С точки зрения отдельной личности, именно патриархальный уроборос несет ответственность за страх подавления эксгибиционистскои энергией и завистью; страх вызывает сильные защиты и давление бессознательного. Даже при наличии значительного материнского тепла нарциссические расстройства могут развиваться из-за проблем, имеющих отношение к архетипической маскулинной сфере. Очень легко переоценить роль материнского аспекта на ранних стадиях развития, недооценивая при этом негативное влияние маскулинных архетипических факторов. Оба аспекта являются ключевыми.
И в качестве проникающей в женщину энергии, и виде энергии, которая стремится подавить мужчину, сегодня патриархальный уроборический аспект коллективного бессознательного уже нельзя выявить в форме религиозных проекций (подобно ветхозаветному Яхве), а потому он проявляется в форме, характерной для актуального состояния. В течение длительного времени мужчины от него защищались, идентифицируясь с широко известной установкой мужского шовинизма; она имеет глубокие корни и связана с бессознательным осуждением женщин и даже ненавистью по отношению к ним. В свою очередь, женщины, в чем-то напоминая Лириопу, защищались от проникающей энергии с помощью мазохистских установок.
Поскольку эти защиты являются очень прозрачными, проясняется вызов, брошенный сознанию. Садистскую, контролирующую энергию, которую символизирует Кефисс в мифе о Нарциссе, следует противопоставить индивидуальному сознанию. Мужчина и женщина должны это делать не только индивидуально, но и вместе. Мужчина - из-за ответственности за нашествия на своего партнера патриархального уробороса, за «иррациональное безрассудство», истерию и страх, которые он взваливал на женщину; женщина - отвечает за развитие позитивного Анимуса, который служил бастионом, защищающим ее от подавления эмоциями. Ибо недостаточное осознание мужчиной своего состояния и его обычное стремление защититься от бессознательного обесценивания женщины канализирует энергию, вызывающую эмоциональное подавление. Так, например, отрицание мужчиной своих теневых аспектов часто становится определяющим фактором при констелляции негативной патриархальной уроборической силы, подавляющей его партнера, словно эта сила самостоятельно активизировалась в женщине.
Сущность образа Кефисса представляет собой важный аспект всей нарциссической структуры в целом. В главе 1 я обращал внимание на аналогию между алхимическим богом Меркурием и описанной в психоаналитической литературе феноменологией нарциссизма. Патриархальный уроборос является составной частью Меркурия, тем аспектом его нетрансформированной сущности, в которой противоположности сливаются, давая возможность новому развитию Самости. Архетипическая природа действующих сил в структуре нарциссической личности указывает на то, что за нарциссическими симптомами может по-новому развиваться Самость. Это развитие выходит за рамки отдельной личности. Оно должно указывать на изменение в коллективном бессознательном, которое, наверное, впервые нашло отражение в алхимических образах, но прежде чем укорениться, ему пришлось дождаться объективного взгляда и эго-развития научной мысли.
Архетипическая природа воплощаемых Кефиссом сил требует необходимой духовной установки. Здесь проблема состоит не только в личном отношении. Проблема нарциссизма прямо связана с религиозными аспектами, которые начинают проявляться в творческой деятельности, интроверсии и медитации и приводят к констелляции позитивной архетипической установки (скрытый намек на такую возможность содержится в образе Тиресия). Установка, которая учитывает архетипические доминанты и вместе с тем уделяет должное внимание вопросам, связанным с общением и проблемами переноса, в терапии нарциссических расстройств становится очень существенной. Растущее осознание того, что в процессе работы все эти факторы следует принимать в расчет, повышает интерес к юнгианскому подходу.
В лечении нарциссических расстройств личности существует важный феномен, который служит хорошим примером действия негативных уроборических сил. Речь идет о реакции контрпереноса, обычно возникающей в ответ на идеализированный перенос. К сожалению, она часто повторяет отношения, которые когда-то существовали между ребенком и родителем, то есть разрушение здоровой связи между Эго и Самостью, несмотря на попытки ее развития через идеализацию.
Идеализация, процесс, в котором идеальный или коллективный образ видится совершенным, всемогущим и мудрым, является тем естественным путем, по которому направляется энергия Самости. Это очень наглядно показали и Кохут, и Нойманн, рассматривая данный вопрос под совершенно разными углами96. Но личность, затормозившаяся в своем развитии на нарциссической стадии, слившаяся с Самостью и выстроившая прочные защиты от своей внутренней ярости и внешних отношений, испытывала страдания от того, что никогда не могла распространить свою идеализацию на другую значимую личность и не видела, как именно она принимает эту идеализацию. Соответствующее принятие идеализации включает в себя инстинктивное, если не осознанное понимание того, что этой энергией обладает маленький ребенок: объект идеализации не является богоподобным, но таковой является энергия, и эта энергия присуща возникающей у ребенка структуре Самости. Взрослый должен позволить этой идеализации существовать, чтобы позже ее снова можно было интегрировать в детскую психическую структуру. Этот процесс у нарциссической личности никогда не был успешным, и в психотерапии все возникавшие затруднения повторяются в отношениях переноса-контрпереноса.
Через реакцию контрпереноса в ответ на идеализированный перенос мы можем усилить ощущение действия силы патриархального уробороса. При этом терапевт чувствует, что на него «смотрят», его ценят, видят в нем источник мудрости и доброты, что приводит его к идентификации с такой эмоциональной реакцией. Сопротивляться этому очень трудно, ибо уверенность, свойственная такой реакции, является весьма навязчивой. Естественно, она опирается на неинтегрированный эксгибиционизм самого аналитика и его фрустрированную потребность в том, чтобы в нем видели уникальную личность. Но даже если эти потребности как-то интегрируются, сила идеализации может привести аналитика к тому, чтобы влиять на аналитическую сессию, самодовольно рассказывая анекдоты, истории из личной жизни, применяя мифологические амплификации и т.п. В результате у пациента вновь нарушается внутренний процесс, на который повлияло символическое насилие со стороны незеркального эксгибиционизма аналитика.
Негативные энергетические аспекты патриархального уробороса дают ясное представление о динамике клинической картины, возникающей в процессе лечения нарциссических расстройств. Существование мифической основы позволяет сделать эту уроборическую силу более обозримой, так как с чисто клинической точки зрения подступиться к ней очень сложно. Например, можно просто упустить из виду ее позитивную трансформативную природу и получить весьма пессимистичный взгляд на природу нарциссизма. Чисто позитивная установка может оказаться и просто иллюзорной. Но в представленном в главе 1 клиническом материале (параграф 7) мы встречались с позитивным аспектом патриархального уробороса - орлом, который сначала нападал на пациентку, не давая ей покоя, зато потом превратился в настоящего духовного проводника.
Межличностные отношения, особенно те, которые развиваются в процессе переноса-контрпереноса, весьма существенны для трансформации силы патриархального уробороса, и это дает все основания видеть в них положительный духовный потенциал. Но, повторяю, эта энергия трансперсональна по своей природе; ее нельзя извлечь из межличностных отношений, хотя они могут благотворно или же, наоборот, пагубно на нее повлиять. Обладая трансперсональной природой, эта констелляция может зависеть и от иррациональных, и от межличностных факторов; и от активной интроверсии, чем являются активное воображение и медитация, и от влияния любых внешних объектных отношений.
Теперь обратим внимание на мать Нарцисса, Лириопу. Ее роль кажется малосущественной, но есть ли в ее поведении нечто особенное, помогающее нам понять развитие Нарцисса? Исследователи мифа отмечали наличие «нарциссических» черт у его матери. Например, Роберт де Блуа в своем произведении «Флорис и Лириопа», появившемся около 1250 года, видит в Лириопе прекрасную принцессу Фив, не желавшую слышать ни о каких женихах. Обманом Флорис входит в доверие к гордой девушке и соблазняет ее, а затем бросает, когда она ожидает появления ребенка. Позже он пробивается наверх, становится доблестным рыцарем и двенадцать лет спустя возвращается, однако его брак с Ли-риопой по-прежнему считается бесчестьем для нее. Согласно переводу Винж, затем эта история переключается на Нарцисса, который был «столь же гордым и недоступным, как его мать»97.
Но нет ли в самом повествовании Овидия чего-нибудь подобного про Лириопу? Прежде всего почему все сосредоточено на судьбе ее сына? В ответ на вопрос, сколько будет жить Нарцисс, Тиресий говорит, что его жизнь будет долгой, «если он никогда не увидит своего лица». Но увидеть свое лицо, то есть узнать себя, значит отличить себя от других, то есть отделиться от материнского мира. Не проявляется ли таким образом в озабоченности Лириопы судьбой своего сына страх перед тем, что он отделится от нее?
Во «Флорисе и Лириопе» Лириопа имеет все характерные черты фальшивой невесты. Она сосредоточена только на самой себе и не отражает маскулинности. На этом же аспекте феминин-ности делается акцент в некоторых более поздних комментариях к образу Эхо, в которых нимфа считается простым порождением слухов (еще позже, в других комментариях мы увидим, как раскрываются ее положительные черты). Возможно, именно с отсутствием такого отражения у Лириопы связано насилие, совершенное над нею Кефиссом. Это обстоятельство должно соответствовать клиническим данным, которые свидетельствуют о частой констелляции кефиссоподобной реакции в ответ на слабое отражение, которое дает аналитик. То есть насилие может свидетельствовать о желании прорваться к эротической реакции пациента, которая заставляет обращать на него больше внимания.