Московский государственный университет
им. М. В. Ломоносова
Факультет журналистики
Кафедра стилистики русского языка
© 2007 «РЕФЕРАТЫ ДЛЯ ЖУРФАКОВЦЕВ»
HTTP://JOURNREF.NAROD.RU
Анализ правки А. П. Чеховым рассказа
Е. М. Шавровой «Софка»
Реферат
студента 4** группы
дневного отделения
Moscvitch’а.
Преподаватель – Р. А. Молибоженко
Москва – 2007
Рассказ «Софка» принадлежит перу пятнадцатилетней девочки Елены Шавровой, познакомившейся с Чеховым в Ялте в 1889 году. Этот рассказ, тщательно отредактированный Чеховым, появился в том же году в суворинском «Новом времени». Вот как начинается рассказ Е. Шавровой, имеющий подзаголовок «Кисловодская идиллия»:
«Она сидела на снятом с лошади мужском седле и капризно покачивалась на нем. Тоненькая, стройная, волосы непокорной гривкой лезут на глаза, выбились за ушами, щеки пылают, глаза щурятся и блестят, — и вся она, в своей строгой черной амазонке, кажется не то переодетым мальчиком, не: то какой-то странной, необыкновенно узенькой, фантастической женщиной».
После чеховской правки абзац выглядел так:
«Она сидит на траве, на мужском седле и покачивается на нем. Тоненькая, узенькая, стройная, с волосами, лезущими на глаза, с пылающими щеками, с глазами, которые щурятся и блестят, — в своей строгой черной амазонке, похожа она и на переодетого мальчика, и на фантастическую женщину».
Прежде всего в чеховской редактуре абзац стал короче. Из прошлого действие перенесено в настоящее: «сидела» — «сидит», что придает повествованию большую энергию, приближает к читателю, мы как бы включаемся в происходящее. Чехов без колебаний жертвует некоторыми, вроде бы неплохими подробностями: вычеркнуто «капризно», поза девушки и без того кажется ему достаточно выразительной, не нужна и «непокорная гривка» — образ, порядком замученный. Зачеркнуто просто лишнее: «на снятом с лошади», а с чего еще может быть снято седло? Сделав большое сокращение «не то какой-то странной, необыкновенно узенькой», Чехов пожалел последнее, хорошо и точно найденное слово и перенес его в начало абзаца: «тоненькая, «узенькая, стройная…»
Это довольно серьезная, но бережная правка: все лучшее сохранено, осталась и авторская интонация, абзац обрел энергию, краткость и ясность, и вот что поразительно: легкую и прелестную неуклюжесть по сравнению с гладкописью молодого автора. Эта неуклюжесть и в обороте: «с пылающими щеками и глазами, которые щурятся и блестят», и во всем абзаце в целом.
Рассказ развивается естественно и непринужденно, не требуя вмешательства строгого редактора. Софка зовет какого-то князя, просит пить, ее, в свою очередь, окликают, но она не отзывается. Мы узнаем, что компания, выбравшаяся в горы, состоит из друзей и знакомых софкиной матери. «…На водах так скоро знакомятся, — замечает автор. — А бойкость всегда нравится и привлекательна». Последнюю фразу Чехов вычеркнул: сентенциозность выдает юный возраст писательницы.
Дальше мы узнаем состав компании: несколько военных, актер, два помещика, доктор на отдыхе, люди, живущие «своим капиталом», — почти все наряжены горцами и обращаются с Софкой, приехавшей на пикник с матерью и маминой приятельницей Аделью Карловной, как со взрослой. Софке и этого весело, ее радует и пейзаж. Но вот начинается новый абзац, и Чехов выпускает редакторские когти. Отрывки с текстом правки Чехова можно посмотреть в приложении в конце работы, они пронумерованы.
См. отрывок 1. В этой правке есть любопытные тонкости. Слово «неизвестно» выброшено, так явно лишнее, оно скрытно существует в эпитетах «ново» и «свежо». Чехов прибавляет героине рассказа год. Шаврова сделала Софку своей сверстницей, что естественно, даже если рассказ не автобиографичен. Но читателю это покажется странной и неприятной развязностью в пятнадцатилетней девочке. Другое дело — шестнадцать, это уже барышня, невеста, ей позволительна известная свобода поведения, и Чехов «старит» героиню. Дальше он заменяет неудачное «сделалась» точным «превратилась», вычеркивает галантерейную «барышней» и обрубает фразу, вновь придавая ей легкую неуклюжесть и весомость. У Шавровой в одной фразе оказались «перемена» и «переменилось» и два «что» — эти оплошности легко устраняются. Но главное в другом: получалось, что Софка довольна переменой вокруг нее; да нет же, перемена произошла вокруг нее и лишь накладывается на окружающее. И Чехов добавляет, что она «не верит своим глазам». К тому же нельзя быть «довольной» возрастным сдвигом, пробуждением чувственности, превращением из девочки в девушку — это может смущать (оставленное Чеховым слово), волновать, пугать, тайно радовать. Чехов разрывает последнюю фразу, отделяя: «И все как будто переменилось вокруг нее», чем уводит в подтекст сложное и тонкое восприятие девушкой свершившегося в ней перелома.
См. отрывок 2. Чехов, сделав исправления в тексте, потом еще поставил цифры над словами, чтобы фраза читалась так «проевшая на своем веку два состояния». Справедливо выброшено «бодрящийся видимо» — это и не ново в отношении пожилого генерала-жизнелюба и стилистически плохо почему «видимо»? — такое следует прямо утверждать. Но вот дальше Антон Павлович промахнулся. У него получилось, что гора мяса и жира проедает состояния. У Шавровой было правильно: состояния проедал генерал, а не гора, которой он уподобляется. И классики ошибались! Вставленное Чеховым словечко «теперь» подчеркивает ненасытность генерала.
См. отрывок 3. В этой правке следует прежде всего обратить внимание на следующее: Чехов избавляется от сентиментального слова «крошка», раз в короткой юбочке, ясно, что маленькая.
Дальше мы узнаем, что Софкина мама и Адель Карловна, полные и красивые дамы прекрасно сохранились. Чехов это оставляет: нужно для последующего, а затем безжалостно выбрасывает довольно большой кусок. Это начало вытравливания Адели Карловны, проходящего через весь рассказ. Присутствие Адели Карловны, некоего дублера софкиной матери, в рассказе необязательно.
A вот возникшую дальше тему легкой ревности стареющей матери к юной дочери Чехов бережно сохраняет. Но вычеркивает целиком абзац, который вначале думал сохранить с помощью редактуры. «И теперь она с затаенной радостью следит из-за своих густых, загибающихся карих ресниц, как все бросаются исполнять ее желания». Поначалу Чехов выбросил банальный загиб ресниц, потом вымарал весь абзац, ведь дальше в конкретном и точном поведении персонажей раскроется существо этой общей фразы.
См. отрывок 4. Внимание, это едва ли не ключевое место в редактуре Чехова. Молодая писательница сработала тут вроде бы отменно, через жест полковника Иванова передала суть бравого выпивохи и не без тонкости подметила, что сравнение с шампанским является высшей похвалой в устах такого человека. Словом, умело использовала детали. А Чехов их безжалостно уничтожает. Зачеркнуто»привычным жестом опрокидывает стакан в горло — жест рисует пьяницу, и тогда его вульгарноватый, но искренний комплимент ничего не стоит ни для Софки, ни для окружающих. Зачеркнуто: «это высшая похвала в его устах». Тут есть легкая ирония, уместная в устал взрослого, бывалого человека, — так могла видеть, полковника Иванова Адель Карловна, а не девушка с широко открытыми на мир глазами. Чехов делает конец абзаца по девичьи наивным и милым. Софка чувствует, что «она и в самом деле похожа на шампанское». Весь кусок получил верный тон.
См. отрывок 5. Князь главный — наряду с Софкой — герой рассказа, и Чехов здесь довольно снисходителен к описательной щедрости автора. Он только делает «богатый грузин» вместо «богатой грузинской фамилии», ибо второе оставляет возможность для кривотолков: князь, мол, из богатой семьи, а сам беден. Выбрасывает oн и неплохой эпитет «крепонький», потому что это опять глзами Адели Карловны или софкиной мамы, но не самой Софки.
См. отрывок 6. Чехов заменяет казенное слово «требуется» на простое и живое «нужно», затем исправляет маленький, но смешной промах писательницы. У нее князь пьет, «с суровым видом закаленного н боях вояки». Вполне понятно, что она имела в виду, но не точно. За стаканом кахетинского мачьчик, играюший в бывалость, будет напускать на себя вид знатока местной лозы, а уж суровость воина — сопутствующая краска.
«Он кутит». С абзаца, коротко и остpo завершает Шаврова разговор о князе, и Чехову это нравится. А вот следующий абзац он выбрасыват целиком (см. отрывок 7). Фраза на редкость неудачная и темная. Если это о князе, то почему во множественном числе «они, кутят»? Eсли о всей компании, то о какой «пантомиме» вообще идет речь? Нам ведомо лишь поведение мальчика-князя, но другим, взрослым, не придет в голову так себя вести.
См. отрывок 8. Вот как много выброшено из маленького н вроде бы вполне безобидного абзаца. Видимо, Чехову кажется дурным топом, что пятнадцатилетняя дочка так скрупулезно описываст пьянство. К тому же все наблюдения здесь, крайне поверхностны.
См. отрывок 9. Шашлык, разумеется, не варит, а жарят. Ряд сокращений придает энергию происходящему, а добавленное слово «истые» подчеркивает, что все это игра. Той же цели служит вставленная Чеховым фраза. «и всем это нравится» и т д. Выброшено «рвать мясо»: шашлык состоит из кусков, и рвать мяса руками не приходится.
Стремление к простате, ясности присутствует во всех поправках Чехова. Вот на что следует обратить внимание: не на месте поставлено «лихим жестом» пока князек только хочет перебросить бутылку, никакого жеста еще нет. Лихой жест не предшествует бросанию, он и есть это бросание. Неудача с бутылкой не столь значительна, чтобы мрачно бросаться иа землю, конечно он просто сел. А читатель сам, непроизвольно домыслит состояние князька, условия для этого ему даны.