:? ibid., p. 134.
30Ibid., p. 102.
31Ibid., pp. 87-142.
32Ibid, p. 97.
33Ibid., p. 97. Ferenczi, Vol. I, p. 278.
35 Compare D.Snygg and A.W.Combs, "The Phenomenological Approach and the Problem of 'Unconscious' Behavior", Journal of Abnormal and Social Psychology, Vol. 45 (1950), pp. 532-538.
36 Ferenczi, Vol. I, p. 281.
37 Dalbiez, Vol. I, S. 102.
IV
Бессознательное
В предыдущей главе я показал, как естественнонаучная, объяснительная природа психоанализа предотвращает установление значений индивидуальных символов, но конвертирует пережитые символы в знаки. Это значение "обще-универсального" мы обнаруживаем в экзистенциальном a priori или в фундаментальном значении-структуре, которое является трансцендентальным условием существования самости и "противопоставленного" ей мира вместе с отдельными, специфическими значениями. Далее я показал, что психоаналитическое понятие внутрипси-хического знака возможно, только если предположить, что часть души в принципе не переживаема, то есть бессознательна. В главе II мы проследили, как психоанализ, для того чтобы быть адекватной объясняющей научной системой, предмет которой — самость и душа, изъятые картезианской наукой из поля исследования, пришел к постулированию бессознательного в самой сущности сознания. В этой главе мы проследим, как понятие бессознательного, будучи необходимо научным, является неприемлемым с точки зрения Бинсвангера, и как экзистенциальное a priori представляет феноменологическую почву того, что с естественнонаучной точки зрения относится к бессознательному.
Мы уже отметили, что понятие бессознательного является одной из главных предпосылок того, что называется большим кругом науки психоанализа. Это значит, что понятие бессознательного есть теоретическая конструкция, служащая для объединения и объяснения психических феноменов.
Все эти акты сознания [ошибочные действия, сновидения и т.д.] остаются разобщенными и непонятными, если твердо придерживаться мнения, что каждый психический акт, происходящий внутри нас, должен переживаться сознательно; с другой стороны, они попадают в доказуемую связь, если интерполировать бессознательные акты. Прирост значения и связи представляется идеально оправданным мотивом, это может вывести за пределы ограничений непосредственного опыта1. Большинство клинических описаний, которые встречаются у Фрейда, используют выводимый конструкт бессознательного. Фрейд считает предположение о бессознательном необходимым, ибо данные сознания являются "чрезвычайно искаженными"-.
В качестве научной системы объяснения психоанализ представляет спецификацию меньшего круга науки вообще, предписывая устранить сознание из поля исследования и "субстанциализировать" понятие чистой материальности. Это ведет к формированию определенного подхода
к рассмотрению психических явлений, который воплотился в фрейдовском понятии психического аппарата. Заимствованное из биологии понятие инстинкта уточняет главную силу этого психического аппарата, и поэтому является меньшим кругом или конституирующим данные понятием системы в целом. Поведение, эмоции, мысли изначально рассматриваются как "трансформация определенных инстинктивных желаний"3. Понятие бессознательного выполняет функцию объяснения влияния инстинктов там, где они не воспринимаются как действующие. Бессознательное предоставляет способ установления целесообразной причинности между явлениями, в которых на первый взгляд не проявляется эта причинность. Таким образом, согласно предубежденному понятию о том, как должна "работать" душа*, "залатываются" не только разрывы в последовательности сознательных актов4, но и объясняется "соотношение ранних ... переживаний с симптомами" [а также ошибочные действия, сны и т.д.]5.
Выясняется, что понятие бессознательного функционирует так же, как понятие электрона в физике. Однако фрейдовские претензии относительно бессознательного превосходят претензии физика относительно электрона. Физик не утверждает существование электрона; он просто использует гипотезу электрона для объяснений. Фрейд же отстаивает то, что бессознательное существует, он считает своим долгом сделать очевидным его реальное существование6. Но поскольку бессознательное ех hypothesi недоступно наблюдению, о какой научной очевидности может идти речь7? Трудности, возникающие при рассмотрении бессознательного как реально существующего, приводят большинство исследователей психоанализа к утверждению, что речь идет о процессах, а не о дискретности — о процессах, которые невозможно полностью отделить от сознательных (вторичных) процессов.
Фрейд не считает, что "бессознательное" является отдельной неизменяемой сущностью, обитающей в нашем бренном теле... сложнейшие модели могут формироваться на бессознательном уровне, который функционирует в некоторой степени как динамичное единство и различными способами смешивается с вторичными процессами, принимающими форму в ходе жизни... бессознательное — это процесс, или, точнее, процессы.... "Бессознательное" не должно рассматриваться как отдельная сущность8.
Но даже если рассматривать бессознательное как процесс, остаются трудности относительно его статуса: являются ли эти процессы "только" теоретическими конструктами, или же они так же реальны, как и те, для которых служат объясняющей основой? Нет никакого сомнения,
* "Уильям Джемс в работе "Принципы психологии" справедливо обошелся с теми, кто постулирует бессознательное из-за таких случаев, как временная забывчивость или том факте, что решение проблемы может безо всяких усилий прийти в голову через некоторое время после того, как мы оставили свои терзания над проблемой. Но не исключено, что именно таким образом обстоят вещи в сознании: такие случаи не нуждаются в объяснении, если мы в состоянии допустить, что они должны происходить как-то иначе. А у нас нет никакого права делать такое предположение." Maclntyrc, p.7.
что бессознательное (процесс или предмет) в психоанализе часто выступает как реально существующее — но лишь после того, как становится предположительно доступным наблюдению.
Безусловно, такие "бессознательные предрасположенности к аффектам" не являются теоретическими конструкциями, их можно наблюдать клинически, как и бессознательные идеи: они тоже развивают производные, выдают себя в сновидениях, симптомах и других замещающих образованиях9.
В таком случае очевидно, что доступное наблюдению — это не само бессознательное, но те вещи, для которых бессознательное является объясняющей основой. Тот же автор, Фенихель, допускает, что
... существование бессознательного — это предположение, к которому вынуждено прийти психоаналитическое исследование в поиске научного объяснения и понимания явлений сознания10.
Я полагаю, что неопределенность относительно "реального существования" бессознательного может быть разрешена, если учесть, что именно биологическая природа человека, его инстинкты, являются главным (наиболее "реальным") для психоанализа, а постулирование бессознательного необходимо для объяснения отношения между сознательными актами, которые не являются очевидно инстинктивными, и инстинктами. Короче говоря, понятие инстинкта конституирует меньший круг психоанализа, тогда как понятие бессознательного находится в основании большего круга.
Тем не менее, можно возразить, что различие, проведенное выше между психоаналитиком и физиком, не оправдано, поскольку физик не утверждает, что электрон не существует и является всего лишь теоретическим конструктом. Можно возразить, что гипотеза электрона — это правильная гипотеза, и поэтому электрон существует, то есть к существованию можно прийти путем заключения. Я отвечу, что физик, если он делает заключение о существовании электрона, исходит из объяснений гипотезы электрона, тогда как психоаналитик, кажется, часто делает заключение о реальности явлений, исходя из предположения о существовании бессознательного. Вполне допустимо, что перед нами случай вышеупомянутой кругообразности науки, и подобные случаи есть и в физике; возможно также, что каждая наука по мере роста проходит через стадии развития, одна из которых есть изменение поля научного исследования под влиянием теоретических конструкций.
Бинсвангеровская критика понятия бессознательного не является исчерпывающей, в большинстве случаев она фрагментарна и обходится намеками. В основном он согласен с тем, что критицизм по отношению к редуктивной, объясняющей природе психоанализа в целом вытекает из критики отдельных аспектов психоаналитической теории*. И все же * Необходимо помнить, что Бинсвангер рассматривает Dasein-анализ в качестве дополнения к объясняющей системе науки, и поэтому его критика таких вещей, как понятие бессознательного, происходит из их претензии на окончательность, а не из их узкого применения и практической эффективности.
его позиция в некотором смысле определяется критикой понятия бессознательного — ведь для него важна структура мира индивида как она представляется самому индивиду, поскольку у бессознательного нет мира11.
Противопоставляя экзистенциальное а priori фрейдовскому понятию бессознательного, мы приходим к таким пунктам: (1) экзистенциальное а priori нужно понимать как горизонт сознания, как понятие, которое можно использовать феноменологически "в большинстве случаев, когда психоанализ будет говорить о бессознательности некоторых содержаний опыта"12; (2) экзистенциальное а priori отсылает к Dasein, тогда как бессознательное отсылает к бытию13; (3) экзистенциальное а priori является манифестацией хайдеггеровского онтологического а priori (как мы показали в главе I), тогда как бессознательное представляет Dasein только в одном из его "экзистенциалов" — в "заброшенности" (Geworfenheit).