Эта нуминозная энергия должна была быть известна Персефоне; действительно, в некоторых мифах она является матерью Диониса228. В них Персефона оказывается обманутой при попытке ее достичь. Это указывает на то, что уровень Диониса - не тот уровень, который легко перейти. А почему нет?
Религия олимпийских богов во главе с Зевсом была реакцией на дионисийскую поглощенность видением и телом, а также на пренебрежение ясностью духа, олицетворяемой Аполлоном, который был «самым греческим из богов»229. А разве эта реакция, как отмечал Слейтер, не содержит в себе сильного защитного «нарциссического» элемента?230 В существующей до сих пор реакции греческой культуры на старых богов Минойской религии, на земные божества и на Диониса/Персефону определенно должно оставаться нечто подспудное: следует покинуть соответствующую этим глубинам душу-Персефону, а также ее мужчину-супруга Диониса. А для восстановления этой размерности обязательно потребуется повторение травматического переживания, связанного с ее утратой.
Но эта история - не просто греческий миф, а история каждого ребенка. Ребенок является гораздо более дионисийским, чем аполлоническим; он, по выражению Фрейда, представляет собой «полиморфную перверсию», находящуюся в состоянии слияния с природой, в состоянии мистической сопричастности, разрывающейся на части в своих фантазиях, воскрешающей и воскреснувшей. И при этом он видит; ребенок видит больше, чем может перенести.
Дионисийское начало исчезает у ребенка по мере того, как он начинает вступать в мир объектов, в котором постепенно формируются и проясняются отношения Я-Ты. Но вместе с тем в это время происходит и нечто трагическое: в клинической практике это состояние носит название депрессии. Данная стадия характеризуется соединением противоположностей, но при этом теряется целостность, а также дионисийское единство тела и сознания. Ожидание повторения такого состояния вызывает ужас, ибо оно имеет прямое отношение к утрате. В психике ребенка происходит замена дионисийских корней на добрую отзеркаливающую мать, и это сдерживает существующую в нем ярость. Исчезает жестокость и начинается «впитывание» аполлонических ценностей и становление целеполагающей психики. Однако в этом процессе происходит некая потеря - потеря части его души и одновременно ощущение родившейся вместе с ним сомы. Ребенок теряет свое воплощение и приобретает шизоидные черты. Это противоборство разных начал переносится с большим трудом, ибо восстановление утраченной части души уже означает риск потери всего, что было приобретено ценой этой потери. Цель Элевсинских мистерий заключалось именно в принятии такой смерти вместе с приобретением знания о возможности возрождения человека.
С клинической точки зрения важно иметь развившиеся нар-циссические переносы и проработать их перед погружением в дионисийские глубины231. Когда это погружение происходит без достижения интегрированной нарциссической структуры, мы сталкиваемся с так называемым пограничным состоянием, шизоидным состоянием или ситуацией психоза. Но когда эта интеграция существует, а затем может отмереть, развивающийся процесс обновления личности становится гораздо более предсказуемым и управляемым и для его протекания требуется гораздо меньше регрессии, чем в том процессе, где такая интеграция отсутствует.
Энергия цветка нарцисса символизирует не только эротическое начало, мистику тела и когда-то существовавшее и утерянное слияние. Наряду с этим она является экстатической, выводящей человеческую личность за ее пределы. Ее можно распознать при возвращении к телу - независимо от того, происходит ли такое возвращение в процессе телесных упражнений или же при ощущении глубинной «инфантильной сексуальности» и телесных эрогенных зон. Вместе с тем эта энергия духовна, но присущий ей дух поднимается из глубин, с тех уровней, которые находятся на самом дне. Это дух тела, дух воскресающей материи, обладающий собственной нуминозностью. Дух Диониса рождается и пронизывает тело, которое теперь уже не защищено жестким телесным панцирем. Когда этот дух стремится к восхождению, сознание, находящееся в покое и уединении, переполнено страшным ужасом.
В гомеровом гимне повторяется этот переход души в мир Диониса, и тогда она получает возможность восстанавливать на этих глубинах свои корни. Но следует заметить, что в таком случае появляется необходимость обладать цветком наслаждения, изобилия и трепетного благоговения. До тех пор, пока его у нас нет, мы не умрем. В тот момент, когда над Персефоной совершается насилие, она не просто развлекается - ее влечет нечто экстатическое и трансцендентное. Именно этот путь ведет в царство Гадеса, в обитель смерти, к процессу трансформации. Вступление в это царство, например, в депрессию, нарциссическую травматическую ситуацию, психоз и т.п., совсем не обязательно приводит к трансформации. Часто человек возвращается обратно, совершенно не изменившись. Но для человеческой личности предопределен именно этот путь, суть которого заключается в наполнении человека дионисийским наслаждением и духовным богатством.
Весьма вероятно, что дионисийская энергия наслаждения и экстаза возникла и стала проявляться как часть Элевсинской традиции, скорее всего, в Малых мистериях, тесно связанных с бывшей дионисийской мистерией. Но это наслаждение новорожденному младенцу известно ничуть не меньше: его можно узнать, присмотревшись к тому, как ребенок улыбается в первые два месяца жизни232. И на второй стадии психотерапевтического процесса, когда происходит возвращение расщепленной души, она наполняется знанием и страхом от своего наслаждения.
Такова архетипическая размерность (и таково наслаждение, обычно свойственное Дионису)233; младенец обретает связь с ней, но такую же связь со своей расщепленной фемининной Самостью может возобновить каждый человек. У аналитика индуцируется эмоциональное состояние, которое толкает его к нападению. Оно точно такое же, как раньше, во время идеализированного переноса, когда он находился в индуцированном состоянии эксгибиционистской агрессивности. Кто бы ни оказался «насильником Персефоны», Кефисс или Дионис, - а Элевсинские мистерии совершались неподалеку от реки Кефис, что свидетельствует о наличии связи между этими двумя богами, - такое безжалостное нападение должно быть пережито и прожито, иначе в дальнейшем восстановление души лишится всякой перспективы. Этот путь в той же мере ведет через хаос и смерть, как и через наслаждение и экстаз. Печально, что галлюцинаторных видений, возникающих после употребления ЛСД, многие панически избегают из-за приема торазина, ибо в этом «мрачном странствии» есть возможность интеграции любого трансцендентного содержания. Элевсинские жрецы это очень хорошо понимали, и потому нам следует научиться ценить хаос, то есть тот беспорядок, который всегда предшествует появлению любого нового порядка. Наша сосредоточенность на порядке, на аполлоническом начале становится нарциссическим препятствием на пути к изменениям, которые могут прийти от Диониса.
5. Гимн Гомера, посвященный Деметре
Приведенный ниже краткий обзор гомерова гимна взят из мифа в пересказе Кереньи и перемежается его комментариями. Он предшествует мифологическому повествованию о Деметре и Персефоне и дает нам такую информацию:
«Деметра отличается от Геи или Ге, Земли; вместе с тем она была Землей, но при этом не считалась всеобщей матерью, а только прародительницей зерновых культур; она не была матерью всего существующего - богов и людей, а лишь прародительницей зерновых и матерью загадочной дочери, имя которой не следовало произносить всуе»234.
Я думаю, такое отношение к Деметре соответствует ассоциациям, связывающим эту богиню с источником телесной жизни, то есть с соматическим бессознательным. По мнению Юнга, считавшего, что душа - это жизнь тела235, зерно может послужить образом единства тела и жизни, которая в нем существует.
«В гомеровом гимне с великим искусством рассказана история насилия, совершенного над Персефоной.
...Однажды дева очутилась в тихом безлюдном месте, где она, резвясь, собирала цветы вместе с дочерьми Океана. По воле Зевса Гея-Земля заманивала ее все дальше, соблазняя удивительным цветком, который Персефона никогда раньше не видела...
Там, куда Кора позволила себя заманить удивительными цветами, было очень опасно... Сам Дионис носил странное прозвище «разделяющий».
...Упоминание о том, что бог вина и властелин Подземного мира является похитителем девушки, непосредственно в тексте гимна отсутствует. Мы вряд ли вообще могли найти этот мотив, если бы не рисунок на античной вазе, изображающий Персефону вместе с Дионисом... В гомеровом гимне Гадес, подземный брат Зевса, управляя своими лошадьми, мчится во весь опор из надземного мира в подземный. Схватив девушку, он сажает ее в свою колесницу и вместе с похищенной невестой совершает долгое путешествие по земной поверхности перед возвращением в подземный мир. В гимне сказано, что это возвращение произошло у реки Кефис, неподалеку от Элевсина, у большого фигового дерева, в честь которого это место стало называться Эриний... Главное, что между диким фиговым деревом и подземным Дионисом существует тесная связь...