Переходя к масштабам мышления, отметим, что, как и в случае с масштабами информации, также возможно использовать трехуровневую систему их оценки. Одни «вместо леса видят только деревья», другие, наоборот, «вместо деревьев видят лес», то есть масштаб — это и привычка обращать внимание на детали ситуаций. При этом нужно отметить, что не бывает плохих или хороших масштабов, но есть понятие «непростроенный» масштаб. Например, некто, одаренная личность с хорошим абстрактно-мыслительным аппаратом, разрабатывает прекрасные комбинации, применение которых абсолютно неосуществимо по тривиальной причине — полное отсутствие учета конкретных жизненных деталей, то есть отсутствие понимания мелкого масштаба.
Теперь можно перейти к рассмотрению форм мышления в играх и их участниках. При этом следует подчеркнуть, что излагаемые мысли и соображения имеют своей основной целью показать суть рассматриваемых вопросов для проведения соответствующих сопоставлений.
Реалисты обычно уделяют особое внимание мелочам и Деталям, что является явным признаком малого масштаба обобщения и, как следствие, отсутствия навыков планирования будущего и, соответственно, неумение принимать решения; отсюда появляется естественное стремление к объединению в группы под простым девизом: «вместе что-нибудь сообразим».
Моралисты, наоборот, увлечены крупными, космическими масштабами — мыслят и оперируют словами, терминами, теориями. Данный большой масштаб обобщения информации полезен для обработки информации общего пользования, но не представляет практической ценности из-за невозможности его применения в конкретных жизненных ситуациях. Отсюда игра «моралист» мало пригодна для решения повседневных задач, не способна ставить цели, не говоря об их реализации.
Уместно отметить следующую особенность людей, обладающих мелким или большим масштабами мышления, и развитие последних. Человек с мелким масштабом со временем приобретает уникальные способности замечать такие детали, которые для других людей остаются вне «поля зрения». В профессиональной жизни такой человек превращается в специалиста «высшей пробы», способного мгновенно схватывать все мелкие «невидимые детали» и выносить точный вердикт по конкретному сложному вопросу, например по состоянию здоровья пациента. Такую редкую человеческую способность видения называют интуицией.
Масштабность при начальном крупном масштабе мышления, наоборот, постоянно возрастает до таких «высот», когда фразы человека, оперирующего категориями и обобщениями огромных размеров, могут восприниматься либо как великая истина, либо как огромная глупость.
Далее. Для тактиков, в отличие от моралистов, характерным является средний масштаб обобщения, что связано с четким пониманием своих желаний, приводящим к формулированию цели и ее осознанию. Вместе с тем необходимо помнить, что тактик — выходец из фундаментальных, и потому в нем сосуществуют и мелкий, и большой масштабы мышления. Этот факт кроет в себе опасность, возникающую в случае нарушения баланса между этими двумя масштабами ь1Шления — они должны быть равнозначны.
Наличие такого баланса позволяет мыслительному аппарату тактика практически «автоматически» отбирать тот объем детальной информации, который может быть быстро переработан для последующей постановки целей, строго соответствующих объему обработанных сведений.
Со временем эта способность и умение тактика развиваются, что позволяет осмысливать многошаговые комбинации, используя мельчайшую детализацию рассматриваемой ситуации и развитый мыслительный аппарат. При этом, что весьма важно, он никогда не ставит цели, превосходящие его возможности.
Такой процесс обобщения и мышления и есть тот самый средний масштаб, то есть умение сочетать собственные цели с реальными условиями или, другими словами, то, что необходимо сделать «здесь и сейчас» для реализации поставленной цели.
Сценарист доводит данный процесс до совершенства: не только знает, что нужно сделать «здесь и сейчас», но и как — его «быстродействие» резко возрастает, оставляя по этому параметру тактика далеко позади. При этом он использует и себя — свое тело, как инструмент: успевает отслеживать и происходящее вокруг, и свои действия, слова, мимику, жесты.
Идеолог — подобен быстродействующему с огромной памятью и всеохватывающей аудиовизуальной и прослушивающей техникой компьютеру, способному как заполучить по максимуму необходимую информацию, так и мгновенно ее проанализировать под всевозможными углами и в разных плоскостях.
Такова, вкратце, внутренняя работа этих игр при получении и обработке информации. Каждая игра соответственно и мыслит в своей, присущей только ей, направленности и векторной заданности.
Реалисты мыслят линейно и «пошагово» в точном соответствии с заданным направлением/стратегией и развитием ситуации. В рамках ранее определившейся общей стратегии они или усиливают, или ослабляют эмоциональный накал, причем достигают свой результат в основном эмоциями.
Моралисты, опираясь на имеющуюся дигитальную информацию, производят сопоставление полученных сведений с имеющейся информацией в их «архиве», без учета существующих внешних реалий, высказывают заключения (именно заключения, а не конкретные рекомендации) для общего обсуждения или обозрения.
Тактики, напротив, тщательно собранную информацию анализируют, «примеряя» результаты анализа к поставленной цели. Затем они проводят «сверку» результатов анализа с существующей реальностью для оценки правильности выводов. Вместе с тем тактик все ещё мыслит линейно, что обусловлено ограничением этой игры своей территорией. Последнее является его самым уязвимым местом, которое поддается анализу и, следовательно, становятся предсказуемыми действия и поступки тактика.
Обращаем ваше внимание, что только с игры «тактик» мыслительный процесс приобретает конструктивный характер, нацеленный на результат.
Сам сценарист и его игра представляют значительно более сложную систему. Так, если позволительно воспользоваться современной вычислительной техникой для сравнения наших героев, то тактика можно «приравнять» к быстродействующей счетной машине, а сценариста — к современному многофункциональному компьютеру исключительного быстродействия.
Сценарист мыслит нелинейно, многовекторно в соответствии с многомерными, сформулированными им, целями. Образно говоря, если тактик имеет одну цель и соответственно одну основную схему ее достижения, то есть он «держит» в своих руках лишь одну единственную нить, то сценарист, исходя из аналогии, в своих «нитях заговора» имеет большое число отдельных нитей, сходящихся к его рукам. Это и определяет основной стержень его игры — непрерывные поиски новых возможностей и горизонтов. Иными словами, сценарист одарен способностью соединять стратегические планы с реальными условиями, и благодаря несравнимому умению ориентироваться в последних молниеносно выбирать из «мирского хаоса случайностей» те, которые будут максимально содействовать и ускорять процесс достижения цели. Понятно, что собственная суть сценариста ни только не предусматривает какое-либо планирования алгоритмов действий, но полностью его исключает.
Отсюда и возникают истоки всепоглощающей игры по захвату «игровых площадок» — территорий. Так, прежде всего сценарист определяет территорию, дающую возможность получить конкретный результат достаточно быстро и без особых осложнений. Для примера: финансы — в банках, власть — в политике, известность — в СМИ. Далее он использует любую возможность для «подсоединения» к выбранной им территории и начинает играть роль, не имеющую конкретной цели, в ожидании, как охотник, того момента, когда результат-дичь сам придет в его руки. Во время ожидания сценарист не теряет времени зря и ищет новые возможности для реализации других планов. То есть одновременно он может играть на разных «площадках».
Принципы и многомерность мышления идеолога и сценариста в основе своей совпадают. Коренное отличие между ними лежит не в области мыслительной деятельности, а в поведенческом воплощении поставленных ими целей. Так, в отличие от сценариста, который сам проявляет высокую проактивность в каждой территории его интересов, идеолог делегирует свое «второе Я» преданному и от него зависящему человеку для отслеживания хода развернувшейся игры на той или иной территории из множества игровых площадок идеолога. Его второе «Я» — элемент игры идеолога в экспансии всё новых и новых территорий — собирают нужную информацию, на основе которой идеолог проводит анализы ситуаций, действий и целей конкурентов и оппонентов, что ему необходимо не для игры с конкретными людьми, но игры системами. При этом необходимость своего присутствия на другой, чужой территории осуществляется простым присоединением, за счет уже имеющихся территорий, нужной игровой площадки вместе с находящимися на ней людьми.