...Полезно периодически напоминать самим себе о том, что роль аналитика предполагает способность ненавидеть и умение использовать эту способность»40.
Аналитик, работающий в соответствии с концепцией Кохута, гласящей, что правильное восприятие ненависти, ярости и других негативных эмоций, особенно если рассматривать их как продукты распада личности, вызванного уязвленной самооценкой, уменьшает количество связанных с ними проблем, в отличие от того, что считает Серлз41. Но вопрос заключается не в обладании способностью «ускользнуть» из негативных реакций контрпереноса, а в способности делать это в нужный момент или, напротив, использовать их, когда это потребуется. В первом случае аналитическая ситуация приводит к образованию терапевтического альянса и созданию такой психологической атмосферы, в которой появляется нарциссический перенос, называемый также переносом самости (self-transference).
Если преждевременно начать работать с негативными реакциями контрпереноса, можно разрушить устойчивое образование нарциссического переноса или даже превратить его в защитную структуру. Разумеется, идеализация может служить и той и другой цели, но преждевременное использование негативных реакций контрпереноса может привести к превращению идеализации, которая изначально свободна от защит, в защитную идеализацию. Более того, в таком случае можно получить клиническую картину, напоминающую пограничное состояние, а это обстоятельство помогает нам вспомнить о настоятельных замечаниях Кернберга о том, что структура нарциссической личности может послужить одним из примеров ее пограничного состояния42.
Но я бы порекомендовал обратить внимание на наблюдения Серлза, ибо мой опыт говорит о том, что в самом начале иногда бывает крайне необходимо работать только с негативными реакциями контрпереноса, для того чтобы мог сформироваться перенос.
В качестве примера можно привести случай, когда ко мне пришел пациент, который прежде несколько раз начинал проходить анализ и в каждом случае добивался полного контроля над аналитиками: один раз аналитиком был мужчина, другой раз -женщина. Оба идеализировали его и пытались давать интерпретации. На нашей первой сессии я стал осознавать, что чувствую сильное раздражение, и понял, что испытываю бессознательную ярость по отношению к своему пациенту. Я рассказал ему о своем чувстве и спросил, не раздражает ли его мое присутствие. Он ответил, что, подъезжая к моему офису, он постоянно размышлял о том, разрешу ли я ему курить во время сессии, а если нет, позволяю ли я курить своим гостям. Затем он быстро пошел дальше, установив контролирующий зеркальный перенос, который больше не позволял мне говорить или размышлять над его вопросами. Однако я уже стал отличаться от его прежних аналитиков, которые соблазнились его харизмой и интеллектом. С самого начала, распознав бессознательную ярость пациента, я оказался в положении, в котором меня было нелегко соблазнить, и потому немедленно установился нарциссический перенос. Если бы с самого начала сессии я не отследил свои чувства, возникшие в результате контрпереноса, - а при беседе, протекавшей в духе дружеского контакта, их можно было легко оставить без внимания, - то возникла бы защитная идеализация и много времени было бы потрачено впустую.
Теперь вернемся к обзору разных психоаналитических взглядов на феномен нарциссизма. Бела Грюнбергер пытается поместить нарциссизм в расширенную фрейдовскую теорию влечений с ее моделью Эго - Ид - Супер-Эго. Грюнбергер отмечает, что замечание Зигмунда Фрейда о нарциссизме как об «абсолютно самодостаточном [в] его эмбриональном состоянии» и выражение Фрейда «нарциссизм на клеточном уровне» иллюстрируют и его собственную точку зрения, что феномен нарциссизма относится к доутробной стадии развития и к расставанию с этим чистым изначальным состоянием43. Согласно Грюнбергер, «нарциссизм является психическим фактором, присутствующим во время [и даже перед] рождением... абсолютным и настойчивым в своих влечениях инстинкта»44. Автор уверена в том, что «нарциссизм следует рассматривать как независимый аспект в рамках топографии Фрейда, и тогда он становится таким же психическим фактором, как Ид, Эго и Супер-Эго»45. В нарциссизме не только аккумулирована энергия целостного пренатального состояния; он также является ценным источником всех остальных психических факторов, сформировавшихся позже. Согласно Грюнбергер, «в процессе своего существования нарциссизм развивается параллельно развитию влечений, функционально от них отличаясь... устанавливая отдельную психическую размерность и подчиняясь законам, отличающимся от тех, которым подчиняется инстинктивная деятельность»46.
Таким образом, для Грюнбергер нарциссизм оказывается четвертым фактором, не менее важным, чем знаменитая триада Фрейда Эго - Ид - Супер-Эго, и вместе с тем имеет собственные характерные «функционально отличающиеся законы». (Сама по себе четверичная структура нарциссизма также была описана Эрнстом Джонсом)47.
Взгляд Грюнбергер можно считать попыткой привнести некую упорядоченность в то, что сами фрейдисты считали хаосом, состоящим из самых разных взглядов на нарциссизм:
«Кому бы ни был адресован вопрос о нарциссизме, он всегда противоречит парадоксальной многозначности этого понятия. Андреа-Сэломе посвятила много времени этому очень важному аспекту, связанному с его многозначностью... Она постаралась объяснить противоположные склонности нарциссических личностей, которые хотят обрести индивидуальность любой ценой и при этом не могут жить, избежав постоянного состояния растворения... Суть заключается в том, что нарциссизм всегда имеет двойную ориентацию... Таким образом, мы сталкиваемся с нарциссизмом, который оказывается центростремительным или центробежным, первичным или вторичным, здоровым или патологическим, зрелым или незрелым, частично сплавленным с влечениями или же противопоставленным им, их антагонистом»48.
Вслед за другими исследователями нарциссизма Грюнбергер вторит, словно эхо:
«Можно написать объемное и потрясающее по силе исследование, посвященное историческому развитию этой концепции в работе Фрейда... Однако практическим результатом таких усилий будет чистый хаос, в котором очень трудно отыскать индивидуальный вклад каждого человека. Харт показал нам, как много противоречий кроется под тем явлением, которое называется нарциссизмом, что говорит об отсутствии всякой возможности дать ему более-менее однозначное определение. Сообщается, что нарциссизм оказывается самым великим из великих и самой психотической из всех регрессий. Некоторые примеры свидетельствуют о его положительном влиянии на мужскую потенцию, но в других случаях на него сваливают ее недостаток. Его влияние можно обнаружить и в женской фригидности, и в женской привлекательности. Считалось, что он может нейтрализовать любые пагубные тенденции, но вместе с тем для Эго он является источником тревожности. Он служит защитой от гомосексуальности, несмотря на то, что гомосексуалисты в какой-то мере оказываются «нарциссичными». Сон считается нарциссическим оттоком либидо, а бессонница - замедлением возрастания нарциссизма. Этот феномен используют для объяснения силы инерции и амбициозных увлечений». («Нарциссическое равновесие», Международный психоаналитический журнал, т. 28, с. 106, 1947)49
Таким образом, мы убеждаемся в том, что понятие нарциссизма крайне противоречиво, оно в пух и прах разбивает все попытки дать ему рациональное определение и, по существу, имеет двойное значение. Хотя нарциссические нарушения существуют на любом уровне психического расстройства, в частности, при психоневрозах, в пограничных состояниях и психозах, в последние десять лет особое внимание обращали именно на ту роль, которую они играют в расстройствах личности.
Аспекты нарциссизма, которые исследовали психоаналитики, привлекали внимание Юнга, правда, с несколько иной точки зрения.
Если подходы, которым следовали фрейдисты, могли с уверенностью считаться индивидуализированными (основным источником интроецированных структур остаются родительские образы), то для Юнга эти всемогущие образы прежде всего определяли только форму, которую заполняла энергия архетипа. Кардинальное различие состоит в том, что концепция Юнга учитывала первобытный исцеляющий психический потенциал, сохранившийся в этой форме, тогда как другие концепции ограничивали терапевтический процесс, так как они лишь реструктурировали интериоризированные в детстве объекты и через новые интроекции устанавливали новые внешние отношения, в частности, терапевтические.
Об амбивалентности архетипов нам хорошо известно из исследований Юнга. И, как мы уже знаем, именно эта амбивалентность характеризует нарциссизм. В работе «Символы трансформации», как и в других своих работах, Юнг прослеживает процесс трансформации психической энергии. Хотя в этом процессе участвует множество архетипов, основным остается архетип духа, принимающий образ героя. Он является автономным, ценностно-ориентированным и имеющим ярко выраженную склонность к инфляции, если с ним идентифицируется Эго. Духовный архетип - это главный фактор, стоящий за «свободной энергией» или «избыточным либидо», о которых говорит Юнг; он представляет собой архетипическое соответствие той самой «нейтральной энергии», которую Фрейд отождествляет с нарциссизмом.