Смекни!
smekni.com

Н. Смита рекомендована слушателям и преподавателям факультетов психологии и философии вузов по курсам общей психологии и истории психологии, системных методов ис­следования и преподавания психологии (стр. 69 из 168)

Мелани Клейн. Теория Клейн (Klein, 1935,1964) касается как инстинктов, так и объектных отноше­ний. Инстинкты жизни и смерти питают психичес­кую активность ребенка, но эти инстинкты привя­заны к объектам — обычно к родителям. Младенец 'способен непосредственно соотноситься и с внеш­ними объектами, и с объектами внутренней фанта­зии, благодаря наличию при рождении примитивно­го эго.

Согласно Клейн, к 6-12 месяцам мир ребенка на­полнен напряженным конфликтом, в котором его врожденная агрессивность, ненависть, зависть, жела­ние смерти и вожделения соперничают с его любо­вью к матери. У младенца формируется «шизоидное состояние»; он воспринимает грудь как хорошую и плохую хорошую потому, что она дает пищу и уте­шение, а плохую потому, что она не всегда доступна. Материнское тело — это источник глубочайшей люб-

ви, удовлетворения и сексуального наслаждения, од­нако оно может пробуждать зависть и отчаяние, с которыми беспомощному младенцу приходится только мириться. Соответственно, младенец испыты­вает чувство враждебности и желание причинить матери боль или осквернить ее, кусая, царапая или опорожняясь на нее, но при этом он испытывает сильное чувство вины за свои дурные мысли. Эго расщепляется на хорошую и плохую части и несет в себе инстинкт смерти, который присутствовал при рождении. Оно проецирует его на грудь, которая угрожает младенцу и вызывает у него чувство пре­следования. Другая часть эго превращает грудь в иде­альный объект, объект жизни. Тем самым стремление насладиться грудью ведет к преследованию и угрозе уничтожения, с одной стороны, и утешению, любви и пище, с другой. Страх перед тем, что инстинкт смерти возьмет верх над идеальным объектом, по­рождает «параноидно-шизоидное состояние». Рас­щепление эго носит шизоидный характер, а тревога — параноидный. Термин «состояние» указывает на то, что этот феномен представляет собой не временную стадию развития, а продолжается всю жизнь (Segal, 1988). Расщепление и объекта, и эго на хорошую и плохую части позволяет младенцу проецировать де­структивные импульсы вовне на плохие объекты.

Когда младенец начинает различать людей как це­лое, он осознает связь между отцом и матерью, и эта связь порождает эдипов комплекс. Он мысленно пред­ставляет половой акт между родителями, хочет сам получить аналогичное наслаждение и испытывает чувство лишения. В своих фантазиях младенец напа­дает на родителей и инкорпорирует их как часть сво­его внутреннего мира. Инкорпорируя грудь как час­тичный объект и людей — как целостные объекты, младенец проецирует свои деструктивные импульсы, а затем сталкивается как с угрозой внутренней вины, так и с угрозой проецируемого внешнего лишения того, что он разрушил. Младенец испытывает отчая­ние из-за утраты хорошего объекта, который он раз­рушил, и это дает начало «депрессивному состоянию».

Полемика между Мелани Клейн и Анной Фрейд.

Клейн была основоположницей детского психоана­лиза, работая с детьми, наименьший возраст которых составлял два с половиной года. Она вовлекала де­тей в психоаналитические сеансы, в которых игра помогала преодолеть ограниченный язык ребенка и становилась эквивалентом свободных ассоциаций взрослого. Клейн интерпретировала то, что она на­блюдала в игре, как бессознательное проявление врожденных конфликтов и использовала этот мате­риал для построения своей теории. Для нее любая игра свидетельствовала о переносе (Donaldson, 1996); и, как и в случае взрослых, она указывала, что между аналитиком и ребенком возникает невроз пе­реноса. Процедуры анализа взрослых были прило-жимы к ребенку, включая интерпретацию сексуаль­ного смысла игры, эдиповых конфликтов, желания убить родителей и других положений теории.

147

Спасаясь от преследований нацистов, Анна Фрейд, дочь Зигмунда Фрейда, поселилась в Лондо­не и, подобно Клейн, стала членом Британского пси­хоаналитического общества. Она разрабатывала соб­ственную процедуру анализа детей и относилась кри­тически к методам Клейн. Она настаивала, что «Сверх-Я» (суперэго) ребенка слабо и что зависи­мость ребенка от родителей препятствует взрослому типу анализа и переноса. Для нее целью анализа было укрепить «Я» (эго) в его противостоянии им­пульсам «Оно» (ид) посредством образования. При­ходя к пониманию причин своего поведения и его последствий, ребенок научается воздерживаться от плохих поступков. Он достигает этого с помощью анализа сновидений, который включает бессозна­тельное в сознание. В отличие от Клейн, Анна Фрейд отвергала любую сексуальную интерпретацию игры и привлекала родителей, с тем чтобы они оказали ребенку поддержку и научились гармонизировать свои отношения с ним. Клейн не предусматривала никакой роли для родителей и стремилась снять тре­вогу, вызванную могущественным «Сверх-Я» (супер-эго), которое вызывало у ребенка чувство вины за его враждебные фантазии в отношении родителей (Donaldson, 1996).

Клейн утверждала, что ее позиция является непо­средственным аналогом взрослой процедуры Зиг­мунда Фрейда, тогда как позиция Анны Фрейд пред­ставляла собой пересмотр этой процедуры. Анна за­щищала свой подход как необходимую адаптацию к уникальной природе детей и заявляла, что процеду­ра Клейн неприемлема для детей. Хотя Британское психоаналитическое общество сплотилось вокруг Клейн, психоаналитики в континентальной Европе — особенно в Вене — и в США отдавали предпочтение Анне Фрейд (Viner, 1996). Возможно, на эти различ­ные национальные реакции повлияли британский упор на наследственное развитие и европейский ак­цент на влияния социума и среды и на образователь­ные программы (Donaldson, 1996). Теория Клейн продолжает пользоваться большим влиянием в бри­танских психоаналитических кругах. Некоторые из последователей Клейн отказались от понятия ин­стинктов, обратили свое внимание на среду и прида­ли дальнейшее развитие теории объектных отноше­ний, которая стала занимать центральное место в британском психоанализе (Donaldson, 1996; Kavaler-Adler, 1933). Среди представителей этого направле­ния особенно важны две фигуры.

Вилфред Бион. Бион считал, что добавив к эди­пову комплексу Фрейда параноидно-шизоидное и депрессивное состояния, Клейн усовершенствовала и расширила психоанализ; но он определял шизоид­но-параноидное состояние как чувства дезинтегра­ции и бессмысленности. Он выдвинул концепцию, согласно которой научение или познание (knowing) истины (названное им К) и уклонение от познания (названное им минус К) (Spillius, 1994) являются инструментами этой интеграции или дезинтеграции. Он наделил мать умением узнавать эмоции своего

ребенка, благодаря чему она вносит вклад в его мыс­ли о собственных эмоциях и способна мириться с этими мыслями.

Вклад Биона в психоаналитическую теорию носит пятеричный характер: признание (а) роли матери в развитии личности; (б) среды и связи внутренних и внешних факторов; (в) потребности «я» в эмпатии с самим собой и с объектом, который эмпатически со­держит «я» (Grotstein, 1981); (г) функции содержа­ния, а также истолковательной функции аналитика для облегчения анализа; (д) когнитивного элемента в эмоциональном развитии.

Дональд Винникотт. Винникотт начал свою карь­еру в качестве педиатра, но стал интересоваться пси­хологическими реакциями своих пациентов и их ма­терей. Он прошел 10-летнюю аналитическую подго­товку, стал сторонником Клейн и подверг анализу ее 22-летнего сына (Padel, 1991).

Опираясь на идеи Клейн и собственную работу с детьми, Виниикотт начал формулировать свой вари­ант теории объектных отношений. Он предположил, что защита младенца матерью позволяет младенцу консолидировать понятие «мать» и чувствовать себя личностью благодаря заботе матери о его теле. Объектные отношения начинаются с получения ма­теринской груди в тот самый момент, когда младенец ее желает, еще не успев просигнализировать о своем желании, в результате чего у младенца возникает иллюзия, что он создал грудь. Согласно Винникот-ту, большинство матерей знают не только о потреб­ностях младенца, до того как он подаст сигнал, но также о том, когда он может подождать и что он по­даст сигнал о своих потребностях, когда они появят­ся. Таким образом, младенец узнает, что он не явля­ется единым целым с матерью, а отделен от нее (Winnicott, 1951; Phillips, 1988).

Когда развивающийся ребенок испытывает чувство угрозы, происходит его расщепление на истинное «я», которое прячется, чтобы избежать своей гибели, и ложное «я», которое уступает требованиям родителей, чтобы отвлечь внимание от истинного «я» и тем са­мым защитить его. Винникотт полагал, что индивид может снова пережить эти события своего младенче­ства и с помощью аналитика может исправить ошиб­ки отношений с матерью, особенно переходного пери­ода, в который он обнаружил свою обособленность от матери. Аналитик может лучше всего провести лече­ние, компенсируя недостатки родительского обраще­ния. При лечении формируется новая «поддержива­ющая среда», в которой клиент может почувствовать себя в безопасности во время повторного пережива­ния конфликтов объектных отношений, в которых важную роль играет перенос на аналитика.

Хайнц Кохут: теория «я». Я и я-обьект. Кохут (Kohut, 1971, 1977) сформулировал свои принципы, касающиеся теории и практики, на основании соб­ственного опыта общения с людьми с тяжелыми рас­стройствами личности, которые состоят из тесно свя-