…
Таким образом, почти полное исчезновение этих праздников, каковое можно было бы только приветствовать, если бы мы подходили к ним с чисто "эстетической" точки зрения, учитывая "безобразный" характер, который они принимают, — это исчезновение, повторяем, составляет, напротив, если смотреть в суть вещей, тревожный симптом, поскольку оно свидетельствует о том, что разлад вторгся в самый ход существования и стал до такой степени всеобщим, что мы, можно сказать, и в самом деле живем во времена непрерывного и зловещего карнавала». [4]
О карнавалах заговорили недавно. Моему поколению, несомненно, знакомо это слово, но в целом о карнавалах мы могли судить лишь по классической книге М. Бахтина, зарубежным фильмам (Ф. Феллини), зарубежной литературе (Т. Манн) и резонирующей по всей планете славе бразильских фестивалей самбы, отголоски коей долетали и до нас.
Ощущения сходные карнавальным эмоциям мы испытывали, пожалуй, только, в процессе идеологизированных парадов и демонстраций. Поколение постарше захватило литературные маскарады, а ещё постарше – и агитационные карнавалы.
Тем не менее, форма карнавала отнюдь не чужда русскому человеку. В изначальном и наиболее естественном для русского менталитета языческом обществе существовал такой мощный заряд карнавальной энергии, коего хватило до наших дней, как бы его не изживали религиозные и политические катаклизмы – испытывающее страх божий и чувства вины и греховности христианство, культ личности, атеизм и т. д. (напр. масленичные карнавалы)
Если говорить о «КСП-среде», то внутри её изначально присутствовал карнавальный потенциал. Наиболее ярко это проявляется на летних бардовских фестивалях, которые проводятся в полевых условиях. Проявления карнавализации всегда были и болью и радостью «Z-КСП», и имели амбивалентный характер: чайхана, шуточные обряды, свобода слова и мысли, исключение чувства социальной иерархии в общении, пьянство, нецензурная брань (как форма свободы слова) и т. д. Несомненно, что черты «закрытости» здесь ещё проявляются, особенно в последнее время, когда на концепцию праздника могут влиять представители спонсирующих организаций, жанровая обусловленность, частичная коммерциализация жанра, и другие факторы, но дело в том, что они не являются обязательными. Одна из основных задач, стоящих перед авторами фестиваля – создание общей атмосферы «открытости» даже при неизбежности таких иерархически обусловленных мероприятий, как творческие мастерские (отношение: учитель – ученик), конкурсы (жюри - лауреат – не лауреат) и т. п. Задача эта вполне выполнима в первую очередь при условии карнавализации сознания организаторов, и, как следствие, карнавализация сознания участников.
Синкретизм АП предполагает наличие у автора-исполнителя навыков из разных областей искусства. Идеальный автор должен быть одновременно поэтом, композитором, музыкантом, актёром и режиссёром. АП – это авторский театр одного актёра (отсюда, и фестиваль АП как своего рода фестиваль авторских театров).
Большое развитие в АП получила «ролевая» песня. Что также привносит сюда карнавально-маскарадный оттенок и предоставляет благодатную почву для постановочных фантазий. Вспомним пиратские, гусарские, «этнические»… etc. песни классиков жанра (Окуджава, Ким, Берковский, Никитин), песни-диалоги (Ким, Визбор), мини-оперы Л. Сергеева.
И ещё… «КСП-среда» становится образом жизни людей в ней находящихся. Такой образ жизни отражается и на внутренней жизни человека (напр., образ мыслей, восприятие) и во внешней. К календарным праздникам «КСП-среда» добавляет не-календарные, присущие только этой среде.
Всё это и есть карнавализация, потенциально присущая «КСП-среде».
Интуитивно мы все давно созрели до карнавала. Организация мероприятий карнавального типа (МКТ) по целому ряду причин необходима современному «зрителю». Эта потребность давно знакома организаторам праздничных «инсталляций» и фестивалей, и сегодня остаётся, лишь навести терминологический порядок в этом деле.
Что же такое карнавал для человека постсоветского демократического общества, с его стремлением к материальному благополучию, с его ритмом жизни и бесконечным пережёвыванием бесконечно фабрикующейся массовой культуры и т. д. и т. п.? На мой взгляд, именно сейчас значение карнавала неоценимо для здоровья человека. Здоровья в широком смысле и физического, и психического и духовного.
Вот лишь несколько тезисов, может быть несколько субъективных, обозначающих сферу «полезности» карнавала сегодня и сейчас:
- Карнавал, как возможность беспрепятственной и самоценной, публичной творческой самореализации, возможность на других посмотреть и себя показать.
Как показывает опыт, даже у самого закомплексованного человека, попавшего в карнавальную среду, так или иначе проявляется стремление к публичному выступлению, по-русски говоря, стремление на других посмотреть, да и себя показать. Отсутствие возможности направить эту потребность в позитивное русло приводит либо к недовольству «клиента» по отношению к мероприятию, либо к его отрицательной реализации (пьянство, дебош, хулиганство и т. п.) При организации праздников это необходимо учитывать, предусматривая комплекс мероприятий, компенсирующих потребность участников праздника в публичной самореализации.
- Карнавал, как асоциальное коммуникативное средство.
Возможность коммуникации на любых уровнях вне зависимости от социального положения. Для человека находящегося на верхней (нижней) ступени социальной лестницы – это возможность безболезненно, временно и безопасно спуститься (подняться) и получить ту, недостающую в его положении часть общения, которой он лишён при исполнении своей обычной социальной роли.
- Карнавал, как катарсис (шок).
Как мы уже писали выше, это проявления таких культурно-психологических феноменов, имеющих амбивалентный характер, как смех, стыд и непонимание, вызывающих культурный шок индивидуума, и провоцирующих его к переосмыслению действительности.
- Карнавальная психотерапия.
Карнавал, как временная возможность безвредного ухода от социальных стрессов и проблем. Временная(!) асоциализация личности. Возможность активной личностной рефлексии.
В свете всего вышесказанного, я считаю, что карнавализация имеет немаловажное педагогическое значение. Посредством воспитания и культивации народной карнавальной культуры современный человек получает своего рода прививку от воздействия негативных явлений и издержек в общественной и политической жизни.
Мы не будем сильно углубляться в историю карнавальных действ. Ограничимся лишь советским периодом в жизни нашей страны. Тем периодом, когда АП зародилась, как жанр.
О карнавалах советского периода Н. Гладких писал, что в обществе, где нет полноценных рынков и денег, своего рода “третьих тел” общения, на всех уровнях и стратах кипит коммунальная война в чистом виде. Напрашивается мысль, что такого рода отношения мог бы адекватно разрядить карнавал, тем более что это - коллективистская процедура сброса энергии. Но вот парадокс: в обществе, прокламирующем “один за всех и все за одного”, карнавал был незаконным сыном. Карнавальная свобода, да еще в массовых формах, недопустима в строго монистическом, тоталитарном обществе. Карнавал дает нежелательный опыт освобождения от громады иерархических отношений, на вершине которых очередной “отец народов” [5].
В общих чертах история карнавала в СССР такова. С приходом советской власти возникла потребность в массовой агитационной деятельности. Карнавалы приняли идеологическо-агитационную окраску. Вскоре само понятие «карнавал» было вытеснено из языка словом «парад». Карнавал остался где-то там за «железным занавесом». Парады же в целом выполняли ряд функций присущих карнавалу, но функции эти носили так или иначе усечённый (половинчатый) характер. Например, коммуникативная функция карнавала. На параде все социальные слои могли собраться в одно время в одном месте, но хоть и сходились «лицом к лицу», всё же имели «соц. разделители» в виде президиумов, трибун и т. д. Функция «на других посмотреть, себя (своё Я) показать» выглядела так – «на других посмотреть, себя (нас, Мы) показать». Я приняло форму Мы, а Мы – Я.
«Ролевая» функция карнавала выражалась в маскарадах. Например, в фильме Э. Рязанова «Карнавальная ночь» ночь вовсе даже не карнавальная, а маскарадная.
Пожалуй, одним из немногих праздников советского периода наиболее близким карнавалу были «проводы зимы». В с(о)ветском виде праздник представлял собой (впрочем, часто представляет и по сей день) традиционное народное гулянье с традиционной программой. Это единственный праздник, не связанный какими бы то ни было идеологическими рамками. «На других посмотреть, себя показать» многие могли только там.
Народная смеховая культура присутствовала в анекдоте, песне, частушках и пр. жанрах советского постфольклора, а также в культуре андеграунда.
В господствующей культуре советского периода размылись ее официальные и смеховые полюса. Официальная жизнь в Советском Союзе приобрела характер самопародии.
В русском менталитете есть тяготение не к свободе, а к воле, разгулу и вседозволенности. “Воля есть прежде всего возможность жить и пожить по своей воле, не стесняясь никакими социальными узами, не только цепями… Она не противоположна тирании, ибо тиран есть тоже вольное существо. … Так как воля, подобно анархии, невозможна в культурном обществе, то русский идеал воли находит себе выражение в культе … цыганщины, вина, фантазии, самозабвенной страсти, – разбойничества, бунта и тирании. … Бунт есть необходимый политический катарсис для московского самодержавия, исток застоявшихся, не поддающихся дисциплинированию сил и страстей” (Г. П. Федотов “Россия и свобода”) [5].