14 мая 1655 года на выручку осажденного гарнизона прибыл четырехтысячный отряд литовского полковника Самуила Комаровского и совместно с осажденными ударил по русскому обозу. Героизм русских воинов и распорядительность воеводы спасли положение: атака литовских войск была отбита, но продолжать осаду оказалось невозможным, и русские с. боями отошли к Резице. Вскоре верхушка гарнизона в Динабурге впустила шведские войска. Неудача под Динабургом — крупный стратегический просчет царя.
В Резице Ордин-Нащокин оставался недолго. Летом 1655 года русская армия перешла в наступление и заняла в Литве Вильно, Ковно и Гродно. В составе армии воеводы Урусова, направлявшейся к Бресту, двигался и отряд Ордина-Нащокина.
В это время войска шведского короля Карла Х неожиданно вторглись в Польшу и захватили ее большую часть вплоть до Варшавы. Шведская военщина хотела оттеснить Польшу от Балтийского моря и использовать ее как плацдарм для борьбы с Россией. Вероломное вмешательство Швеции в русско-польскую войну поставило Польшу на грань катастрофы. Польский король Ян Казимир бежал в Австрийскую Силезию.
О целях шведского правительства хорошо высказался русский посол в Дании. «Шведский король,—утверждал он,—всякими мерами промышляет, чтоб ему Варяжским морем всем одному завладеть, в торговых промыслах всем большое утеснение сделать».(5.стр61)
Войска под командованием шведского генерала Матнуса Делагарди перешли границу в Прибалтике, захватили Жмудь и часть Южной Ливонии с городами Динабургом, Браславом, Икажном и вышли на границы Полоцкой и Псковской земель. Заключив соглашения в Кейданах с литовской, а в Устье—с польской шляхтой о подчинении Речи Посполитой Швеции, шведское командование заявило о своем намерении отобрать у России все города, приобретенные ею в войне с Польшей.
Таким образом, Швеция выступила открытым врагом не только Польши, но и России. Хотя Россия не была готова разрешать свои задачи на северо-западе, русскому правительству пришлось принимать срочные меры, чтобы сохранить свои позиции в этом районе. Через своих послов К. Иевлева и А. Нестерова царь Алексей Михайлович заявил протест шведскому правительству против действий Делагарди и одновременно распорядился перебросить обратно в Друю отряд Ордина-Нащокина, чтобы пресечь агрессивные устремления шведского командования. В конце августа Делагарди потребовал от Ордина-Нащокина — «главного воеводы и генерала русских войск» — невмешательства в дела захваченных шведами земель.
15 сентября 1655 года отряд Ордина-Нащокина прибыл в Дриссу и буквально с марша повел наступление на шведов, сторожевые заставы которых были расставлены на правом берегу Западной Двины. За четыре дня русские войска, поддержанные артиллерией, разогнали шведские заставы по Двине и заставили их отступать к Браславлю. Начавшиеся вскоре переговоры с представителями шведского командования закрепили военные успехи друйского воеводы: с согласия Делагарди к Друе была отведена значительная часть земель польской Ливонии.
По настоянию Ордина-Нащокина русское правительство в конце 1655 года укрепило Друю и Дриссу и пополнило их гарнизоны. Опираясь на эти силы, Ордин-Нащокин мог теперь отразить и провокационные выпады шведов, и возможный удар литовской армии против Пскова и Полоцка. Он стремился и к экономическому возрождению края, к расширению пахотных земель, налаживанию ремесленного производства.
Особенно много внимания Ордин-Нащокин уделял привлечению польско-литовского населения на сторону России. Обходительный и тактичный, он умел подойти к людям и вскоре снискал большое уважение литовцев, перешедших на русскую службу. Он стоял за умеренную политику в отношении крестьян пограничных областей, снабжавших армию хлебом и лесом.
Вместе с тем Ордин-Нащокин был нетерпим к произволу и анархии, допускаемым отдельными представителями боярской знати и частями русской армии. С гневом и горечью он писал в Москву о полоцких воеводах, грабивших литовскую шляхту и разорявших крестьян Друйской волости и обвинявших его самого в произволе и взяточничестве.
В ответ на происки боярской знати Ордин-Нащокин настаивал на проверке своих действий, соглашаясь принять смертную казнь, если будут доказаны выдвинутые против него обвинения. Объяснение Ордина-Нащокина, как видно, достигло цели. 11 марта 1656 года царь по ему 300 рублей денег и призвал «служить и работать мужественно и дерзостно, не боясь никаго».
С января 1656 года, когда вопрос о войне с Швецией был решен окончательно и русское правительство спешно готовилось к ее началу, от Ордина-Нащокина требовалось уже не только получение информации, но и всесторонняя подготовка предстоящего выступления русской армии. Именно в этот период он развернул энергичную переписку с курляндским герцогом, склоняя его на сторону России. Одновременно он принимал меры, чтобы поднять на борьбу с шведскими интервентами широкие слой литовского населения пограничных областей.
Еще в период работы межевых комиссий Ордин-Нащокин мог наблюдать неискренность правящих кругов Швеции, их вражду и провокации по отношению к России. Он разделял чувства негодования торгово-предпринимательских кругов Пскова и Новгорода по поводу ограничений и притеснений, которые им чинили в Прибалтике правительства королевы Христины, а затем Карла X. Получение выхода к Балтийскому морю, завоевание плодородных земель Прибалтики, некогда принадлежавших русским князьям,— эти стремления были ведущими во внешнеполитических взглядах Ордина-Нащокина.
Операции против шведской армии, проведенные русскими войсками в сентябре, не привели к полному освобождению друйских земель шведы укрепились в монастыре, в кляшторе (имении) П. Сапеги и на все требования Ордина-Нащокина убрать войска отвечали категорическим отказом. Больше того, браславский комендант Уленберг, которому поручено было вести переговоры с Ординым-Нащокиным о границах в Польской Ливонии, устраивал нападения на русские заставы и поощрял захват русских земель.
Видя провокационное поведение Уленберга, воевода в ультимативной форме потребовал переговоров и вывода войск из монастыря, угрожая в противном случае штурмом. В середине февраля штурм действительно был предпринят и монастырь захвачен отрядом Ордина-Нащокина. Но, не желая доводить дела до больших боев, он вскоре отвел войска обратно. Открывшиеся в апреле 1656 года русско-шведские пограничные переговоры проходили в обстановке, крайне невыгодной для шведов, потерпевших поражение в Польше. Захватив инициативу в свои руки, Ордин-Нащокин сумел добиться вывода шведских войск из района Друи и обеспечить тем самым наилучшие условия для развертывания русской армии до ее вступления в Прибалтику.
В месяцы, предшествовавшие официальному началу войны с Швецией, деятельность друйского воеводы еще более активизировалась. Он зондировал почву по привлечению союзников (Курляндии и др.), по собственной инициативе организовал разведку сил противника, определял пути продвижения русской армии в глубь неприятельской территории в районе Браслава, Друи и Дриссы, так как учитывал стратегическое значение этого района, наличие больших Хлебных запасов и т.
Тщательно разведав состояние дорог и укреплений на подступах к Риге, Ордин-Нащокин рекомендовал выбрать маршрут для продвижения русской армии сначала по левому берегу Двины до Динабурга, а затем по правому через Авикшту до Риги.
Однако участвовать лично в походе на Динабург и Кокнесе (Кукенойс) ему не пришлось. За несколько дней до выступления армии друйский воевода получил указание выехать в Курляндию и добиться от герцога Якубуса активной помощи России. В письме, которое Ордин-Нащокин повез в Митаву, русское правительство информировало герцога о своем походе на Ригу и предупредило, что русским войскам запрещено нападать на земли Курляндии и разорять ее население. Русский посол должен был убедить герцога и его канцлера выступить в роли парламентеров и склонить рижан к сдаче города царю без боя.
Переговоры Ордина-Нащокина с герцогом летом 1656 года прошли успешно. Правительство Курляндии охотно согласилось помогать России и «всячески промышлять о сдаче Риги», Кроме того, поездка в Курляндию дала возможность оживить и русско-бранденбургские отношения.
Воспользовавшись присутствием в Митаве Бранденбургского посла Эйленбурга, Ордин-Нащокин по собственной инициативе вступил с ним в переговоры и выяснил, что курфюрст тяготится союзом со Швецией. Эти сведения русского дипломата, подкрепленные другими данными, были впоследствии превосходно использованы Москвой для разрыва шведско-бранденбургского союза. И, наконец, находясь в Митаве, Ордин-Нащокин настойчиво собирал сведения о состоянии обороны Риги, о концентрации войск неприятеля и мероприятиях шведского командования.
9августа 1656 года русский дипломат возвратился из Курляндии и в лагере под Кокнесе доложил царю об итогах поездки и своих наблюдения. Учитывая растерянность в стане врага, друйский воевода выдвинул план немедленного похода на Ригу и рекомендовал царю перед штурмом города захватить морскую крепость Дюнамюнде (Шанцы), чтобы помешать осажденным получать подкрепления морем.
План Ордина-Нащокина был одобрен Алексеем Михайловичем. Русская армия быстрым маршем подошла к Риге для штурма Дюнамюнде был послан специальный отряд во главе с Ординым-Нащокиным. Получив подкрепление от жителей Полоцка и вяземских городовых казаков, друйский воевода по распоряжению царя выступил к Дюнамюнде, а в это время основные силы русской армии во главе с царем безуспешно пытались взять Ригу.
Отряд Ордина-Нащокина не мог закрыть доступ в Ригу с моря, и 12 сентября, еще до прихода русских к Дюнамюнде, в устье Двины вошли шведские корабли и вскоре прорвались в осажденную крепость. Тогда-то и ощутилось отсутствие флота у России. Вслед за этим потерпел полную неудачу плохо подготовленный штурм города, и среди приближенных царя раздались голоса, призывавшие прекратить поход.