Количественное. Изучение случая, послужившее иллюстрацией строгого исследования (Luborsky & Mintz, 1974), касалось моментального забывания, которое рассматривают как невротический симптом, обусловленный эмоциональным вовлечением пациента в перенос на аналитика. Моментальное забывание, таким образом, должно встречаться чаще всего в контексте сильнейшей эмоциональной связи. В случае 31-летней женщины, чьим симптомом были «трудности с мужчинами», она выбирала себе более молодых мужчин, с которыми завязывала отношения, чувствовала, что они обращаются с ней несправедливо, и отвергала их. Во время анализа она довольно часто моментально забывала, что собиралась сказать. Из магнитофонной записи сеанса исследователи выбрали сегменты, непосредственно предшествовавшие подобному забыванию и следовавшие за ним, выбрали соответствующие сегменты из речи контрольного испытуемого, который не забывал моментально, и попросили экспертов оценить замечания с помощью пятибалльной шкалы по 13 категориям. Категория «Сильная связанность с аналитиком» достигала пика непосредственно перед эпизодом забывания, тогда как «Стыд» возрастал сразу же после забывания. По этим и другим параметрам ее оценки заметно отличались от оценок контрольного испытуемого. Ее дисфункция обычно проявлялась после чувств отверженности, беспомощности и сильной связанности с терапевтом. В процессе лечения ожидание быть отвергнутой являлось наиболее серьезной из нескольких проблем. Аналитические сеансы не избавили ее от этого страха.
Обзор трех поколений попыток оценить результаты психоаналитической терапии показывает серьезные методологические недостатки, которые обычно делают заключения неопределенными, но постепенное совершенствование методологии вносит некоторую ясность (Wallerstein, 1996). Непрерывные улучшения, полагает Уоллерстейн, могут обеспечить «по-настоящему стремительные прорывы» (р. 570).
Q- метод
Эделсон также допускает, что психоаналитическая методология может использовать другие методы. Ему кажется, что неудовлетворительны такие количественные методы, как соотнесение человека со шкалой для определения степени того, что эта шкала должна измерять. Однако он полагает, что коли-
чественный метод, который позволяет человеку оценить себя относительно других людей, полезен, и методом, который это делает, является Q-методоло-гия (см. главу 11), которая, как он считает, позволяет изучить «ментальные репрезентации» (mental representations)2.
Эделсон (Edelson, 1989) описывает исследование с использование Q-сортировки, в котором он принимал участие. Участники производили сортировку 60 объектов, по отношению к которым они испытывали и чувство собственника — например, моя мать, мое тело, мое «я», — и аффективные состояния, такие как боль и утрата. Результаты показали, что для одного человека один фактор (кластер корреляций) центрировался на матери и «я», другой — на отце, «я» и теле, а третий — на боли и утрате. Это позволило аналитикам выявить точку зрения («репрезентацию») двойной идентификации с обоими родителями и характеристики каждой идентификации. У второго участника проявились только два фактора (две «репрезентации»), один, показывающий связь между болью и утратой, и другой, относящийся к «я», отцу, матери и телу.
Применяя Q-метод к аналитику и клиенту — с целью дать надежную оценку подлинным чувствам клиента, а не интерпретациям их аналитиком, — Стефенсон (Stephenson, 1985) обнаружил факторы, подтверждающие, что перенос был реальным. Перенос с клиента на аналитика был вполне заметным и, возможно, также происходил с аналитика на клиента. Другое Q-исследование изучало теорию нарциссизма, которая утверждает, что средства массовой информации играют центральную роль в социальном развитии нашей нарциссической личности (Goldman, 1991). Единственный испытуемый в исследовании производил сортировку 60 фотографий из информационных журналов восемь раз, в соответствии с различными условиями инструктажа. Выявились три фактора, которые, согласно описанию исследователя, демонстрировали определенные нар-циссические характеристики, но не такие, которые согласовывались бы с теорией. Это, предполагает исследователь, обусловлено скорее всего тем, что теория описывает поколение, жившее после Второй мировой войны, тогда как испытуемый был представителем другого поколения.
Эксперименты
Оговорки, согласно Фрейду, несут в себе скрытый смысл и отражают вытесненные желания, которые конфликтуют с сознательными намерениями. Один специалист в области коммуникации (Motley, 1985) произвел обзор ранее полученных данных, касающихся оговорок, и сообщил, что когда человек пута-
2 Стефенсон полагает, что Q-сортировки передают самоотнесение. Они субъективны в том, что отражают точку зрения участника, а не экспериментатора, но они являются субъективным поведением, а не «ментальными репрезентациями».
158
ет слова, эти слова обычно относятся к одной и той же грамматической категории: существительные заменяют существительные («go get some bucket in the water» — «иди возьми немного ведра из воды»), а глаголы заменяют глаголы («he arrives either by driving a bicycle or riding a car» — «он прибудет или управляя велосипедом, или верхом на машине»). Даже когда человек путает существительное с глаголом («the stop bucks here» вместо «the buck stops here»), предложение остается грамматически правильным. Иногда меняются местами одиночные звуки (фонемы), например, когда «fresh fish» («свежая рыба») становится «fesh frish». Такие перестановки называют «перевертышами» (spoonerisms).
В целях дальнейшего изучения вопроса исследователь воспользовался потенциальными перевертышами при анализе фрейдовских оговорок. Юношей, студентов колледжа, просили прочитать пары слов, появлявшиеся на короткое время на экране. На некоторых испытуемых были закреплены электроды, и они ожидали, что получат удар током, хотя и не получали его. Они часто делали такие ошибки, как «damn shock» («проклятый удар) вместо «sham dock» («бутафорская пристань»). Соблазнительно одетая привлекательная молодая женщина предлагала пары слов другой группе мужчин. Испытуемые иногда произносили такие перевертыши, как «fast passion» («поспешная страсть») вместо «past fashion» («прошедшая мода») и «bare shoulders» («оголенные плечи») вместо «share boulders» («делить булыжники»). Результаты этого и родственного эксперимента подтверждают утверждения Фрейда, что из-за тревоги у человека могут вырываться слова, которые лучше держать при себе.
Экспериментатор показал, что к перестановкам слов и звуков может приводить, кроме тревоги, и ряд других конфликтов. Он обнаружил конфликты (а) между намеренным произнесением и какой-то другой мыслью; (б) с родственной мыслью, которую человек не намеревался произносить; (в) между двумя различными словами, одно из которых человек должен выбрать (chilly либо frigid становится «frilly»); (г) как колебание в отношении того, использовать ли перед существительным определение («moon rock» становится «noon mock»); (д) конфликт между двумя возможными последовательностями для парных слов («said and done» становится «done and said») и другие.
По-видимому, хотя тревога и может вызывать оговорки, как утверждал Фрейд, чаще превалируют другие причины; к ним относятся когнитивные колебания, которыми можно манипулировать в эксперименте.
Исследователь-психоаналитик называет четыре допущения, являющихся базовыми для «психоаналитического метода», которые требуют подтверждающих доказательств: (а) бессознательное вызывает психологические события; (б) свободная ассоциация
может выявить бессознательные причины; (в) процедуры психоаналитика дают толчок процессу свободных ассоциаций, способствующему выявлению бессознательных причин; (г) бессознательные причины берут начало в прошлом индивидуума (Shevrin, 1996).
В двух экспериментах, нацеленных на первое допущение, исследователь обнаружил, что подпорого-вые стимулы, предъявлявшиеся в течение короткого времени, обнаруживали себя в сновидениях и что эффекты зависели от того, находится ли испытуемый в фазе сна со сновидениями или без сновидений. В третьем эксперименте четыре психоаналитика изучали материалы случаев, связанных с фобическим поведением и патологическим гореванием, и формулировали бессознательные причины. Они выбирали для каждого пациента слова, одни из которых относились к бессознательному конфликту, а другие были нейтральными. Когда слова предъявлялись на подпо-роговом и надпороговом уровнях, мозговые потенциалы показывали, что пациенты правильно классифицировали слова, касавшиеся бессознательного конфликта, только в том случае, когда они были подпороговыми; они правильно классифицировали сознательные слова, только когда те были надпоро-говыми. Согласно интерпретации исследователя, эти результаты показывают, что бессознательный конфликт не зависит от психоаналитических интерпретаций, но непосредственно не подтверждают первое допущение.
Относительно второго допущения он привел эксперимент, в котором утверждение экспериментатора о причинах вызывало больше свободных ассоциаций, чем задание вопроса о причинах (Colby, 1961). Однако неопределенность в отношении знания истинной причинности делает результаты проблематичными, замечает он.
Что касается третьего допущения, он ссылается на эксперимент, в котором испытуемые мужчины демонстрировали больше свободных ассоциаций, касавшихся людей, — намного больше, когда экспериментатор сидел за кушеткой, чем когда он отсутствовал, — что указывает на важность присутствия аналитика для активации паттернов объектных отношений у представителей того же пола, что и аналитик (Colby, 1960). Второй эксперимент показал, что чем свободнее испытуемый ассоциирует, тем вероятнее, что он или она обнаружат бессознательное содержание (Bordin, 1966).