара. Тем не менее, они получили широкое распространение и крайне негативно влияют на ситуацию в стране. В настоящее время все более распространенным становится отказ от одного из основополагающих принципов традиционного абхазского права, согласно которому преступник должен осуждаться и наказываться в первую очередь своим собственным родом.
Не редкими стали случаи, когда многочисленные и сильные ажвла и абипары стремятся навязать свою несправедливую волю малочисленным, когда сильные фамилии требуют от других следовать традиционному праву, но сами его не соблюдают, когда отношение к человеку в обществе определяется не его трудолюбием и высокими нравственными качествами, а нажитыми неправедным путем богатством и положением.
Было бы преувеличением утверждать, что обозначившиеся негативные тенденции в развитии традиционных институтов абхазов стали доминирующими. Они обусловлены многочисленными причинами и во многом имеют общий для всего постсоветского пространства характер. В России и других постсоветских государствах подобные негативные социальные процессы (криминализация общества, духовный кризис, стремление к быстрому обогащению любыми путями и т.п.) получили куда большее развитие, чем в послевоенной и изолированной от внешнего мира Абхазии. Однако, для многочисленных народов бывшего СССР, в отличие от абхазов и других небольших по численности народов, нынешний глубокий социальный кризис и упадок общественных нравов еще не несет в себе угрозы для их дальнейшего этнического выживания (по крайней мере в обозримом будущем).
Малочисленность абхазов диктует крайнюю уязвимость этого народа от политических факторов. На протяжение двух последних столетий под их влиянием абхазы не раз оказывались на пороге этнической катастрофы. Все же, несмотря на крайне неблагоприятную для непризнанной Абхазии современную внешнеполитическую ситуацию, не она, а скорее внутренние факторы представляют наибольшую опасность для этнического развития современных абхазов. В случае, если такие негативные тенденции, как внутреннее перерождение традиционных социальных институтов и моральная деградация молодежи, получат дальнейшее развитие, весьма вероятно, что в течение двух-трех поколений это может привести к отказу от сохранявшихся в течение многих веков традиций и обычаев, определявших дух и этническое своеобразие абхазов. А это уже означает реальную угрозу для их этнического выживания.
Традиционные социальные институты и религия абхазов находятся в неразрывном единстве и определяют собой содержание абхазской национальной идентичности. В современных условиях традиционная религия играет в обществе важнейшую стабилизирующую роль.
Собранные сведения о религиозных представлениях и ритуалах абхазов наглядно свидетельствуют, что в данном случае мы имеем дело с монотеистической религией, центральной идеей которой является существование единого Бога-Творца (Анцэа). Анцэа бесконечно множественен в своих проявлениях, он является первоисточником всего сущего, по его воле существуют апаимбары - ангелы-хранители, обеспечивающие защиту и благоденствие отдельных ажвла и абипар, поселковых общин и всего абхазского народа, Абхазии.
Традиционная религия абхазов отвечает определению теизма, в котором мир есть осуществление божественного промысла, а абсолютно бесконечный Бог стоит над миром и человеком, и определению “строгого монотеизма”, где Бог является единственным источником и добра, и зла (К которому, по мнению многих исследователей нельзя отнести даже христианство и ислам).
Традиционная религия абхазов представляет собой систему религиозных взглядов, канонов и ритуалов, которая сформировалась у этого народа в процессе длительного исторического развития. Несмотря на значительное количество имеющихся в ней локальных особенностей и разновидностей, это - единая религия, в которой сохраняются устойчивые основополагающие представления и ритуальная практика. Степень влияния на эту религию со стороны иудаизма, христианства и ислама является весьма незначительной и таким образом ее нельзя отнести к синкретическим религиям.
Полученные в ходе полевых исследований данные о традиционной религии абхазов подтверждают мнение тех религиоведов (Ф. Джевонс, Р. Смит и другие), которые трактовали обряд жертвоприношения как форму общения членов определенной группы людей с божеством. На это прямо указывают используемые во время многих абхазских молений выражения, а некоторые из них даже состоят из двух частей, где содержание первой части заключается во встрече своего божества-покровителя и совместной с ним трапезе, а вторая - в его проводах (моление Цымцба). В то же время, традиционная религия абхазов не дает никакого подтверждения точке зрения тех ученых (Дж. Фрезер и др.), которые считают вкушение жертвенного мяса неким “богоядением”, как бы поеданием людьми собственного божества (по аналогии с христианским Причащением).
В традиционной религии абхазов не имеется особого, живущего за счет своей ритуальной практики сословия профессиональных священнослужителей. Выделение из крестьянской среды абхазских жреческих фамилий происходило, скорее всего, как следствие роста авторитета и влияния тех или иных родовых святынь, приобретавших со временем общенациональный характер. Этим можно объяснить отсутствие исчерпывающего списка всех семи главных абхазских святилищ (быжныха).
В настоящее время неоспоримыми являются лишь шесть из них: Дыдрыпш-ныха, Инал-куба, Лашкендар-ныха, Лдзаа-ныха, Лых-ныха и Ылыр-ныха. По поводу же названия и расположения седьмого сохраняются разногласия, которые можно объяснить тем, что в разное время в состав “быжныха” могли включаться различные абхазские аныхи. При этом сохранение их общего сакрального числа семь было совершенно обязательным.