В первоначальный период своей истории монастырь был своеобразным центром просвещения. В 1656 году на монастырском подворье в Валдае монахи выстроили два дома для школы. В стенах монастыря несколько лет действовала типография, привезенная монахами Кутеинского братства. Это была первая в России провинциальная типография. В 1657—1658 годах в ней печатались часословы и «Рай мысленный» (сочинение инока Стефана Святогорца и Никона). В последующие годы из типографии выходили не только книги духовного содержания. В описи книг за 1665 год значилось 118 лексиконов и 290 «азбук с вопросы и ответы».
В ноябре 1665 года по распоряжению Никона типографский станок со всеми принадлежностями был отправлен в Воскресенский монастырь, откуда его так и не вернули.
В монастыре делали переводы с иностранных языков, переписывали ноты («концерты»), переплетали книги. В монастырской библиотеке имелось множество «певчих книг».
Иверский монастырь был крупнейшим землевладельцем Новгородской земли, нещадно эксплуатировавшим своих крепостных. В апреле 1655 года царь пожаловал обители Коломенский, Черенчицкий и Рамушевский погосты со всеми угодьями и крестьянами. К концу XVII века в распоряжении Иверского монастыря находились Никольский-Лятский, Никольский, Понедельский, Кречевский и Сергеевский монастыри. Ему же принадлежали крупные селения — Валдай, Зимогорье, Едрово, Яжелбицы, Потерпелиц-кий, Великопорожский, Березовский и Вышневолоцкий рядки. Пространная царская грамота от 26 октября 1668 года утвердила Иверский монастырь как «правильно созданный» и перечислила все его владения. К тому времени монастырь имел более 1,5 тысячи крестьянских дворов, в к6-торых проживало около 5,5 тысячи человек. В его распоряжении было около 24,5 тысячи четвертей земли, не считая лесных угодий и озер. С лугов монастырские крестьяне получали свыше 70 тысяч копен сена. В Москве монастырь имел два своих двора, еще два двора были в Новгороде и по одному в Торжке и Твери. В Старой Руссе за ним числилось одиннадцать соляных варниц.
Еще в 1654 году по ходатайству Никона царь разрешил Иверскому монастырю принять по вкладу купца Парфения Веневитова шесть соляных варниц в Старой Руссе. В конце 1650-х годов монастырь самостоятельно развернул строительство варниц. Монахи, захватив ближайшие к варницам лесные угодья, лишили посадских солеваров возможности заготавливать дрова, старались прибрать к рукам и удобные сплавные реки. В одной из челобитных царю солевары жаловались, что монахи «дрова по Порусье секут и гонят... а нас, холопей и сирот ваших, по той Порусье реки дров сечь и гонять мочью своей не пущают». Дрова монастырь покупал и в собственных вотчинах, у крестьян, по ценам, вдвое меньшим существовавших.
Крестьянские выступления в начале XVII века, специальное уложение, окончательно закрепостившее крестьян, обострили и без того напряженную обстановку в стране. Новые волнения — «чумной бунт», «медный бунт», волнения в Сольвычегодске, Новгороде и Пскове, восстание в Поволжье, «соловецкое возмущение», крестьянская война под водительством Степана Разина — сотрясали Русь.
В то неспокойное время Никон стремился иметь в своей вотчине внушительную крепость. Вокруг монастыря сооружались крепостные стены с башнями. Высокие бревенчатые стены (срубы) имели с наружной стороны обламы (выступы с бойницами), сплошной по верху настил (мост) для обороняющихся и тесовое покрытие. По стенам было соору-.
21
жепо десять башен с шатровыми крышами, четыре из них были проездные.
В 1655 году гарнизон монастыря состоял из двадцати стрельцов. Скудного жалованья не хватало на содержание семей, и стрельцы слали челобитные монастырским властям, в которых просили увеличения оплаты своего труда. Но Никон не терпел «нахлебников». Стрельцов заставляли выполнять различные строительные работы. В 1660-е годы монастырь наладил собственное производство оружия.
В 1665 году, когда в Порховском и Старорусском уездах появились отряды польско-литовских захватчиков, встревоженный Никон наказывал иверским властям готовиться к осаде. Гарнизон стрельцов был в то время увеличен до пятидесяти человек.
С 1664 года монастырь стал местом заточения неугодных патриарху людей. В 1697 году в монастыре под неусыпной стражей держали закованными 110 мятежных стрельцов.
Строительство в монастыре возобновилось в конце 60-х— начале 70-х годов XVII столетия. Мнение некоторых исследователей о том, что каменные постройки — трапезная, колокольня и отдельные корпуса — возникли в период деятельности Никона, основано, вероятно, на позднейших устных легендах и противоречит документам. Но возможно, что многие из них строились по заранее разработанному плану и «чертежам», составленным под наблюдением Никона.
Для нового этапа создания монастырских построек определяющим стало каменное строительство, замена деревянных зданий каменными.
Первая каменная постройка в монастыре после Успенского собора — трапезная с церковью Богоявления. Строительство грандиозной трапезной потребовало большого напряжения сил, изрядных средств. Все с огромным трудом заготовленные и доставленные на остров запасы строительных материалов, особенно кирпича и извести, ушли па ее сооружение.
Трапезная с церковью Богоявления — одно из самых крупных и интересных сооружений архитектурного комплекса Иверского монастыря. Она построена в 1666— 1669 годах. Строительство трапезной связано с именем «подмастерья каменных дел» Афанасия Фомина.
Грандиозно здание трапезной. Оно представляет собой двухэтажное сооружение, в котором первый, полуподвальный этаж был отведен под различные хранилища, а второй занимали столовый зал и кухня с подсобными помещениями.
Главный зал—обширная одностолпная палата (16,75 X Х 25,35 м), перекрытая сводом с распалубками над оконными и дверными проемами— расположен в юго-восточной части трапезной. Вход в него устроен через южное крыльцо и просторную прихожую у западной стороны зала. Одностолпная палата соединена арками с церковью Богоявления и до крупных перестроек сообщалась со вторым большим залом на северной стороне. Кухонные и подсобные помещения были размещены в западной и северо-западной частях.
Значительная часть помещений с севера позднее была разобрана. От них остались западное крыльцо, подвал, где в XIX веке была кузница, и узкий коридор на втором этаже, через который осуществлялась связь с кухонными помещениями.
Фасады трапезной были просты и лаконичны, особенно северный, где ничто, кроме окон, не нарушало широкой глади стен. Западный и южный фасады, наиболее обозримые и выходящие на монастырскую площадь, лишь слегка оживлял скупой и строгий декор в наличниках окон. Четкий ритм слабо выступающих из плоскости стен лопаток делил фасады на равные прясла. В каждом прясле находилось по окну, с боков окон — тонкий профиль обрамления и вертикальные колонки-валики, над просветом — горизонтальный карнизик и полукруглый кокошник...
проемов. Картину дополняли ажурные ограждения — парапеты и колокола. Этот ярус был самым нарядным. В настоящее время декоративные элементы пятого и шестого ярусов почти полностью утрачены.
Построенная на обрыве засыпанного оврага, колокольня постепенно наклонялась к югу и юго-западу, поэтому с ее южной стороны был возведен новый мощный контрфорс. Такие же подпоры появились и внутри колокольни, в ее первом ярусе. Все основание было укреплено сплошной булыжной вымосткой, образовавшей почти монолитный фундамент под всем «телом» колокольни.
В 1842 году колокольня была перестроена по проекту архитектора Александра Харулина. Причиной перестройки были деформации в стенах и пожар 1825 года, нанесший постройке значительный ущерб. Строители разобрали тяжеловесный шатер и вместо него соорудили новый, седьмой ярус колокольни с арочными пролетами для колоколов. Этот ярус увенчали восьмигранным куполом и высоким шпилем с крестом. Судя по такой солидной надстройке, вес которой оказался почти равным весу шатра, заказчики и исполнители проекта стремились переделать памятник в соответствии с новыми веяниями в архитектуре. С фасадов и колокольни срубили почти весь декор, а оставшийся заложили и оштукатурили.
После надстройки седьмого яруса все колокола были подняты туда. К середине XIX столетия (около 1844 года) их было тринадцать, а к концу века — уже семнадцать. Самый большой колокол весил почти 425 пудов. Он был отлит в 1883 году на колокольном заводе Смирновых в Валдае. Еще один — «полиелейный», весом 193 пуда, также отлили в Валдае под руководством мастера Слизова. Самый старый колокол, весивший 35 пудов, называли «Никоном».
Новые каноны в архитектуре храмов, определенные реформами Никона, главным образом сводились к запрещению шатровых церквей, как построек светских, в значительной степени народных, идущих вразрез с древними, освященными христианской религией традициями. Уже с 50 -x годов XVII века появилось требование строить храмы «о единой, трех и пяти главах, а шатровые отнюдь не строити». Зато излюбленная простыми людьми шатровая кровля стала неотъемлемой частью звонниц и колоколен.
Малопривлекательная сейчас колокольня в ближайшие годы получит свой первоначальный облик и дополнит архитектурный ансамбль замечательных памятников.
Корпус наместнических келий расположен к западу от колокольни. Здание было основательно перестроено в 30-х годах XIX столетия, и о его первоначальной архитектуре судить пока трудно. Корпус двухэтажный. Помещения первого этажа перекрыты сводами, над вторым этажом — деревянное перекрытие. Видимо, от старой постройки сохранились лишь северная и западная стены и некоторые другие части. Оконные и дверные проемы прорублены па новых местах, декор сбит.
Вслед за колокольней, к востоку от нее, появился Настоятельский корпус (1684—1689 гг.). В 1685 году настоятель монастыря Иосиф сообщал новгородскому митрополиту Корнилию, требовавшему из Валдая каменщиков в Зеленецкую пустынь: «...свое каменное строение заведено немалое и кельи каменные заведены строить, да не совершены, чтоб сево лета под кровлю их привести...» В этом документе речь, безусловно, идет о Настоятельском корпусе. Следовательно, закладку здания можно отнести к 1683— 1684 годам. В 1686 году в нем велись отделочные работы. Позднее начали делать кровлю, а в 1688—1689 годах устраивали потолки, мостили полы. Работы выполняли плотники Иван Исаев, Андрей Яковлев, Андрей Стефанов, Остап Кондратьев и Ермолай Фомин «с товарищи». Строительство всего здания возглавлял Афанасий Фомин.