5. На процесс институционализации демократии в России существенное влияние оказали социально-экономические и социокультурные факторы (ценностная дезориентация и поляризация, социальная дезинтеграция, резкое доходно-имущественное расслоение, нестабильная и несбалансированная социальная структура и др.), предопределившие во многом слабость социально-политической инфраструктуры, протестный и негативный характер массовой социальной мобилизации, низкий уровень трансформационной активности граждан и консолидационного потенциала общества.
6. Укоренение новых политических институтов и усвоение демократических ценностей массовым сознанием - процессы не линейные и не однонаправленные, а скорее, цикличные, волнообразные, поэтому вектор институциональных и социокультурных изменений определяется следующими противоречиями, характерными для функционирования посткоммунистических политических систем:
-между радикальными социально-экономическими и политическими изменениями, с одной стороны, и требованиями стабильности в общественной и политической сферах - с другой;
-между потребностью в установлении плюралистической и демократической политической системы и узкими социоэкономическими и культурными предпосылками преобразований;
-между моделью реформ и возможностями общества; между недостаточным развитием демократических традиций и вторжением «готовых образцов» демократии;
-между потребностью модернизации и либерализации и потребностью в возврате к традиционным нормам; между стремлением установить правовое государство и демократические институты и сильной тенденцией к персонализации власти;
-между гражданскими, политическими правами и социально-экономическими свободами (традиционные либерально-демократические ценности, как, например, свобода, не имеют для повседневной жизни граждан большого значения, если они не наполнены реальным, конкретным содержанием, если нет гарантии для реального участия граждан в управлении обществом);
-между решениями, интересами, ценностями элиты и значительной части населения;
-между относительной слабостью государства и гипертрофированным административно-бюрократическим аппаратом и т.д.
Но какими бы противоречиями и трудностями не сопровождался демократический переход в России, его результатом является сформированная институциональная структура, функциональность и устойчивость которой могут быть проанализированы с помощью таких показателей, как инерционность демократического процесса (стабильность и воспроизводство демократических институтов в условиях сменяющихся электоральных циклов), сформированность стратегий поведения политических акторов (их соответствие демократическим ценностям, нормам и процедурам), легитимность демократических институтов (уровень массовой поддержки и готовность населения разделять ответственность с властью).
ГЛАВА II. ДЕКОНСОЛИДАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭЛИТ В ПРОЦЕССЕ РОССИЙСКОГО ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ТРАНЗИТА
2.1. Внутренняя и внешняя деконсолидация элитных групп
на этапе межрежимного перехода[57]
Результативность трансформационного процесса во многом зависит от качества политических элит, оказывающих целенаправленное и институционализированное воздействие на развитие социума. Деятельность элит образует содержание инновационно-реформаторского потенциала общества. При этом необходимо учитывать, что становление политической элиты в условиях демократического перехода сопряжено с проблемами внутренней (преодоление раскола в элитных группах) и внешней (снижение интегративных способностей по отношению к разобщенному обществу) деконсолидации.
Формирующееся в России институциональное пространство не может рассматриваться только в формально-правовом аспекте без учета доминирующей в нем субъективно-ценностной составляющей. Анализ функционирования политических элит с указанных позиций представляется особенно актуальным в условиях российского общества, характеризующегося доминированием подданнического типа политической культуры, который существенно ограничивает возможности внеэлитных слоев оказывать влияние на процесс принятия решений.
В современной политической науке господствуют два основных направления изучения элит: стратификационное и транзитологическое. Среди подходов первого направления наибольшее распространение приобрели: концепция «трансформации номенклатуры» (О. Крыштановская) и модель «смены поколений» (Д. Лейн)[58]. Общей для них является идея, согласно которой сохранение (в модифицированном виде) властного статуса советской элиты порождает глубокие расколы в политическом классе и препятствует достижению внутриэлитного консенсуса. Транзитологический анализ деятельности политических элит в России находится в центре научных изысканий В. Гельмана и И. Тарусиной[59]. Используя транзитологические модели (Г. О’Доннелла, Ф. Шмиттера, Т. Карла и др.), указанные авторы исследуют динамику политических установок элит на общефедеральном и региональном уровнях.
Определяя в качестве основного аспекта развития трансформирующегося общества неопределенность, исследователи обозначили тенденцию доминирования в российском политическом процессе силовых сценариев перехода, связанных с низкой значимостью формальных институтов, ограниченной конкуренцией и расколом элит. Кроме того, подчеркивается, что обозначенные условия трансформации элит являются благоприятной средой для гибридного политического режима, консервирующего ситуацию «стабильной нестабильности». Исходя из этого отмечается, что источником демократизации в России может служить не консолидация нынешнего политического режима, а его подрыв и крушение, не укрепление неформальных институтов, а их ослабление и замещение формальными и, в конечном счете, не консенсус, а конфликт акторов. Следовательно, если стратификационные подходы к анализу трансформации элит сосредоточенны главным образом на проблеме дефицита трансформационных («новых») акторов, то транзитологические модели в большей мере обращены к проблеме недостаточной конкуренции политических элит.
Характеризуя теоретические и эмпирические исследования зарубежных ученых, изучающих ценностно-нормативные основания трансформационной деятельности элит, мы опираемся на типологию «элитных структур», предложенную Дж. Хигли[60]. Исследователь выделил «идеократическую» («идеологически-единая») и «консенсусно-единую» элитные структуры. В рамках первой из них взаимодействие между структурными элементами элиты (фракциями) и их ценностный консенсус относительно существующих политических институтов обеспечиваются благодаря наличию доминирующей фракции, идеология которой является официальным политическим курсом. Тогда как «консенсусно-единая» структура предполагает политическую конкуренцию в качестве основы межфракционного взаимодействия и ценностного консенсуса элит. При этом в большинстве нестабильных режимов превалируют «разделенные» элитные структуры, отличающиеся отсутствием ценностного единства и высокой дифференциацией элитных групп. Вариант структуры, при котором консенсус элит не сопровождается принятием норм политической конкуренции, получил название «фрагментированного» (В. Гельман, И. Тарусина и др.).
«Разделенная» и «фрагментированная» элитные структуры существенно ограничивают интеграционный потенциал трансформирующегося общества, развитие которого обусловливают следующие черты политического процесса:
-разрыв между культурным потенциалом элиты и темпами развития «культуры участия» населения;
-сужение сферы влияния традиционных форм политической коммуникации между элитой и массами;
-слабая корреляция между динамикой институционального развития и переменами в индивидуальном сознании, между иерархическими институтами и формами взаимодействия политических субъектов;
-размытые параметры идейно-ценностной идентичности элитных и массовых групп;
-низкий уровень рефлексии группового интереса в массовых слоях при значительном уровне артикуляции интересов элитных групп, определяющих приоритеты развития[61].
Следовательно, трансформационные процессы влекут за собой своего рода сегментацию общества и усиливают противопоставленность элиты и масс. Модель «сообщественной демократии», разработанная А. Лейпхартом, заключается в отказе от преодоления сегментированности политического сообщества любой ценой; но сегментированность может и должна быть компенсирована принятием возглавляющими сегменты элитами определенного стандарта политического поведения (т. е. речь идет об универсализации правил). В этом случае «центробежные тенденции, присущие многосоставному обществу, уравновешиваются установками на взаимодействие и соответствующим поведением лидеров различных сегментов общества»[62]. Так, например, демократические ценности часто используются главным образом в качестве инструмента борьбы за власть (имеется в виду так называемое манипулирование в форме ценностного подчинения), превращая последнюю в основной ценностный компонент своей деятельности. Тогда как интегративной линией массового сознания выступает понимание политических ценностей как нормативной основы деятельности участников политической жизни.