Соединение в человеке противоположных начал, сочетание положительных и отрицательных моментов в процессе социального взаимодействия, сложность, многовариантность и неопределен-ность общественного развития приводят к отклонениям реальной траектории социальной динамики от наиболее благоприятной, при которой достигается гармоническое сочетание личного блага с общественным.
Аристотель, различавший благо человека и благо государства, указывал, что «желательно, разумеется, и благо одного человека, но прекраснее и божественней благо народа и государства» [2, с.67]. Для Аристотеля греческий полис является союзом, который образован людьми ради благой жизни. В данном качестве полис не сводится ни к торговому союзу, ни к военно-политическому союзу, ни к охране личных прав [2, с.376, 460–461]. Государственным благом является справедливость, все то, что служит общей пользе. Античные философы классифицировали формы правления не только по количественным признакам (по числу властвующих лиц), но и качественным (существование справедливости, законности, добродетелей, ориентация на общее благо или личную выгоду); к числу важнейших ценностей они относили участие в общественной жизни, лояльность закону и государству. Мыслители эпохи Просвещения, прежде всего Т.Гоббс, Ш.Монтескье, Э.Кант, обращали внимание на самоценность человека и суверенность народа, отмечали, что власть должна выражать общую волю народа и быть направлена на достижение общего блага, согласовываться с моральными нормами и регулироваться законами, издаваемыми во имя общего блага. Она является гарантом мира, путем принуждения людей позволяет преодолевать «войну всех против всех».
Понимание общественной миссии власти и её морального назначения как служения обществу способствует формированию представлений о приоритете интересов государства над частными интересами. На данной основе сложилось такое видение проблемы: правители, действуя ради общего блага и поддерживая порядок и гармонию в обществе, устраняют влияние узкокорпоративных интересов. На деле это являлось оправданием тому, что многие слои населения вынуждены подчиняться и смирять свое недовольство относительно действий власти, отдающей приоритет меньшинству.
Сторонники современной модифицированной концепции общественного договора («контрактарианцы») в противополож-ность защитникам теории всеобщего благосостояния («утилита-ристы»), развивая кантовские принципы моральной ответствен-ности личности, акцентируют внимание на то, что фундаментальными правами личности нельзя жертвовать во имя общего блага. Кроме того, принципы справедливости, являющиеся основой данных прав, не могут выступать предпосылкой формирования некоторого образа социального строя, обеспечивающего максимизацию всеобщего благосостояния. Назначение их, скорее, видится в том, что они ограничивают рамки выбора отдельными людьми или их группами собственных ценностей и целей, совместимых с аналогичной свободой для других.
На формирование данного подхода значительное влияние оказала философская концепция Дж.Локка, в рамках которой указывалось, что в справедливом государстве граждане передают определенные полномочия властям, которые должны создавать для граждан условия, отвечающие общественному договору. Вместе с тем они сохраняют право контролировать власть и остаются свободными от других каких-либо обязательств. При этом у властей нет полномочий на решение проблем в аксиологическом контексте, поэтому не рассматриваются вопросы, связанные с общественным благом в аксиологическом смысле. Среди либералов доминируют данные представления.
Идея превосходства общественных интересов над частными способствует поддержанию особого отношения к власти и ее институтам. Однако возникают значительные сомнения относительно его общефилософского обоснования. Идеология общего интереса способствует становлению всемогущей и всевластной элиты. Необходимо изменить саму философию восприятия действительности, выработать новую модель соединения нормативной и инструментальной рациональности. Исходным и центральным основанием нового способа мышления должно стать положение о том, что точкой отсчета является человек. Еще Гельвеций отмечал, что «личное благо и счастье выступают исходным пунктом и конечной целью принципа общественной пользы». Общественное благо, по Гельвецию, является не самоцелью, а важнейшим условием обеспечения личного блага и счастья. Он считал, что общественное благо должно быть действительным благом для большинства народов. Общество, построенное не на разумных началах сочетаний личного блага с общественным, которое достигается в ущерб жизненным справедливым интересам личности, обречено на неминуемое падение.
В системе аксеологических доминант, опосредствующих развитие макропроцессов, особое место занимают принципы социальной справедливости. Все радикальные программы социальных преобразований всегда осуществляются под влиянием тех или иных идей и идеалов о справедливом устройстве общества. Сложившиеся в настоящее время на основе многовекового дискурса справедливости представления и теории носят взаимопротиворе-чивый характер.
Двумя полюсами философского дискурса справедливости в современных условиях выступают универсально-рационалистичес-кая и партикуляристские теории. Концептуальные расхождения в трактовке представлений о справедливом и несправедливом возникают из разного понимания картины мира. Если рационалисты ориентированы на поиск универсальных оснований справедливости, то партикуляристы связывают истинные представления о справедливости с концептуальными схемами, детерминирующими мышление и поведение в данных сообществах. Сторонники универсально-рационалистической теории исходят из того, что в современных гетерогенных сообществах справедливость не может опираться на субстанционально единую, заранее выработанную идею, поэтому они стремятся разработать концепцию универсальной процедурной справедливости. Но при этом они наталкиваются на проблему невозможности внеконтекстуального выведения и обоснования принципов справедливости, в то же время партикуляристам не удается обосновать адекватно их доктрине метод исследования и операционализации множественных значений данного ценностного понятия [39, с.88].
При анализе содержания справедливости важно учитывать особенности её места и роли в развитии макропроцессов. Если общее благо является высшей нравственно-эстетической ценностью, то все другие ценностные макрорегуляторы выполняют инструментальную роль, предстают как блага, без которых невозможна нормальная жизнь людей в обществе. В рамках данной иерархической совокупности, в свою очередь, приоритетное место занимает ведущий макрорегулятор, который в обобщенном виде характеризует сложившийся в обществе макросоциальный способ достижения общего блага. В качестве такого интегрального макрорегулятора и выступают представления макроакторов о принципах социальной справедливости, которые реализуются в конкретно-исторических нормах.
Уже выдающиеся мыслители античности указывали на важность построения отношений между людьми в обществе на справедливой основе. Игумен Филарет называет справедливость «первой ступенью наших надлежащих отношений к другим людям» [63, с.61]. Д.Роулс обращает внимание на то, что «справедливость есть славная добродетель общественных институтов, подобно тому как истина есть главная добродетель научных систем» [46, с.230].
Представления о справедливости не являются неким застывшим идеалом, в них проявляется сложившееся в данном обществе согласие макроакторов относительно использования системы ключевых принципов его организации, определяющих некоторый способ координации социальных действий, ориентированных в той или иной мере на общее благо. Содержание справедливости как макросоциальной доминанты не сводится только к её этическому значению; то или иное её понимание, утвердившееся в конкретно-исторических условиях данного общества, выступает фундаментальным основанием конструирования механизмов социальной дифференциации и интеграции, соперничества и сотрудничества во всех институциональных сферах. Вместе с тем в экономической, политической и социальной сферах возникают свои специфические проблемы интерпретации и реализации принципов справедливости. Справедливость обладает богатым и противоречивым содержанием, в обществе возникает моральная, экономическая, правовая и политическая справедливость. Она может соотноситься с внутренним и внешним основанием, являясь справедливостью по правде (по совести) и по форме (по формально-регламентирующему признаку).
Многомерность социальных систем определяет многоплано-вость социогуманитарного измерения сложившегося в тот или иной период времени устройства общества, справедливости и несправедливости утвердившейся системы расположения социальных позиций, распределения ресурсов и социальных услуг. Справедливость не бывает абсолютной. Как отмечал А.Камю, «абсолютная справедливость стремится к подавлению любых противоречий, она убивает свободу» [17, с.392]. В интерпретациях справедливости встречаются альтернативные представления, связанные с расширением и сужением сферы ее распространения, расхождениями в понимании сочетаний интересов людей, социальных групп и общества. На основе этого и проявляются фундаментальные различия социально-философских теорий, в рамках которых формируются те или иные представления о социальной справедливости.
Плюралистический подход к построению социальной организации и признание множественности аспектов справед-ливости, существующих в рамках каждой отдельной культуры, должен быть дополнен пониманием необходимости соблюдения единого подхода к справедливости, если общество не хочет допустить доминирования отдельных групп в ущерб другим.