Смекни!
smekni.com

Н. Смита рекомендована слушателям и преподавателям факультетов психологии и философии вузов по курсам общей психологии и истории психологии, системных методов ис­следования и преподавания психологии (стр. 86 из 168)

Подобно тому как многие специалисты по анали­зу поведения отвергают термин «модификация пове­дения», близкие последователи Скиннера обычно отвергают термины «психотерапия» и «поведенчес­кая терапия». «Психотерапия» означает с их точки зрения терапию психе, что делает данный метод для них неприемлемым. Термин «поведенческая тера­пия» впервые был использован теми психологами, которые выводили свои бихевиористские концепции из методологического бихевиоризма, со свойствен­ным ему теоретико-дедуктивным подходом, предпо­лагающим промежуточные («когнитивные») пере­менные для объяснения поведения (см. с. 177); более того, специалисты по поведенческой терапии пере­несли основной акцент своих теорий на промежуточ­ные переменные. Это привело к тому, что многие представители анализа поведения стали отказывать­ся и от данного термина, несмотря на то, что Скин­нер продолжал использовать его. По-видимому, не существует общепринятого термина для обозначения типа терапии, предлагаемой прикладным анализом поведения. Поскольку термин «поведенческая тера­пия» широко употребляется и достаточно точно ха­рактеризует процедуры анализа поведения, он ис­пользуется и в данной книге.

На ранних этапах развития поведенческой тера­пии критики этого метода, в особенности представи­тели психоанализа, упрекали его в том, что он борет­ся лишь с симптомами, а не с глубинными причи­нами. Далее, они утверждали, что в этом случае симптомы будут вновь проявляться в других формах. Впоследствии удалось показать, что оба этих крити­ческих замечания не имеют под собой реальных ос­нований, и сегодня процедуры подкрепления часто направлены непосредственно на устранение симпто­мов, иногда — в сочетании с другими процедурами, а иногда полностью самостоятельно. «Огромный вклад поведенческой терапии был изначально связан не только с совершенствованием клинической прак-

181

тики... но, в еще большей степени, с подчеркиванием роли строгой теории, экспериментального доказа­тельства и клинической проверки» (Eysenck, 1970, р. 14). В ряде случаев «методы лечения были на­столько детально разработанными, строго описанны­ми и стандартизированными и были настолько при­способлены к использованию наиболее легкодоступ­ных индивидуальных и средовых переменных, что даже неподготовленные люди могли легко использо­вать их без необходимости в профессиональной по­мощи» (Arzin, 1979, р. 7). Данное утверждение, од­нако, нуждается в оговорках. Использование мето­дик поведенческой терапии неподготовленным персоналом в действительности может нанести вред. Например, при внезапном прекращении подкрепле­ния с целью угашения самотравмирующих форм по­ведения пациентов может иметь место «прорыв уга­шения» («extintion burst»). Неосведомленный о та­кой возможности сотрудник увидев, что произошла внезапная активизация самотравмирующего поведе­ния, иногда — в измененной форме, откажется от прекращения подкреплений, тем самым способствуя подкреплению самотравмирующего поведения в еще более тяжелой форме.

В Международном Руководстве по модификации поведения и поведенческой терапии (International Handbook of Behavior Modification and Therapy, Bellack, Hersen & Kazdin, 1992) содержатся главы, посвященные лечению тревоги, страхов, депрессии, шизофрении, нарушений здоровья у взрослых, зло­употребления алкоголем и наркотиками, тучности, курения, преступности и отклоняющегося поведе­ния, сексуальных отклонений, межличностных дис­функций, обсессивно-компульсивных расстройств, семейных проблем, вредных привычек, задержек, аутизма, проблем поведения детей в семье, анализу поведения в школьном преподавании, лечению аст­матических проявлений, конвульсивных расстройств и ожирения у детей. В других книгах и специализи­рованных журналах можно найти процедуры, на­правленные на лечение практически любых поведен­ческих проблем. Большинство из них требуют тща­тельной адаптации к конкретным лицам и ситуациям и строгого мониторинга. В ряду многих поведенчес­ких проблем, высокая эффективность лечения кото­рых методами поведенческой терапии подтверждает­ся объективными данными, можно назвать депрес­сию (McLean & Hakstian, 1979), обсессивное и компульсивное поведение (Rachman & Hodgson, 1980).

Прикладные поведенческие методики включают такие различные процедуры, как фладинг, контр­обусловливание, формирование поведения (shaping) систематическая десенсибилизация, моделирование, и другие. (Далеко не все специалисты по анализу поведения используют полный набор перечисленных здесь методик и даже могут быть не согласны с тем, что они имеют отношение к анализу поведения.) Фладинг (методика наводнения) буквально затопля-

ет (floods) клиента его тревогами до тех пор, пока через несколько сеансов они не угаснут. Контробу­словливание предполагает подкрепление поведения, несовместимого с нежелательным поведением. Де­сенсибилизация часто сочетается с глубокой релакса­цией. В случае фобии клиент и терапевт конструи­руют иерархию: от того, что вызывает наибольший страх, до того, что вызывает наименьший. Во время релаксации клиент представляет себе то, что вызы­вает наименьший страх, и если он ощущает тревогу, снова расслабляется. Постепенно двигаясь в своем воображении вверх по иерархии, используя процеду­ру релаксации, клиент в конце концов может без ощущения страха представить себе то, что вызывало наибольший страх в прошлом. Эта новая реакция легко распространяется на реальный вызывающий страх объект или ситуацию и используется также в реальной обстановке, а не только в воображении кли­ента. Моделирование часто используется при работе с детьми. Терапевт выступает в качестве ролевой мо­дели, своего рода сигнального (дифференцировочно-го) стимула. Действия или слова терапевта служат для демонстрации ребенку того, что его собственное поведение, аналогичное поведению терапевта, будет иметь специфические последствия, а поведение, от­личающееся от поведения терапевта, приведет к иным последствиям. Когда ребенок перенимает по­ведение терапевта, он получает подкрепление, при­ближаясь к цели терапии.

Несмотря на сопротивление использованию тер­мина «модификация поведения» в отрицательном смысле, был разработан ряд методов терапии отвра­щением (не все специалисты по поведенческой тера­пии находят их приемлемыми), имевших значитель­ный успех, иногда используемых в сочетании с дру­гими процедурами. Проблемы, для работы с которыми применяются эти методы, включают само­стоятельно вызываемую рвоту (self-induced vomiting), припадки (seizures), энурез, приступы чи­хания, функциональный или «истерический» пара­лич, писчий спазм, заикание и самотравмирующее поведение, при котором пациент может биться голо­вой о различные предметы или кусать себя (Sandier & Steele, 1991). Удары электрического тока являют­ся наиболее распространенным аверсивным стиму­лом; другие включают лимонный сок, аммиак, холод­ную воду, а в случае энуреза применяется формиро­вание условного рефлекса на звук колокольчика по Павлову.

Оперантные процедуры, ранее использовавшиеся по отношению к отдельным людям, были распростра­нены на сообщества людей и ситуации, включающие естественное окружение. Интерес к поведенческой терапии и прикладному анализу поведения растет во всем мире. На международных конференциях, прово­дящихся в различных странах, обсуждаются методи­ки работы с разнообразными поведенческими пробле­мами, а также трудности, связанные с практическим применением и оценкой этих методик. Хотя по объе-

182

му публикаций среди всех форм психотерапии на пер­вом месте долгое время находился психоанализ, в по­следние годы прикладной анализ поведения догоняет или даже превосходит психоанализ по количеству пе­чатных материалов. Все прочие формы психотерапии имеют приблизительно равный уровень эффективно­сти, за исключением поведенческой терапии, которая превосходит их по проценту успешных случаев лече­ния и предлагает более строгую и объективную оцен­ку успешности своей работы.

СОПОСТАВЛЕНИЕ С ДРУГИМИ ПОДХОДАМИ

Когнитивная психология

Этой системе Скиннер (Skinner, 1990) посвятил наиболее острую критику. В своем последнем обра­щении, сделанном за несколько дней до смерти, он сравнил когнитивизм с теорией творения (creation science), религиозным верованием и активным обще­ственным движением, стремящимся заместить эво­люционное учение библейской версией божественно­го творения. Сравнение заключалось в том, что ког-нитивисты обращаются к «Я» (Self) в попытках объяснить поведение, так же как креационисты об­ращаются к Богу, пытаясь объяснить существование жизни и живых организмов. В одной из более ран­них работ он утверждал, что «независимо от того, насколько ущербными являются бихевиористские объяснения, мы должны помнить, что менталистс-кие объяснения не объясняют вообще ничего» (1974, р. 224).

Когнитивисты утверждают, что представители анализа поведения занимают излишне механисти­ческую позицию, ограничивая область своих иссле­дований поиском средовых контролирующих факто­ров, однако специалисты по анализу поведения воз­ражают на это, что как раз не анализ поведения, а когнитивизм механистичен, поскольку первый рас­сматривает сферу взаимодействий, тогда как послед­ний превращает организм в гипотетическую вычис­лительную машину. Моррис (Morris, 1992, 1993) предъявляет аргументы, свидетельствующие о не­правомерности обвинения анализа поведения в ме­ханицизме, однако Делпрато (Delprato, 1993) утверждает, что эта система все же остается механи­стичной, а Марр (Магг, 1993) считает, что анализ по­ведения является механистичным и должен оставать­ся таковым.