Красота обладает той истиной, что высветлят самое себя. Увидеть красоту - значит высветить. Красота излучает нечто светлое и прекрасное. Красота природы - это не просто эффект и тем более аффект; ее красота - это Улыбка. Улыбка всегда светится и даже сияет. Увидеть ее - свет истины - вот исконная задача, стоящая перед пейзажистом да и художником вообще.
Улыбка, красота природы ... Какая она? - Застенчивая, говорит нам “Серебристый день” кисти Р. Гайсина.
В по южному теплый декабрьский день неожиданно выпал пушистый мокрый снег. (Картина написана в Доме творчества “Горячий ключ” Краснодарского края). Еще совсем недавно промозглая и серая погода, казалось, навсегда растворила и поглотила ясность и светлую чистоту природы. Почерневшие от дождя деревья угрюмо возвышались над поникшими, крохотными домишками скромно расположившегося селения. Жизнь притаилась или даже скрылась до наступления лучших времен. И вдруг все преобразилось - выпал первый снег. Влажный, мягкий, он покрыл землю, крыши, деревья, окутал и согрел приунывшую природу. И теперь она, словно невеста в подвенечном платье, светится тихим светом, одаряя и радуя нас своим серебром.
Белоснежная чистота крыш придает природе удивительную ясность: мы чувствуем ее свежесть, ее притаившееся дыхание. Нам кажется, что природа смотрит на нас своим бездонно-ясным взглядом, глубина которого поражает нас. Мы всматриваемся в картину и видим огромные деревья с раскидистой кроной. На фоне затянутого легкой дымкой неба припорошенные деревья несут что-то таинственное и загадочное, что-то сокрытое , но выдающее себя. Что-то застенчиво-стыдливо выглядывает сквозь снежное покрывало, оно молчаливо обращается к нам, и без слов становиться ясно, что исполненный надежды и мольбы взгляд есть зов, исходящий от полотна, зов, желающий подарить нам свою светящуюся истину - Улыбку “Серебристого дня”.
ЮНОСТЬ СБЫВШЕЙСЯ МЕЧТЫ
О юности можно писать только в зрелом возрасте.
Р. Гайсин
Фраза, взятая в качестве эпиграфа, была высказана Рамилем Гайсиным во время нашего разговора о его картине “Я живу на этой Земле”, которая писалась к 40-летию художника. То, что подразумевается в приведенном высказывании, непосредственно отражено и в его картине. О чем же говорит она?
Вглядываясь в работу Р. Гайсина “Я живу на этой Земле”, мы ощущаем нечто светлое и радостное. Это нечто, т.е. то, что не может предстать перед нами как конкретный предмет, тем не менее существует, ибо о нем свидетельствует наше чувство радости. Это чувство передал нам художник, которому вдруг открылась самая простая, неказистая истина: Я живу на этой Земле. Нас радует не просто идея Жизни, но Истина открывшаяся в ней.
Перед нами поверхность земли, круглая, переливающаяся всеми цветами радуги, окруженная стройным хороводом берез (слово ”хоровод” восходит к греческому слову “хара”, что означает “радость”.)
Человек живет не просто на Земле, а на этой (конкретной) земле. Земля не часть нас самих, но наше основание и наш кров; такое осознание своего существования открылось художнику, босому, непринужденно лежащему на ней. Осознание этого он выразил с чувством благодарности. Окружающие его березы, напоенные соком Земли, вновь зазеленели; они также живут на этой Земле. Свою благодарность и любовь к Земле, художник выразил через, радующий глаз дружный хоровод берез.
Земля, говорит нам картина, это уют Человека. Но уютом может быть только жилище человека; уют - это в первую очередь Дом. Уютно ли человеку на этой Земле? Художник отвечает - Да, ибо такой она (Земля) предстает нашему взору на его картине. Он говорит Да потому, что есть Юность. Именно юность - весна человека. И все, что способно переживать весну, юно. Даже человек, в каком бы он зрелом или преклонном возрасте ни был, если он помнит свою юность и вдохновляется весной, значит он юн.
Юность есть главный признак Жизни. Я живу на этой Земле потому, что у меня есть юность, а у Земли - весна. Весна есть потому, что есть осень, юность - зрелость. “О юности, - говорит художник, - можно писать только в зрелом возрасте”. Только зрелый человек может вспомнить свою юность или увидеть ее в своем окружении. Юности это не дано. Художник помнит себя, свою босоногую юность, свободно раскинувшуюся на весеннем зеленом лугу. Он видит ее вокруг себя в виде первых листочков берез на фоне безоблачного, бездонно синего неба. Юность - это не просто сбывшаяся мечта, что подобно самолету, в мгновение ока становится исчезающей точкой, но и яркий след охватывающий горизонт. Увидеть ее, помнить о ней значит жить в свете истины. Истина даже в основополагающем страхе - страхе смерти - Радостна, потому, что Истина - это радость Весны, это вечное обновление и вера в радость открывшегося Бытия.
Я живу на этой Земле потому, что Я, несмотря ни на что, помню свою юность, эту сбывшуюся мечту и радуюсь, видя вечно юную весну Земли.
ИСТИНА “ПОСЛЕДНЕЙ” КРАСОТЫ
Созерцание заката... Вряд ли можно найти человека, не испытавшего на себе его величия. После дневного ослепительного света поистине грандиозен вид непривычно красного диска солнца, медленно уходящего за огненный горизонт. В этот момент вся природа предстает нашему взору на фоне заходящего солнца. Мы интуитивно начинаем ощущать, что перед нами картина “конца сущего”, крик объятой пламенем Земли. Нам кажется, что мир показывает свою высшую и последнюю значимость, ибо в последующее мгновение все покроется мраком. Мы с жадностью хватаем последние лучи и, прикованные к ним, уже не можем повернуться к миру, открыться ему и увидеть “последнюю” красоту.
Но какова же она, эта самая красота, в свои последние мгновения ? Ответ на этот вопрос дает работа Рамиля Гайсина “Вечер. Последние лучи над Айгиром”.
У подножия горы тихо расположились крестьянские избы. Величие и мощь гор стоят на страже этого мира, давая кров и уют крохотному селению. Грозные горы и умиротворенная жизнь образовали единое целое.
Чем же притягивает нас эта картина? Лучистой открытостью. Склоны гор, поляна и крыши домов открыты навстречу лучам заходящего солнца. Картина построена так, что мы видим не лучи, а только их легкое скольжение, золотистое покрывало, уступающее место вечерним теням. Массивные пространства света и тени вступили в захватывающую игру.
Первые тени вернули природе ее живописность. Сочно зеленые краски залили поблекшую за день землю. Жадно впитывая в себя прохладу вечера, земля наодевает свой дорогой вечерний наряд: изумрудное платье с индиговыми камнями. Художник уловил одно из самых восхитительных мгновений в природе: подлинную красоту наступившего вечера, что незаметно и томно приходит на смену дня. В какой-то момент может показаться, что мир замер в ожидании вечера; скромные избы с почерневшими от времени крышами неторопливо ждут своего часа. Но так ли это?
Мы еще раз всматриваемся в ветхие избенки. Их видавшие виды стены потемнели. Но все же они не темны, ибо озарены лучами заходящего солнца: на крышах, фронтонах и стенах сияют отблески заката. Нежно - розовые, алые и огненно красные рефлексы придают домам неповторимое очарование, а пейзажу - уют. Час их настал. Именно этого мгновения самозабвенно ожидали забытые богом домишки, чтобы на какое-то время, пусть даже очень короткое, озариться прощальным светом и уже наполнить мир светом собственной красоты.
Глядя на картину Р. Гайсина, мы начинаем ощущать, что величествен не только закат и озаряемый им мир, но и красота самой природы. Закат солнца - это сигнал, это время, когда естественная природа и ее осознаваемый мир открываются сердцу каждого, даря тихую радость чистой красоты. И пусть красота эта - первая и последняя, подобная волне самых нежных чувств, всколыхнет нас и растворится в незаметных сумерках. Но она не исчезла совсем. Ибо теперь мы знаем красоту мира и старых, потемневших избушек; мы ее знаем потому, что однажды вечером над Айгиром лучистая красота - золотистого поля, изумрудной зелени и тепло-красных тонов домов - подарила нам радость, открыв истину в последних лучах.
ОПУСТЕЛЫЙ БЕРЕГ ЗИМЫ
С первым снегом приходит Зима. Она приходит всегда внезапно, заволакивая и окутывая белым одеялом приунывшую от ненастья землю. Но зима - это и долгожданный сказочный сон, это и спящее царство и тихое течение средь опустелых берегов. Зимний берег... А остается ли он “берегом” в собственном смысле этого слова? Разве берег не есть граница? А если так, то между чем и чем пролегает она (граница) зимой ? Мы не сможем ответить на этот вопрос, ибо зима не признает в себе никаких границ; но ответ все же есть. Не зимний, а опустелый берег зимы открывается выпавшим снегом. Эта мысль таится в картине Р. Гайсина “На реке Псекупсе”.
Зима на юге России. Сырость; легкой, сизой дымкой покрыта гора, низко нависшее облако скрывает ее вершину. Оставаясь в дымке заднего плана, она явственнее дает ощутить обреченность деревьев быть привязанными к берегу. Три огромных, старых, искореженных дерева - грустные остатки, свидетельствующие о некогда былом величии этих мест. И хотя они пережили своих собратьев, но живут теперь исключительно прошлым. Они укор вечно юной природе, и природа, как бы прислушиваясь к их безмолвной истине, умолкла, прикрывшись белым саваном зимы.
Перед нами опустелый берег, и мы интуитивно догадываемся, что это берег не затхлого озера, а остывающей реки. Темные зеленые воды, задавая общий тон природе, в тоже время отражают ее состояние. Перед нами не просто зимняя река, а река Зимы. Мы отчетливо видим ее границу между массивным, темным зеркалом, полным глубоких таинств, и озябшим остатком леса. Завороженные видом стоячей воды, мы не можем уже оторваться от нее и, даже глядя на деревья, все равно продолжаем видеть их глянцевое отражение. Поверхность воды изумляет великолепием и богатством своих тонов. Откуда такое обилие цвета? Неужели это зима слилась с собственным отражением?