Такова феноменология нарциссического расстройства личности: ненависть к самому себе, голод, тайное воровство и отсутствие душевного тепла, о которых говорит Юнг, - именно то, с чем приходится работать при наличии глубоко укоренившейся зависти, которая царит во внутреннем мире нарциссической личности. Но вместе с тем Юнг отмечает нечто важное с клинической точки зрения, о чем мы подробнее будем говорить в главе 1: это состояние зависти возникает в результате отвержения Самости. Психология, которая может распознавать архетипическую силу Самости, не считает опустошающее воздействие зависти исключительно негативным аспектом, в котором можно найти мало пользы. Как правило, во внутреннем мире нарциссической личности зависть доминирует, но законы и упорядоченность, которые привносятся Самостью, имеют больше силы, поэтому именно в ней можно найти реальный выход из положения.
В комментарии к книге «Так говорил Заратустра» Юнг подходит к Самости совсем иначе по сравнению с другими своими взглядами, описанными в полном собрании сочинений. Ницше делает акцент на воплощенной Самости, и, следовательно, на этих семинарах особое внимание уделялось телесности, поэтому именно такой очень яркий и, конечно, очень полезный аспект мы рассмотрим на втором этапе трансформации (см. главу 3).
В процитированной записи семинара Юнг затрагивает важный аспект нарциссического расстройства личности, отсутствующий в психоаналитической концепции, согласно которой такое расстройство всегда является результатом травматических переживаний в развитии ребенка, находящегося в младенческом возрасте (см. главу 1). Но нарциссическая структура может проявиться на любой фазе развития личности. Случается, что в младенческом возрасте Самость не может проявиться, так как окружающая среда слишком враждебна для ее воплощения, и тогда на последующих этапах жизни она будет отвергнута. А такое отвержение и отрицание Самости может внести свой вклад в нарциссическое расстройство личности ничуть не меньше, чем это происходит в младенческом возрасте.
9. Феномен нарциссизма и юнгианская психология
В течение многих лет юнгианские аналитики были знакомы с аспектами, определяющими значение, а также наличие или отсутствие направляющей силы Самости, которая одна-единствен-ная может давать личности ощущение выбранного направления и в конце концов осознания личностной идентичности. Этот аспект оказался основным коньком юнгианской психологии. Разве не покрывается клиническая картина нарциссического расстройства личности хорошо разработанными юнгианскими концепциями, например, такими: нехватка жизненного пространства реальной Самости или связанные между собой паттерны поведения, обусловленные одержимостью Анимой или Анимусом?
В отличие от широко распространенного взгляда, что у Нарцисса мало общего с тем, что в клинической практике называется нарциссизмом, в главе 2 я постараюсь показать, что такой взгляд не имеет под собой достаточно оснований. Поведенческий паттерн, в основе которого лежит образ Нарцисса, является тем же паттерном, который определяет развитие нарциссической личности. Поэтому следовало бы использовать возможность просто проанализировать миф, избегая при этом отвратительной процедуры навешивания ярлыков и установления диагноза. Я решил этого не делать, ибо основное содержание клинической картины не состоит из конкретных комплексов и архетипических паттернов. Клиническая картина, особенно на первых этапах трансформации, определяется специфической природой процесса переноса-контрпереноса. Следовательно, неудачные отношения с нарциссической личностью связаны с недопониманием этого процесса, и прежде всего объективной природы контрпереноса, что очень часто приводит к недостаточной стабильности исцеляющего терапевтического процесса. Может быть даже хуже: терапевт рискует тем, что пациент окажется рабом своих идеализированных представлений, которые послужат удовлетворению собственных нарциссических потребностей аналитика.
Таким образом, никогда полностью не удается определить эти известные личностные расстройства с помощью понятий, раскрывающих их содержание, - будут ли это теневые комплексы, доминанты, характеризующие тот или иной пол: Анима/Анимус или Самость, - даже если очень тщательно отслеживать их особую сущность, например, «одержимость Анимой/Анимусом». Очень похожие и сложные феномены, свойственные личности с нарциссическим расстройством, можно обнаружить у людей, находящихся в пограничном и шизоидном состояниях; при этом отношения переноса-контрпереноса могут сильно отличаться при переходе от одной категории к другой. В соответствии со сказанным выше, если терапевт станет ссылаться на комплексы, то, скорее всего, он еще больше запутает, а не прояснит пути подхода к пациенту.
Если же ему не хватает тщательности, чтобы отслеживать специфические аспекты, связанные с природой переноса-контрпереноса, то есть если не хватает понимания объективного смысла этого явления и он работает, не обращая на него внимания, то, вероятно, аналитическая работа может найти опору в диалектической модели, предложенной Юнгом как модель аналитических отношений29. Встреча двух людей, каждый из которых вносит свой вклад в бессознательное, часто бывает вполне приемлемой, если вступившие в контакт люди способны к равноправному общению. Но личность, страдающая нарциссическими расстройствами, -совершенно другой случай, ибо ситуация очень часто распадается из-за чрезвычайного высокомерия пациента.
Трудности возникают и в дальнейшем, при этом они становятся более тонкими. Если у аналитика хороший контакт со своей Самостью как внутренним направляющим центром, если он достаточно открыт, чтобы слушать свою бессознательную мудрость, которая говорит ему, когда следует применять интерпретации, а когда нет, тогда терапия будет продолжаться так, словно аналитик обладает особой сознательной установкой в отношении специфической формы установившегося переноса.
Людей с нарциссическими расстройствами следовало бы считать скроенными для «работы исходя из Самости» (если можно так выразиться) и при этом совершенно не обладающими никакой сознательной рефлексией, направленной на процесс переноса-контрпереноса. Если это работает, - прекрасно, но часто такой подход оказывается «слепым», ибо направляется организующим центром Самости, следовательно, ориентирован на установление порядка, а потому может недооценивать некоторые дезорганизующие элементы, такие, как зависть и ярость. У личности, страдающей нарциссическими расстройствами, эти крайне важные элементы, которые я рассматриваю как катализаторы трансформационного процесса, можно просто недооценить. Более того, когда нарушается контакт аналитика с Самостью при столкновении с такими «сложными» эмоциями, как зависть, диалектический метод «работы исходя из Самости» часто вырождается в карикатуру на самого себя - в потребность во всемогуществе.
Мой опыт позволяет утверждать, что переносы, которые преобладают у личности, страдающей нарциссическими расстройствами, очень редко можно точно классифицировать как чистую форму идеализированного или зеркального переноса, как это делает Кохут (см. главу 1). Только если эти переносы проявляются в достаточно чистой форме, «работа исходя из Самости» становится надежным путеводителем. Если перенос оказывается «смешанным» и становится жизненно важным проанализировать ярость, «вытащив» ее из всего аналитического материала (хотя ее легко можно было бы обойти стороной), то вполне достаточно иметь сознательную установку по отношению к природе нарциссического расстройства. В этом случае происходит работа, исходя из ощущения объективности собственного бессознательного, а направляющей силы Самости часто просто не хватает.
Оптимальный вариант состоит в соединении подхода, связанного с «работой исходя из Самости», с сознательной рефлексией смысла происходящего процесса переноса-контрпереноса. Это означает, что аналитик остается открытым бессознательному, испытывая на себе сильные реакции переноса, которые приводят к констелляции у него собственных нарциссических защит. Вместе с тем настраиваться на бессознательное так, как предполагает смысл процитированной фразы о «работе исходя из Самости», -значит стремиться избежать жесткости, которая часто появляется при одном только вслушивании в динамику процесса переноса-контрпереноса.
У разных людей существует самое широкое разнообразие нарциссических черт личности. Они могут быть доминирующими, а могут составлять лишь один из аспектов любого психологического паттерна. Это может быть конкретный ярко выраженный паттерн, и тогда мы говорим о личности с нарциссическими расстройствами. Это может быть некий дополнительный паттерн, вторичный и дополняющий какой-то другой, способствующий или препятствующий его развитию. Он оказывает сильное влияние на паттерн, известный как puer aetemus, и на его противоположность -senex. Он всегда входит в психологическую структуру творческой личности и становится особенно очевидным, когда эта личность борется за то, чтобы привнести свое творчество в мир. Он является доминирующей чертой инфантильной личности с сильным материнским комплексом. Этот список можно продолжать, так как нарциссические расстройства личности не соответствуют ни одному архетипическому паттерну.
Структура нарциссической личности является тем паттерном, который связывает индивидуальную сферу и архетипическую размерность. Поэтому данную структуру можно найти как в любом архетипическом паттерне, встроенном в пространственно-временную реальность, так и в структуре любой личности. Само по себе нарциссическое расстройство личности является парадигмой общей структуры психики, и ее изучение ценно не только потому, что помощь людям с такими расстройствами очень важна, но и потому, что оно помогает лучше понимать ее проявления в разных психологических ситуациях.