Цистерцианец (братство св. Бернара).
Доминиканец
257
Богу дела: устройство больниц, школ и приютов. Монастыри францисканцев основываются в самой гуще тогдашней жизни — в центре крупных городов; минориты видят смысл своей деятельности не в бегстве от мира, а в проповеди слова Христова среди мирян.
Схожие изменения на протяжении XIII в. происходят и со вторым орденом нищенствующих монахов, основанным примерно в то же время, что и францисканский, — доминиканским. Он был назван по имени испанского монаха святого Доминика, учёного богослова, специалиста по борьбе с ересями. Оба ордена пользовались особым покровительством пап и нередко соперничали в учёных диспутах, благотворительных делах и распространении христианской веры. Постепенно между орденами сложилось распределение обязанностей: минориты в основном «работали с народом», проповедовали среди самых широких слоёв населения, а доминиканцы больше занимались церковной наукой, богословием — ведь именно в богословских спорах католики в прежние времена подчас уступали еретикам.
Позднее средневековье окончательно превращает монашество в одно из главных орудий «воинствующей церкви». Орден иезуитов (правильное название «Общество Иисуса») создаётся его основателем Игнатием Лойолой и Папами как мощное средство влияния на души и умы верующих. Монастырские стены, в прежние времена отделявшие братию от мира, становятся тонкими и прозрачными, как стекло. Иезуиты живут «в миру», как обычные люди, носят ту же одежду, что и все, занимаются преподаванием в школах и университетах, литературным творчеством, ведут политические интриги, ухаживают за дамами. В то же время они остаются преданными слугами церкви, тайно и явно отстаивающими интересы Рима.
Средневековый монах мог укрываться от мира за толстыми монастырскими стенами, как это делали бенедиктинцы, или же проводить между собой и миром незримую грань подобно иезуитам — в любом случае он оставался частью общества, которое покидал. Монах не был свободен от печалей и забот большого христианского мира; этому миру он дарил свои чувства и идеи, рождённые уединением и покоем. Средневековый монах вовсе не презирал оставленное им общество, просто он хотел жить в обществе, которое выбрал он сам.
Я говорю тебе: ты — Пётр (имя апостола «Петра переводилось как «камень»), и на этом камне создам я мою церковь .. .и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». Эти слова Иисус Христос, согласно Евангелию, сказал своему ученику апостолу Петру; принято считать, что с них началась история христианской церкви.
История же римских первосвященников, которых позднее стали называть папами, началась почти в то же самое время. После казни Христа его ученики проповедуют учение Иисуса в разных частях мира. Святой Пётр совершает путешествие в Рим и основывает там одну из христианских общин. По преданию, Пётр становится первым главой римской общины, её епископом, и гибнет смертью мученика за веру во время преследований христиан при императоре Нероне.
Христианская церковь всегда утверждала, что она «не от мира сего» и установлена свыше, самим Богом. На гербе современного государства Ватикан, возглавляемого Папой, изображены два скрещённых золотых ключа и особый головной убор — папская тиара. Герб читается так: Папа, наследник и преемник Святого Петра, держит в своих руках ключи от Царства Небесного. Тиара же представ-
Веласкес. "Портрет Папы Иннокентия Х".
258
ляет собой высокую белую епископскую шапку («митру»), на которую поочерёдно надеты три короны. Поэтому тиара начиная с XIV в. называлась «трижды царственной»; она показывала, что Папа, оставаясь духовным лицом, епископом, одновременно превосходит своей властью всех светских государей.
Необходима ли церкви светская власть, чтобы творить добро и способствовать спасению христианских душ? «Власть» и «благо» были неразрывно связаны ещё в сознании древних римлян; может быть, поэтому и римские Папы ответили на поставленный вопрос твёрдым «да». По-видимому, история западноевропейского средневековья и не давала возможности ответить на этот вопрос иначе. Не случайно Папы переняли у верховных жрецов древнего языческого Рима титул «понтифика» (в переводе: «строителя мостов»). Папство стало одним из главных «мостов» между античностью и средневековьем, а также между отдельными странами раздробленной феодальной Европы. Власть Пап в конце концов оказалась благом для средневековья, но была ли она таким благом для самих Пап? Ответить на этот вопрос трудно...
Но поздняя античность и раннее средневековье ещё не знали Папы-государя. До 313 г., когда император Константин отменил преследования христиан и допустил открытое исповедание христианской религии, римские епископы возглавляли гонимую общину, время от времени уходившую в подполье. Греческое слово «паппас» (отче, отец) широко применялось тогда христианами для обращения к любому священнику, наставнику в вере и не означало верховенства римского епископа над другими служителями церкви. Да и необходимости в объединении разрозненных общин под единой церковной властью в это время у христиан ещё не было.
После знаменитого эдикта Константина должность римского епископа становится очень заметной — ведь Рим был древней и почитаемой столицей империи, её религиозным центром (официальной столицей в это время уже был Константинополь). В 343 г. епископы западных областей империи признали в Папе своего главу; он получил право выносить окончательное решение в случае внутрицерковных споров. Выборы Пап (а нового Папу взамен умершего по-прежнему выбирала вся христианская община Рима) уже в IV в. нередко превращались в кровавые побоища между сторонниками различных партий. Римский историк Аммиан Марцелин сообщает о десятках убитых во время избрания Папы Дамасия в 366 г. Далее он пишет: «...немало соперников в погоне за властью стремились всеми силами истребить друг друга. Они были уверены, что впоследствии смогут обогатиться...».
На руку Папам оказались и богословские споры между различными течениями христианской церкви. Им было проще занять в этих спорах позицию беспристрастного и справедливого судьи, чем, скажем, константинопольским патриархам, находившимся под постоянным присмотром императорской власти. Римская церковь была более независима от империи, а значит, заслуживала и большего доверия в глазах верующих. На Халкедонском церковном соборе в 451 г., когда зачитывалось послание собору Папы Льва I, епископы кричали из зала: «Это сам Пётр говорит голосом Льва!». В VI в. всеобщее уважение к римской церкви было уже настолько велико, что завоевавший Италию византийский император Юстиниан не стал производить никаких изменений в церковном устройстве Рима — а ведь константинопольской церковью он привык распоряжаться по-хозяйски.
Наверное, наиболее яркой фигурой на престоле Святого Петра был в это время Святой Григорий I, прозванный Великим (кроме него, за двухтысячелетнюю историю папства такое прозвище получили ещё лишь двое Пап). Понтификат его (так называется время правления Папы) пришёлся на годы с 590 по 604. Для Италии это был тяжёлый период лангобардского завоевания, сопровождавшегося эпидемиями и неисчислимыми бедствиями. Тяжело больной и уже весьма пожилой (по средневековым представлениям — Григорий стал Папой в 50-летнем возрасте) понтифик стал настоящим правителем Рима. Он снабжал римлян продовольствием, выменивал и выкупал пленных у лангобардов, заботился об обороноспособности города. Григорий I написал множество сочинений, адресованных не учёным богословам, а простым верующим. Папа наставлял их в основах веры, советуя каяться и готовиться к концу света, который, как полагал Григорий, уже не за горами. «Зачем снимать жатву, если жнецу не суждено жить? Пусть каждый окинет взором течение своей жизни, и он поймёт, сколь мало ему было нужно». Эти строки, написанные рукой Григория Великого, кажутся странными — ведь сам он с удивительной энергией заботился о благе христиан, «собирал жатву». Но противоречия на самом деле здесь нет: Григорий учил не забывать о вечном за мирскими заботами.
Византийские императоры уже не были способны защитить западную церковь от угрожающих ей опасностей — еретиков-варваров и вторгавшихся в Европу арабов. Более того, из Константинополя усиливали нажим на римских первосвященников, стараясь подчинить империи хотя бы Пап; планы византийского господства над всей Италией рухнули ещё в VI в. К 700 г. стало ясно, что папство нуждается в независимости от светской власти и одновременно в сильной военной и политической поддержке. В Риме делают ставку на франков — наиболее могущественный и воинственный народ молодой варварской Европы. Одновременно начинается разграничение восточной и западной церквей, православия и католицизма. Их окончательный раскол произошёл намного позже, в 1054 г.
Расчёты римских политиков оказались точными. В середине VIII в. правитель франков Пипин Короткий, совершив два похода против лангобардов в Италию, признал Папу римского правителем «Наследия Святого Петра» — так называлось соз-
259
данное в Центральной Италии папское государство. Одна из целей, поставленных в Риме, была достигнута — Папы обрели независимость и встали вровень со светскими государями средневековой Европы. Между 756 и 760 гг. в папской канцелярии был составлен фальшивый документ — так называемый «Константинов дар». Согласно этому «дару», римский император ещё в IV в. уступил Папам светскую власть над Римом и окружающими его землями. На Пасху 800 г. Папа Лев III короновал короля франков Карла императорской короной; империя на западе была восстановлена. Таким образом, независимым Папам была обеспечена сильная имперская поддержка.