Ведущей зарубежной еврейской организацией, с которой ЕАК поддерживал связи во время войны и после нее, был Всемирный еврейский конгресс (ВЕК). Президент ВЕК Стивен Вайз и председатель его исполнительного правления Нахум Гольдман стремились заручиться советской поддержкой сионистских интересов, а также установить прямые связи между советским и мировым еврейством. Оба они, особенно Гольдман, часто встречались с советскими дипломатами, например с К.М.Уманским, советским послом в США, а потом в Мексике. Тот однажды достаточно ясно указал, что Россия готова вознаградить евреев за их поддержку СССР во время войны.
Если общеполитические вопросы ВЕК обсуждал с советскими дипломатами, то установить контакты с советскими евреями он пытался через ЕАК. Михозлс и Фефер неоднократно встречались с сотрудниками ВЕК в Нью-Йорке. Однако они всегда избегали брать на себя какие-либо обязательства. Когда Михоэлса спросили в Лондоне в ноябре 1943 г. о возможности присоединения ЕАК к ВЕК, он ответил, что решить это можно только в Москве.
Тем не менее ВЕК еще долго не прекращал попыток наладить постоянные связи с Еврейским антифашистским комитетом, неоднократно посылая ему приглашения на конференции ВЕК. И если прежде история отношений между ВЕК и ЕАК изучалась преимущественно по архивам ВЕК, то теперь появилась возможность использовать и советские документы. Показательна, например, отраженная в них реакция на приглашение ЕАК прибыть 11 ноября 1944 г. на чрезвычайную конференцию ВЕК, которая должна была обсудить проблемы послевоенной помощи еврейскому населению Европы. ЕАК предложил послать делегацию в составе 10 человек, в том числе секретаря ЕАК Эпштейна, генералов Крейзера и Каца и писателя Бергельсона. Щербаков сначала одобрил эту идею, но, правда, сократил состав делегации во главе с Михоэлсом до четырех человек. Однако после дальнейших обсуждений в ЦК «вопрос о посылке делегации отпал». На заседании президиума ЕАК в конце октября 1944 г. Эпштейн так объяснил происшедшее: «Выяснилось, что конференция будет чисто сионистская. Мы поэтому дипломатически ответили, что не можем послать делегацию... ибо все видные представители нашего комитета заняты в освобожденных районах».
Новая попытка была предпринята ВЕК перед проведением его европейской конференции в Лондоне в 1945 г. Теперь ЕАК обусловил свое участие в ней принятием принципа приоритета, согласно которому число участников конференции от СССР и их представителей в различных комитетах ВЕК должно было равняться количеству представителей от всех остальных еврейских организаций, вместе взятых. Переговоры закончились безрезультатно. Не поехали представители ЕАК и на общеевропейскую конференцию ВЕК в Праге, в которой в апреле 1947 г. приняли участие посланцы еврейских общин восточноевропейских стран.
В середине июля президиум ЕАК обсудил принципиальные моменты отношений с ВЕК. По мнению Фефера, участие в мероприятиях ВЕК было бы оправданно лишь при условии «демократизации» конгресса, а именно создания в нем сильной просоветской группировки с опорой на делегации восточноевропейских стран. Фефер критиковал Вайза за поддержку греческого правительства, боровшегося с просоветскими повстанцами, и выступил за осторожный подход к отношениям ЕАК с конгрессом. Фефер также предложил «посоветоваться» с властями, то есть, очевидно, с ЦК. Критика по адресу ВЕК вскоре появилась и на страницах «Эйникайт». Конгресс обвинялся в том, что он занял «нейтральную» позицию по отношению к растущему расколу между Востоком и Западом и находится под влиянием сионистов.
В декабре 1947 г. в Москву приехал представитель Швеции в ВЕК Ф.Холландер. Во время этой деловой поездки он встретился с исполнявшим обязанности секретаря ЕАК Хейфецом. По словам Холландера, Хейфец хотя и критиковал конгресс, однако заметил, что «можно предвидеть возможность сотрудничества с конгрессом или даже присоединения к нему». Правда, об этом нет ни слова в отчете Хейфеца начальству о встрече.
Вопрос об отношениях с ВЕК обсуждался и на заседаниях президиума ЕАК весной 1948 г. В атмосфере дискуссии ощущались растущая напряженность и подозрительность. На мартовском заседании Хейфец уже без обиняков обвинил ВЕК в сборе антисоветской разведывательной информации и охарактеризовал его интерес к службе евреев в советских вооруженных силах как замаскированный шпионаж. Следует отметить, что такие же обвинения были выдвинуты Абакумовым в пространной записке о ЕАК, направленной Сталину в конце марта 1948 г.
В апреле на закрытом заседании президиума в присутствии исключительно членов партии обсуждался вопрос об участии ЕАК в конференции ВЕК в Монтрё. Тогда Фефер обрушился на ВЕК с яростной критикой, обвинив его в полном отождествлении себя с сионизмом. Задним числом он «разоблачил» нейтралитет, провозглашенный конгрессом, упрекнув его в том, что тот даже во время войны не встал на сторону советской России. Фефер заявил, что об участии ЕАК в работе конгресса не может быть и речи, и даже намекнул на возможность организации международного прогрессивного еврейского движения как альтернативы ВЕК. Потом Фефер и Хейфец доложили Суслову, что «наше участие может лишь привести... к укреплению престижа Конгресса и к снятию с повестки дня... вопроса о создании Международной ассоциации еврейских прогрессивных сил». Тем не менее они рекомендовали послать корреспондента «Эйникайт» на заседание ВЕК в Швейцарию. Суслов одобрил рекомендацию ЕАК о неучастии в заседании, но заодно счел «нецелесообразным» и направление на него советского корреспондента.
Еще на одном закрытом заседании президиума, созванном 27 апреля, главный редактор ЕАК С.Н.Хайкин, докладывая о направляемых за рубеж статьях, отметил активность советской пропаганды, развернутой против ВЕК. Следует, заявил он, продолжать критику . конгресса. Его коллега, редактор «Эйникайт» Жиц, предложил бросить конгрессу обвинение в том, что он не приложил существенных усилий для спасения евреев во время Катастрофы
Конференция ВЕК в Монтрё, состоявшаяся летом 1948 г. без участия советских делегатов, еще более обострила возникшую напряженность. Между представленными на конференции просоветскими и антисоветскими делегациями произошел бурный обмен обвинениями.
Вопрос о ВЕК снова обсуждался на заседании президиума ЕАК 20 сентября. Хейфец доложил о последней конференции ВЕК, а Хайкин процитировал подготовленные к отправке за рубеж новые статьи с критикой конгресса. Помещенная в «Эйникайт» 1 октября 1948 г. резкая статья Фефера нанесла окончательный удар по тем хрупким и без того уже сильно подорванным отношениям, которые в то время еще сохранялись между ЕАК и Всемирным еврейским конгрессом.
Другой влиятельной еврейской организацией, установившей в годы войны контакты с ЕАК, был «Джойнт», еще в 20-е годы активно помогавший советским евреям. Сотрудники «Джойнта», встречавшиеся с Михоэлсом и Фефером в Нью-Йорке летом 1943 г., обсуждали с ними возможность помощи пострадавшему от войны еврейскому населению СССР. Тогда к обсуждению этих планов были также привлечены ЕСВПР и советский консул Е.Д.Киселев. Поскольку советская позиция по этому вопросу не допускала национальной исключительности в распределении иностранных пожертвований, был достигнут компромисс: помощь от «Джойнта» должна распределяться без учета национального момента, но в местностях со сравнительно многочисленным еврейским населением. На митинге ЕАК в апреле 1944 г. Михоэлс и Фефер сообщили, что их переговоры с «Джойнтом» были весьма успешными и приведут к дальнейшему сотрудничеству с ним в послевоенные годы. В качестве первого шага «Джойнт» ассигновал полмиллиона долларов в рамках так называемой региональной помощи советским евреям. В сообщении, в котором руководители ЕСВПР извещали ЕАК о своих переговорах с Полем Бервальдом и другими руководителями «Джойнта» в начале марта 1945 г., говорилось о планах «Джойнта» помочь послевоенному расселению евреев в Крыму. По-видимому, такая возможность затрагивалась и в беседах Михоэлса и Фефера с представителями «Джойнта» в 1943 г., после которых сотрудники «Джойнта» обсуждали этот вопрос с советскими дипломатами. Однако проходили месяцы, а советское отношение к планам «Джойнта» оставалось неопределенным, пока, наконец, в 1946 г. не стало ясно, что ему никогда не позволят вести надзор за распределением поставок на советской территории. Таким образом, план помощи «Джойнта» советским евреям рухнул, почти не начав осуществляться.
В годы войны и после нее ЕАК установил довольно прочные связи с евреями Восточной Европы. Отметим, что контакты советских и восточноевропейских евреев начались еще в 1939—1940 гг., когда Советский Союз присоединил обширные западные территории с многочисленным еврейским населением, сохранившим традиционный уклад жизни. В города со значительным еврейским населением на этих территориях были командированы советские еврейские писатели. Они встречались там в первую очередь со своими восточноевропейскими коллегами, ставшими под давлением обстоятельств в годы войны, так сказать, временными гражданами СССР. Многие из них внесли заметный вклад в еврейскую культурную жизнь в СССР, пользуясь, конечно, поддержкой ЕАК
Летом 1944 г. под эгидой прокоммунистического Союза польских патриотов в Москве был образован Организационный комитет польских евреев в СССР (ОКПЕ). Как и ЕАК, ОКПЕ объединял преимущественно писателей, журналистов, артистов и художников. Контакты между обоими комитетами были установлены в начале 1945 г. и продолжались до репатриации большинства польских евреев из СССР. На совместных заседаниях в феврале 1945 г. обсуждались стоявшие перед ними общие задачи и дальнейшее сотрудничество. Относительно непродолжительные отношения между двумя комитетами носили как официальный, так и личный характер. ЕАК был особо заинтересован в поддержании связей с польскими евреями и после их возвращения в Польшу, что помогло бы избежать возврата к довоенной изоляции еврейской культуры в СССР и позволило бы советским евреям принять участие в восстановлении еврейской культуры в Польше. Представители ЕАК и советские еврейские писатели присутствовали на различных мероприятиях, проведенных ОКПЕ в течение 1945 г. Среди них были Михоэлс, Фефер, Эпштейн и Бергельсон. Маркиш, в 20-е годы живший в Варшаве, был особенно близок с еврейскими писателями — беженцами из Польши и проявлял глубокий интерес к будущему польского еврейства. Открыто выступая за единство евреев, он заявил: «Нельзя еврейский народ делить на польское еврейство, советское еврейство, американское еврейство. Сердце нельзя разделить, его можно только разбить». По инициативе Михоэлса член ОКПЕ Давид Сфард выступил в апреле 1946 г. на заседании президиума ЕАК с большим докладом о польских евреях. Он передал приглашение Михоэлсу и другим членам ЕАК посетить Польшу. Тогда же член президиума ЕАК И.С.Юзефович (кстати, уроженец Варшавы) предложил организовать обмен делегациями между ЕАК и польскими евреями. В то же время на сложившихся за годы войны отношениях дружбы и творческого сотрудничества между советскими еврейскими писателями и их польско-еврейскими коллегами начало сказываться предстоящее возвращение последних на родину. Их уход из советско-еврейской культурной среды порождал растущее чувство отчуждения. Тем не менее и после прекращения деятельности ОКПЕ и образования Центрального комитета польских евреев (ЦКПЕ) как официального представительства евреев в послевоенной Польше их контакты с ЕАК какое-то время частично сохранялись. Герш Смоляр, заехавший в Москву перед возращением в Польшу, где он стал членом президиума .ЦКПЕ и руководителем его отдела культуры и пропаганды, предложил ряд совместных мероприятий, в том числе приглашение в Польшу группы советских еврейских писателей и артистов Московского государственного еврейского театра. Эти предложения были обсуждены президиумом ЕАК в середине ноября 1946 г., после чего Фефер направил Суслову копию письма Смоляра. Ответ, как и следовало ожидать, был отрицательным. Отклонена была и просьба разрешить Михоэлсу и Феферу принять участие в конференции по еврейской культуре в Польше в начале декабря 1946 г. Суслов назвал ее «мероприятием исключительно сионистского характера».