Таким образом, потерпевшим может быть любое физическое лицо. «Физическое лицо — это гражданин, причем независимо от того, является ли он гражданином РФ, иностранным гражданином или лицом без гражданства»[48], а также независимо от его возраста и вменяемости или невменяемости. Факт причинения физического, имущественного и морального вреда физическому лицу — основание для его признания в качестве потерпевшего. Понятия физического, имущественного и морального вреда были рассмотрены ранее.
Понятие юридического лица и основные положения о нем изложены в ст.48-51 ГК РФ. Так, в соответствии с ч.1 ст.48 ГК РФ юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде.
Юридическое лицо должно характеризоваться гражданской правоспособностью, которая в соответствии с ч.3 ст.49 ГК РФ возникает в момент его создания и прекращается в момент завершения его ликвидации.
Основанием для признания юридического лица потерпевшим является факт причинения преступлением вреда его имуществу или деловой репутации. Под деловой репутацией понимается создавшееся общественное мнение о достоинствах и недостатках какого-либо физического или юридического лица. Понятие «репутация юридического лица» имеет денежное выражение как материальный актив и отражается в финансовой отчетности, причем она должна быть только положительной (п.27 Положения по бухгалтерскому учету «Учет нематериальных активов» ПБУ 14/2000, утвержденного приказом Минфина России от 16.10.00 № 91н).
Деловая репутация, как и честь, и достоинство гражданина защищаются по правилам ст. 152 ГК РФ и нормам гражданского судопроизводства. Осуществление прав и обязанностей юридического лица возможно лишь опосредованно — через представителя. Поэтому в случае, когда потерпевшим от преступления является юридическое лицо, субъектом примирения является представитель этого юридического лица, имеющего право на представление интересов последнего в соответствии с ГК РФ.
Исходя из вышесказанного, субъектный состав примирения следует определить следующим образом: с одной стороны, это субъект преступления, т.е. лицо, совершившее преступление, с другой, — потерпевший от преступления, а также представитель юридического лица, потерпевшего от преступления. Иные участники уголовного судопроизводства (стороны), субъектами примирения в рамках ст.76 УК РФ не являются.
Кроме субъектного состава примирения, следует рассмотреть и само примирение как юридически значимый акт, совершаемый вышеназванными субъектами.
В теории уголовного права понимание примирения с потерпевшим неоднозначно. Так, Г.Г. Криволапов под примирением понимает отказ потерпевшего от просьбы привлечь виновного к уголовной ответственности либо просьбу прекратить уголовное дело, возбужденное по его заявлению[49]. Представляется, что данное определение наиболее полно охватывает случаи примирения по делам «частного обвинения». Однако в соответствии со ст.76 УК РФ примирение с потерпевшим возможно и по делам частно-публичного и публичного обвинения. Поэтому более универсальной представляется позиция P.P. Галиакбарова, который считает примирением снятие потерпевшим своих претензий к лицу, совершившему преступление либо его обращение с просьбой прекратить возбужденное уголовное дело[50].
Ф.Р. Сундуров под примирением понимает заявление потерпевшего органу предварительного расследования либо в судебном заседании своего «нежелания привлечь виновного к уголовной ответственности»[51].
Мы склонны поддержать данную точку зрения, поскольку инициатива примирения может исходить от любой из сторон, и только их взаимное добровольное согласие делает акт примирения состоявшимся. Поэтому представляются неудачными формулировки правовых норм, предполагающих примирение обвиняемого с потерпевшим, а не наоборот. При этом желание потерпевшего прекратить уголовное дело в связи с примирением с лицом, совершившим преступление, не должно быть вынужденным. И никто не вправе склонять потерпевшего к примирению помимо его воли. Следовательно, лицо, принимающее решение о прекращении уголовного дела, должно удостовериться в добровольности заявления потерпевшего, как минимум постановкой соответствующего вопроса потерпевшему.
Однако до сих пор нет никаких процессуальных механизмов, поддерживающих ход достижения примирения между потерпевшим и обвиняемым или подозреваемым. Практике известно, что далеко не каждый потерпевший желает общаться с тем, кто совершил в отношении него преступление. В то же время далеко не все потерпевшие настаивают на привлечении обвиняемого к уголовной ответственности. Следует учесть мнение сотрудников правоохранительных органов относительно недостатков рассматриваемого института, наличие которых является источником трудностей применения освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением на практике и фактором снижения доверия к этому институту. Во-первых, это возможность злоупотреблений этой нормой в виде давления на потерпевших, особенно в период наличия коррупционных связей лиц, занимающихся преступной деятельностью, с представителями органов власти и управления в нашем государстве. Во-вторых, вопрос примирительного разрешения уголовно-правовых конфликтов отдан законодателем «на откуп» гражданам, разделенным противоположными процессуальными интересами. Возможно, конечно, в урегулировании таких вопросов вправе оказывать помощь адвокат, представитель потерпевшего, иное лицо. В.И. Руднев предлагает при разработке этих проблем использовать зарубежный опыт, который описан в юридической литературе[52]. Так, отмечается, что «если обвиняемый готов признать, что он (она) виновен, а потерпевший соглашается с этим... потерпевшему и правонарушителю организуют встречу в присутствии компетентного лица с целью разрешить конфликт и найти выход, устраивающий обе стороны, без использования судебной процедуры... обычно предусматриваются гарантии для обеих сторон с тем, чтобы ни одна из них не подверглась чрезмерному давлению для дачи согласия на конкретные условия урегулирования конфликта. Иногда процедура примирения и попытка со стороны специального органа урегулировать проблему осуществляется полностью за рамками уголовного судопроизводства»[53]. М. Флямер советует обратиться к Рекомендации № R (99) 19 Комитета министров Совета Европы государствам — членам Совета Европы «Посредничество в уголовных делах» (принята Комитетом министров 15 сентября 1999г. на 679-1 встрече представителей Комитета). Данный документ представляет несомненный интерес, предлагая вписать модель посредничества в судопроизводство не только как альтернативу традиционному судебному разбирательству в современном праве и уголовной политике, но и как дополнение, «доступное на всех стадиях отправления правосудия»[54].
Вместе с тем, с уголовно-правовой точки зрения, которая не разделяет позиций процессуального права по разделению преступлений, по которым уголовные дела именуются как дела частного, частно-публичного и публичного обвинения, для освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим, кроме такого соглашения, требуется установить наличие формально-правовых условий, указанных в ст.76 УК РФ. Кроме того, поскольку уголовный закон использует словосочетание «может быть освобождено», из этого следует сделать вывод, что эти типичная дискреционная норма. Значит, компетентный орган при такой ситуации может просто проигнорировать мнение потерпевшего о примирении. Однако Судебная коллегия Верховного Суда РФ в определении по делу Грачевой указала, что при наличии указанных в статье оснований виновный должен быть освобожден от уголовной ответственности[55], то есть подчеркивается обязанность суда применить норму, изложенную в ст.76 УК, в каждом случае совпадения оснований, указанных в ней и присутствующих в деле. Однако такая точка зрения, на наш взгляд, противоречит действующему уголовному законодательству, где в ст.76 УК РФ, еще раз отметим, изложен факультативный подход к решению вопроса об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением лица, совершившего преступление, с потерпевшим.
В связи с вышесказанным, может возникнуть мнение, что ст.76 УК. РФ применяется лишь к лицам, совершившим преступления, дела о которых не признаются уголовно-процессуальным законодательством делами частного обвинения. Все это вносит путаницу в институт, регламентируемый ст.76 УК РФ.
Действующая редакция ст.76 УК РФ указывает, что акт примирения с потерпевшим должен сопровождаться «заглаживанием причиненного потерпевшему вреда». По мнению законодателя, заглаживание виновным причиненного вреда играет решающую роль для потерпевшего в его примирении с лицом, совершившим преступление. Представляется, что в большинстве случаев это действительно так. Однако в практике случается, что потерпевший просит прекратить уголовное дело в связи с примирением с лицом, совершившим преступление, заявляя о том, что никаких материальных и моральных претензий к этому лицу не имеет - например, заявление потерпевшего Грачева по уголовному делу в отношении его жены Грачевой, осужденной по ст.113 УК РФ Кузьминским межмуниципальным (районным) судом Юго-Восточного административного округа г. Москвы 04.11.98г.[56]
Освобождение от ответственности возможно только когда вред реально возмещен, что на практике не всегда имеет место. Так постановлением судьи Кировского районного суда уголовное дело в отношении Т. по ч.1 ст.118 УК РФ прекращено в связи с примирением с потерпевшим.