У таких пациентов жизненной силой обделен не только мир внешних объектных отношений; оказывается, что страдания испытывает и внутренний мир образов объектов:
«Интериоризированные представления об объектах приобретают характеристики реальных, но в общем-то безжизненных, теневых людей...
Чтобы обезопасить себя от переживания зависти, таким пациентам требуется обесценить все, что им достается. В этом заключается их трагедия: они испытывают очень сильную потребность в других и вместе с тем не могут признать того, что они из них нечто извлекают, ибо это пробуждает в них огромную зависть»34.
Для Кернберга единственный плюс таких пациентов заключается в том, что у них имеется
«относительно устойчивая социальная адаптация, импульсивный контроль и так называемый «псевдосублимационный» потенциал, а именно способность к активной, плодотворной работе в тех областях, где они в какой-то мере могут удовлетворять свои амбициозные фантазии, вызывая восхищение окружающих»35.
Описание Кернберга дает нам очень конкретное и весьма безрадостное представление о личности, страдающей нарциссическими расстройствами. Крайне малое число внутренних объектов приводит к обеднению объектных отношений нарциссической личности; ее психическая структура целиком определяется защитными механизмами, препятствующими переживанию зависти, ярости и жгучей ненависти. Рассматривая нарциссическую личность «изнутри», Кернберг видит в ней сплошную монолитную структуру, образовавшуюся в результате регрессивного слияния в раннем детстве образа самости с образами объектов и преимущественно выполняющую защитную функцию. В результате человек утрачивает способность относиться к окружающим как к реальным людям, а также адекватную оценку своих возможностей, а это, согласно Кернбергу, приводит нарциссическую личность к трагическим ситуациям, которые все чаще встречаются в ее жизни и с возрастом все хуже ею переносятся36. («Растворение самости и образов объектов» - это психоаналитический язык, который аналитическим психологам следует понимать так: Эго регрессивно держится за состояние уробороса, что приводит его к инфляции в результате идентификации с архетипом.)
Однако описание структуры Эго - самость, которое дает Кернберг и которое в целом отражает его взгляд на нарциссические расстройства личности, не разделяет Хайнц Кохут. Вместо представления о структуре нарциссической самости как о регрессивном растворении или расплаве, вызывающем патологические нарушения, Кохут рассматривает эту структуру как состояние задержки в развитии, при котором самость в целом не разрушается, а лишь сталкивается с препятствиями в своем развитии. Согласно Кохуту, самость по своей сути является архаичной и находится на эксгибиционистско-грандиозном уровне, что звучит весьма основательно, тогда как согласно Кернбергу структура самости фундаментально искажается, особенно при наличии серьезного «расщепления».
Кроме того, по сравнению с Кернбергом Кохут придает гораздо меньшее значение симптоматике и феноменологическим описаниям. Для Кохута главным диагностическим и вместе с тем исцеляющим фактором оказывается процесс переноса-контрпереноса:
«Несмотря на изначальную неясность в определении симптоматики, самые существенные симптомы обычно можно определить тем четче, чем дольше длится анализ, особенно если в какой-то форме начинает проявляться нарциссический перенос. Пациент будет описывать слабое переживание чувства проникающей пустоты и депрессии, которое, в отличие от психоза и пограничных состояний, существенно облегчается, как только устанавливается нарциссический перенос, - но которое будет усиливаться при малейшем нарушении отношений с аналитиком. Пациент постарается дать понять аналитику, что бывает время, когда прекращается хотя бы нарциссический перенос, и тогда у него создается впечатление, что он не является абсолютно реальным или что его эмоции в этот момент оказываются очень смутными; он может еще добавить, что потерял всякий интерес к работе... Эти жалобы пациента, как и многие другие, указывают на истощение Эго, ибо оно должно себя защитить от недосягаемых высот архаичной грандиозной самости или интенсивного голода, жаждущего удовлетворения от внешнего источника, которое может повысить его самооценку»38.
Согласно Кохуту, сильная ярость и особенно зависть не являются характерными чертами только нарциссической личности, но их можно рассматривать как переходные аффекты, вызванные недостаточной эмпатией. Сама структура личности, слившаяся с Эго грандиозно-эксгибиционистская самость для Кохута обусловлены задержкой в развитии личности, которую можно устранить при проявлении описанного им нарциссического переноса.
Кохут определяет две главные парадигмы переноса, которые он называет идеализированной самостью и грандиозно-эксгибиционистской самостью. В этой главе мы их обсудим подробно, а пока можем отметить, что автор рассматривает их как естественные формы развития самости, которые требуют раскрытия в психотерапевтическом процессе. С другой стороны, Кернберг рассматривает идеализацию и возвеличивание как вспомогательные факторы, которые служат защитным целям, прежде всего защите от переживания зависти. Таким образом, Кохут отмечает позитивную возможность трансформации, существующую при нарциссических личностных расстройствах, тогда как Кернберг делает акцент на их негативных аспектах разрушения и контроля.
Далее последует сжатое изложение взглядов Кохута, сделанное Паулем Орнштейном:
«Самость является биполярной конфигурацией, на одном полюсе которой происходит трансформация архаичной грандиозности и эксгибиционизма в основные притязания, цели и устремления самости. На другом полюсе этой конфигурации - трансформация архаичной идеализации в основные идеализированные ценности и интериоризированные руководящие принципы. Дуга напряжения, которая возникает при этом между полюсами и которую описывает Кохут, объемлет все внутриличностные таланты, склонности и способности, которые может использовать ядерная самость, чтобы выразить свою основную структуру, которая содержится в ее глубине. Эта ядерная самость - первый сформировавшийся комплекс психической организации, склонный к ослаблению и фрагментациям. При таких фрагментациях интенсивность возникающих отдельных влечений может указывать на то, что они являются продуктами распада самости. Таким образом, по мнению Кохута, ни нарциссическая ярость и склонность к разрушению, ни инфантильная сексуальность сами по себе не являются первичными психологическими образованиями. Первичные психологические образования - это связи самости со своими объектами самости...
Эмпатический отклик объекта самости позволяет сформировать психическую структуру в результате процесса последовательных интериоризаций. Так, шаг за шагом, наряду с развитием структуры происходит ее наращивание. Недостаточная последовательность в развитии грандиозного объекта самости приводит к отсутствию у человека возможностей следовать своим целям и удовлетворять свои амбиции, к отсутствию у него способности получать удовольствие от своей физической и умственной деятельности, а также к отсутствию у него постоянной адекватной самооценки.
Таковы характерные особенности личности, страдающей нарциссическими расстройствами. В процессе развития идеализированного родительского образа, другого полюса биполярной самости, дефицитарность его структуры впоследствии приводит к отсутствию контроля над влечениями, канализированию и нейтрализации функций, которые будут проявляться в нарушениях поведения.
Эта схема очень хорошо подходит, если уделять особое внимание психопатологии родителей, особенно патологии самости, развивающейся ядерной самости и характерным направлениям наращивания психической структуры в ходе лечения путем последовательных интернализаций в процессе специфических переносов, обусловленных отношением самость-объект»39.
Настойчивость Кохута в отношении фундаментальной позитивной природы самости, раскрывающейся через эмпатию, вызвала заметную реакцию его коллег-психоаналитиков. В частности, Серлз обращал особое внимание на проблемы, вызванные негативными эмоциями в процессе контрпереноса:
«Этот вопрос очень тонкий и сложный, поэтому мне кажется, что невозможно полностью различить, будет ли аналитик, эмпатически чувствующий диссоциированные образы пациентки, ощущать их как свои собственные или же он будет в какой-то степени переживать части своей истинной самости, которая никогда не была полностью проанализирована...
Несмотря на очень многое, что мне нравится в концепции Кохута, мое главное критическое замечание заключается в том, что он дает нам портрет аналитика, который, по моему ощущению, является несколько пресным в своей доброте, чересчур мудрым и неспособным ненавидеть. Я просто не могу это принять. Для меня такой взгляд на аналитика является слишком нарциссически угодливым по отношению к самому себе...
То, что не отмечает Кохут и что, на мой взгляд, заслуживает самого пристального внимания, - это негативный контрперенос, степень которого может быть очень высокой при работе аналитика с нарциссическими пациентами. Аналитик неизбежно регрессирует в процессе сессии и в восприятии пациента будет идентифицироваться с так называемой «плохой матерью» из прошлого пациента. В таком случае аналитик неизбежно реагирует на пациента подобно раздраженной и даже разозленной бесчувственной матери. Мое впечатление таково, что чувства, возникающие при контрпереносе в ходе работы с такими пациентами, крайне негативны, поэтому у аналитика появляется сильное стремление к регрессу, чтобы как-то справиться с сильным негативным восприятием пациента. В результате аналитик начинает говорить с нарциссической яростью пациента, имевшего бесчувственную мать. Я бы просто считал само собой разумеющимся такое неизбежное появление нарциссической ярости у аналитика в качестве ответной реакции на ограниченные способности пациента к проявлению чувств... Я бы отметил еще раз, как раздражающе воздействуют на аналитика такие пациенты, как они оживляют у него идеализированные реакции «объекта самости» по отношению к себе и как потом они раздражают аналитика, так что ему приходится разбираться с собственным раздражением, разочарованием и яростью.