173
Андресен (Andresen, 1992) утверждает, что система Скиннера обеспечивает базис для анализа речи (language) с учетом контекста высказываний, в отличие от распространенных в настоящее время лингвистических теорий, анализирующих речь как языковые структуры, независимые от контекста, в котором фактически осуществляется речевое поведение. Для большинства лингвистов речь (language) — это код коммуникации, в ходе которой говорящий кодирует сообщение, а слушатель декодирует его. Андресен указывает на то, что анализ дискурса (discourse analysis), напротив, трактует речь (language) как социальную интеракцию и включает понятия, совместимые с понятиями анализа поведения. По ее мнению, специалисты по анализу дискурса и овладению родным языком, наряду со специалистами по анализу поведения, «удачно позиционированы» и «имеют все необходимое для того, чтобы способствовать формированию тем, обещающих стать предметом наиболее интересных научных дискуссий в 90-х годах» (р. 15). И те и другие рассматривают речь (language) как живой акт, осуществляемый в социальном контексте, а не как статическую структуру.
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
Вопрос контроля
В своем романе «Уолден два» (Walden Two) Скин-нер приводит иллюстрацию того, что он понимает под контролем. Слово «контроль» для некоторых людей звучит как авторитарное условие. Скиннер отмечает, что контроль осуществлялся всегда, по большей части посредством страха перед наказаниями. В романе Скиннера люди контролируются посредством их окружения, которое они сами формируют. Именно такую форму контроля Скиннер считает характерной для любых ситуаций. Он также признает, что контроль имеет двусторонний характер. Даже при оперантном обусловливании у животных реакции животного контролируют действия экспериментатора. Такая точка зрения нашла отражение в комиксе, в котором две крысы, помещенные в экспериментальный ящик, разговаривают между собой. Одна говорит другой: «Мне точно удалось установить контроль над этим парнем. Каждый раз, когда я нажимаю на рычаг, он дает мне порцию пищи».
Скиннер говорит, что развитие им анализа поведения явилось результатом воздействия условий внешней среды, отбиравших и подкреплявших различные формы его деятельности, которые, в свою очередь, охватывали его теоретическую работу, исследования, литературное творчество и устное изложение его системы. В этой длинной последовательности поведенческих событий все новые успехи в
анализе поведения животных являлись подкрепляющими стимулами, которые постепенно формировали его собственное поведение в процессе подкрепления и формирования поведения исследуемых им животных.
Человек может также контролировать самого себя. Художник, который обнаруживает, что ему тяжело работать по утрам, переходит на режим работы в более поздние часы, что оказывается для него результативнее. В более сложном случае человек, который хочет бросить курить, стремится избежать воздействия как можно большего количества влияющих на него сигнальных стимулов (SD), например, избегая общества других курильщиков, не держа сигареты под рукой, не засиживаясь за столом после еды, а также вводя для себя такие новые подкрепляющие факторы, как поощрение окружающих, откладывание «сигаретных» денег в стеклянную банку, чтобы видеть, как растет сумма, предназначенная для долгожданной покупки, а также обеспечивая себе регулярные самоподкрепления за отказ от курения (позволяя себе смотреть телевизор, делая себе подарки и т. д.). Иными словами, мы можем контролировать себя путем отбора сигнальных (дифференцировочных) стимулов и подкрепляющих факторов.
Некоторые, возможно, считают контроль проявлением тирании и хотели бы вовсе отказаться от него. Тем не менее дети должны находиться под контролем своих родителей, школьники — учителей, а взрослые граждане — правовой системы. Наши действия контролируются погодными условиями и нашей культурой. Основной вопрос, с точки зрения Скиннера, состоит не в том, следует ли нам пытаться устранять контролирующие нас условия, а в том, как мы можем изменять эти условия с пользой для себя. Нам необходимо изменять не отдельных людей, а мир, который является источником контроля. «Человеческое поведение контролируется не путем физических манипуляций, а посредством изменения условий среды, функцией которых оно является. Контроль носит вероятностный характер. Организм не принуждается действовать определенным образом; он просто ставится в условия, повышающие вероятность желательных действий» (Skinner, 1973, р. 259).
Но кто будет осуществлять изменения в мире? Кто будет контролировать? Кто будет ставить цели? Скиннер полагает, что в демократическом обществе такие решения будут направлены на благо людей: контроль будет достаточно взаимным, чтобы его результатом стало гуманное, а не тоталитарное общество. Квэйл (Kvale, n. d.) отмечает, что «анализируя двусторонний характер контроля, Скиннер упускает из виду асимметрию, наличием которой характеризуются отношения контроля. Хотя рабовладелец и раб взаимно контролируют друг друга, это не означает, что они обладают равными возможностями для контроля» (р. 11).
Даже положительное подкрепление может включать лишение того, что должно предоставляться вза-
174
мен контролирующим лицом. С целью избежать таких лишений, осуществляемых в принудительной форме, можно настаивать на том, чтобы подкрепляющие факторы ограничивались теми из них, которые носят естественный характер, а не являются навязанными (Sidman, 1989). Мы не должны лишать ребенка игрушки, давая ему ее лишь за то, что он ведет себя должным образом. Мы должны подкреплять лишь желательные формы поведения, но подкрепление должно быть по большей части социальным, каковым является одобрение социально желательных форм поведения. Другие подкрепляющие факторы могут носить специфический характер и предназначаться для специфических форм поведения: мы можем сводить ребенка в кино за то, что он убрал листья в саду. В этом нет искусственного лишения, а принуждение сведено к минимуму. Если обе стороны взаимно согласны на такие условия, это является формой поведенческих контрактных отношений.
Скиннер утверждает, что если мы будем управлять поведением согласно научным принципам анализа поведения, мы сможем остановить загрязнение окружающей среды, снизить уровень перенаселения, улучшить условия жизни, укрепить здоровье лиц всех возрастных групп, прекратить войны, культивировать красоту и развитие искусств, создать благоприятные и эффективные условия работы для всех и привести человечество к счастью и процветанию. Использование управления поведением (behavior management) избавит нас от механической жизни (automatons) и внешнего диктата и позволит нам создать «мир, в котором люди будут чувствовать себя более свободными, чем когда-либо, потому что они не будут находиться под аверсивным контролем» (Skinner, 1975, р. 47). Неэффективные способы положительного подкрепления также должны будут уступить место высокоэффективным способам для развития здорового общества.
В конце жизни Скиннер опубликовал книгу «Самоуправление интеллектуальной сферой в пожилом возрасте» («Intellectual Self-Management in Old Age», 1983), в которой он наметил несколько путей укрепления ослабевающих интеллектуальных способностей, в особенности вербальной памяти (verbal recall). Одним из таких средств является условие просто держать под рукой записную книжку, чтобы записывать все, что может оказаться забытым. Он также полагает, что режим подкрепления с «растянутой изменяющейся пропорцией» («stretched variable ratio») также полезен для некоторых видов деятельности: в пожилом возрасте подкрепление может быть более редким, поскольку у человека, скажем, меньше друзей и коллег, с которыми ему интересно разговаривать; однако он все равно может продолжать наслаждаться интеллектуальным общением и другими аналогичными видами деятельности, если адаптирует себя к пониженной частоте подкреплений в таких ситуациях.
Разум и мозг
В целом Скиннер отвергает любые формы различения внутреннего — внешнего, хотя он иногда проявляет непоследовательность, говоря о внутренних событиях как лишенных систематического подкрепления, которое получают внешние события (1963). Если мы будем рассматривать поведение как функцию разума, сознания либо другого психического агента или силы, мы должны будем объяснить природу этой силы. «Ставящий нас в тупик вопрос о том, как физическое событие может являться причиной психического события, которое, в свою очередь, вызывает физическое событие, продолжает нуждаться в ответе либо в признании невозможности ответа на него» (Skinner, 1974a, р. 211). Если мы перейдем к непосредственному рассмотрению поведения и контролирующих его условий, утверждает он, мы не будем нуждаться в дальнейших объяснениях. Там, где анализ поведения рассматривает влияние наказаний на поведение, менталистская психология, в противоположность ему, прибегает к постулированию тревоги: наказания порождают тревогу, которая порождает поведение. Но в этом случае сама тревога требует объяснения, а менталистская психология такого объяснения не дает.
Скиннер (Skinner, 1989) находит, что термин «разум» имеет три значения: место, где происходят события; орган, решающий проблемы и реализующий внешние формы поведения; и исполнитель деятельности. Именно последнюю функцию деятеля, «реализатора когнитивной обработки», подчеркивает когнитивизм. «Разум воспринимает мир, организует данные органов чувств в значимые целостности и обрабатывает информацию. Он является удвоением индивида...» (р. 17), поскольку его разум, а не сам индивид, выполняет все эти действия. И все же, отмечает Скиннер, мы можем говорить только о том, что индивидуум думает, понимает, принимает на веру и т. д., вместо того чтобы приписывать эти формы поведения самостоятельно существующему разуму, являющемуся удвоением индивидуума. В действительности, настаивает Скиннер, «когнитивные процессы — это поведенческие процессы; это то, что люди делают» (р. 17). Люди, а не их разум, являются деятелями. Прослеживая эволюцию менталист-ских терминов, он обнаруживает, что они первоначально относились к поведению или к ситуациям, в которых осуществляется поведение.