Некогда гордая голова Нарцисса опустилась на зеленую траву, и смерть закрыла ему глаза, которые когда-то были его украшением. Но его останки все еще продолжали смотреть на свое отражение в стигийском бассейне. Его сестры-наяды били себя в грудь и рвали на себе волосы в знак скорби о своем умершем брате. Дриады бормотали горькие причитания, а Эхо возвращала им скорбные звуки. Они стали готовиться к погребальному пиру, зажгли факелы и принесли похоронные носилки, но нигде не могли отыскать его тело. На месте, где умер Нарицисс, нашли цветок с желтой сердцевиной и белыми лепестками.
Эта нашумевшая в округе история принесла заслуженную славу прорицателю во всех греческих городах, и везде с почтением произносили имя Тиресия.
3. Изначальная структура мифа
Рождению Нарцисса предшествует насильственное соединение: Кефисс насильно овладел Лириопой. С точки зрения структуры оно указывает на проблемы, имеющие отношение к архетипу coniunctio - соединению противоположностей. Из клинической практики хорошо известно, что лечение нарциссических расстройств было связано главным образом с исключительно сильными защитами от отношений с окружающими и с бессознательным. Такому соединению препятствовал огромный страх («Руки прочь! Не нужны мне твои объятия! Я скорее умру, чем лягу с тобой!» -прекрасный образ установки нарциссической личности), поэтому исцеляющий терапевтический процесс в основном концентрировался на формировании единения в отношениях переноса-контрпереноса и на умении с ним работать. Миф о Нарциссе и его объяснения иллюстрируют проблему coniunctio, особенно в тех эпизодах, которые связаны с Эхо и отражением Нарцисса.
Но можем ли мы лучше понять личность Нарцисса (чей миф служит образным воплощением этиологии и возможной трансформации клинического нарциссического расстройства), если начнем его исследование с поиска символического смысла сцены насилия, то есть насильственного соединения, которое повлекло за собой рождение Нарцисса? Может быть, мы сможем что-то извлечь из негативного образа маскулинной энергии, Кефисса, или же из пассивного поведения Лириопы и ее обращения к прорицателю Тиресию?
Сначала рассмотрим образ Кефисса, речного бога, который имеет более высокий статус и является более «архетипическим» по сравнению с нимфой Лириопой. Совершенно ясно, что у него преобладает и даже переполняет его маскулинная сила, то есть форма власти, названная Нойманном патриархальным уроборосом:
«Образ патриархального уробороса граничит с отсутствием формы. Он относится к глубочайшему архетипическому представлению о... силах, существующих в женщине и тесно связанных с ее природой. Однако этот природный дух принимает космическую размерность. Более приземленному значению может соответствовать образ животного: змеи, птицы, буйвола или барана. Но как демонический или божественный дух, который внедряется в женщину и оплодотворяет ее, он принимает символический образ ветра, бури, дождя, грома и молнии... Несмотря на свой маскулинно-патриархальный аспект, символизм патриархального уробороса трансцендентен по отношению к полярности сексуального символизма, объединяя противоположности в единое целое»93.
Кефисс - река, связанная с культом Аполлона Дельфийского94, и в связи с Аполлоном ее можно рассматривать как избыточную духовную силу, характерную для жриц его храма. Но в данном случае, говоря о насилии над Лириопой, мы имеем в виду негативный аспект патриархального уробороса.
Связь, существующую между избыточной маскулинной силой и формированием нарциссического паттерна, проясняет одна шведская сказка. Она называется «Лось-Прыгун и маленькая принцесса Коттонграсс»:
Принцессу Коттонграсс переполняла любовь к людям: «Я юная и нежная. У меня хватит тепла на всех, и я хочу поделиться со всеми своей добротой». Она мечтала покинуть Замок Снов, в котором жила вместе со своими родителями.
Однажды ей встретился длинноногий Лось-Прыгун, и принцесса стала его умолять увезти ее из замка. В ответ он предупредил ее, что это будет очень нелегко сделать, но принцесса Коттонграсс продолжала настаивать на своем и, наконец, тот согласился. Принцесса забралась лосю на спину и покинула Замок Снов. Лось-Прыгун велел ей не отпускать его рогов и не вступать ни в какие разговоры с хитрыми эльфами, которые будут пытаться сбить ее с толку. Но коварные эльфы стали спрашивать принцессу про все на свете. Корона стала сползать с головы принцессы Коттонграсс, и она отпустила одну руку, чтобы ее поддержать. Эльфам только того и надо было: они выхватили корону и мигом умчались прочь. Лось объяснил принцессе, что на первый раз ей крупно повезло. Ночью, пока принцесса спала, он ее охранял, «был полон решимости сражаться и ни за что не хотел оставаться без нее».
На следующий день, посадив принцессу на спину, он поскакал через лес и старался двигаться так медленно, как только мог. Он снова велел принцессе не отпускать его рогов, когда лесная ведьма начнет приставать к ней с вопросами. Но платье принцессы вдруг стало с нее сползать, и она попыталась его удержать. Тогда ведьма вырвала платье из рук девочки и скрылась с глаз. Лось в который раз повторил принцессе, что ей крупно повезло: отпусти она обе руки, ведьма утащила бы ее вместе с платьем.
На сей раз лось сильно разозлился и решил мчаться без остановок. Ему становилось все труднее и труднее скакать наугад, не зная дороги. Вскоре он привез принцессу к уединенному маленькому озеру. Лось-Прыгун предупредил девочку, чтобы она берегла золотой медальон в форме сердечка, который носила на груди, и ни в коем случае не допустила, чтобы он упал в воду. Но когда чересчур самонадеянная принцесса взглянула в озеро, золотое сердце, подаренное ей матерью, упало в воду, и она не могла его достать. Девочка умоляла лося остаться, но тот настаивал на том, чтобы ехать дальше. Зачарованная принцесса осталась на берегу, продолжая смотреть на воду и тщетно пытаясь найти свое золотое сердце.
Прошло много лет. Принцесса Коттонграсс до сих пор сидит на берегу и завороженно смотрит на воду, скрывающую ее золотое сердце. Сегодня она уже не маленькая девочка. Теперь это стройное растение, одиноко стоящее на берегу водоема, увенчанное цветком белого хлопка95.
В этой истории у принцессы изначально существует сильная связь с матерью, которую символизирует золотое сердечко, ее подарок, но вместе с тем принцесса очень наивна. У нее присутствует ярко выраженный позитивный материнский комплекс; она подобна новорожденному ребенку, живущему в мире снов. При этом она знает, что должна покинуть этот мир, и в конечном счете это происходит, как обычно, при воздействии маскулинной энергии, которую в сказке символизирует Лось-Прыгун. Рано или поздно принцесса должна пройти через нарциссическую стадию, на которой появляется способность внутреннего отражения структуры Самости, и, следовательно, происходит формирование идентичности. Эта стадия следует за ее отделением от уроборического единства замка. Обусловленные негативным материнским образом, злые эльфы и ведьма символизируют регрессивные силы, стремящиеся удержать принцессу. Но, избавившись от ведьмы и эльфов, она застывает у водоема, потеряв вместе с подаренным матерью золотым сердечком, символизирующим эротическую связь с Самостью, способность двигаться дальше. Подобно Нарциссу, она остается зачарованной, регрессивно растворенной в бессознательном, лишившись даже малейшей возможности сознательного отражения Самости.
Изначальная позитивная связь с Самостью оказалась разорванной, так как маскулинная энергия является слишком примитивной, неуправляемой и навязчивой. Лось представляет собой символ патриархального уробороса, маскулинной силы, лежащей глубоко внутри процесса индивидуации, который выводит человека из бессознательной жизни и связанных с ней слияния и невинности. Но лось слишком дик, чтобы стать подходящим проводником; было бы гораздо лучше, если бы появился принц и женился на принцессе, а лось остался сторонним наблюдателем, не принимая человеческий облик. В данном случае развитие фемининности сталкивается с препятствием: принцесса регрессирует и превращается в растение - подобно тому, как Эхо превращается в камень.
Избыточная маскулинная сила, воплощенная в образах Кефисса и лося, является характерной особенностью нарциссического состояния. Даже при наличии изначально позитивной материнской связи, неуправляемость и избыточные смешанные потребности патриархального уробороса оставляют исходную Самость бессильной с точки зрения продолжающегося психологического роста и формирования идентичности. Влечение, связанное с маскулинной энергией, разрушает фемининность как в мужчине, так и в женщине, и тогда теряется способность к бытию, присущая осознанию того, что «Я есть», и играющая ведущую роль при формировании идентичности; ее место занимает навязчивая деятельность. (Спросите нарциссическую личность, кто она, и, как правило, в ответ вы услышите, чем она занимается.)
Сила Кефисса в той или иной мере начинает ощущаться, едва мы становимся мишенью для энергичного контроля, характерного для нарциссической части личности. Позитивная целеполагающая сущность такой энергии проявляется в требованиях: «Заткнись и слушай!» и «Будь со мной!». Она может переполнить Эго энергией, она же может привести человека к ощущению силы и реальной и достоверной эффективности. В своей негативной форме она оказывается садистской и безжалостно довлеющей в отношениях и бесчувственно их разрушающей и при этом подпитывается скрытой завистью, которая постоянно твердит о принципиальном отсутствии позитивного отзеркаливания.