В средние века целые гербовые щиты или части их начали заполнять сплошной или полосной окраской с изображениями и без. К геральдическим элементам отнесли линии и кресты, к негеральдическим — естественные (люди, животные, растения, светила и стихии (например, туча)), искусственные (оружие, богиня, корабль и т.д.), легендарные (дракон, кентавр и др.) изображения. Все фигуры имели чёткое значение: лев — отвага, гнев, великодушие; роза — чистота, святость (однако под гербами Алой и Белой розы в Англии произошла кровопролитная война), лилия — расцвет (королевский и государственный французский герб), гриф — свирепость, единорог — непобедимость, ключ — открытость. Важно и то, как изображены фигуры: открытые ворота символизируют гостеприимство. Эти же фигуры на гербах Пуатье, Праги, Буды, Риги говорят о занятии торговлей. Поднятый меч означает оборону, опущенный — мир. На гербе девиз стали помещать обычно на ленте, а девизы на ободке щита были известны ещё с древности. Девиз феодала красноречиво говорил о его жизненных принципах: «Я не король и не принц, а сеньор де Куси!», «Герцог Савойи, иду своей дорогой». Девиз английских королей: «Бог и моё право!» Чем дальше, тем чаще практиковались гербы, разделённые на части, с различной символикой: ведь число людей с дворянским званием росло и надо было разнообразить их символику.
К XV в. сложилось большинство современных европейских государственных гербов. Львы с атрибутами власти и силы стали символами Англии, Швеции, Дании. На гербе Польши в XIII в. в период борьбы с агрессией немецких феодалов в отличие от чёрного германского появился белый орёл в красном поле, смотрящий в противоположную сторону. На гербах Болгарии и Чехии — белые львы без когтей и оружия — символ мира.
В период бурного роста самоуправляющихся городов в Европе появилось много городских гербов. Ряд гербов являются «говорящими» — объясняют название города (на гербе Гранады — гранат, Берлина — медведь (от западнославянского «берл» — медведь)). В ряде случаев отображена легенда о возникновении города (ладья в гербе Парижа). Башни на городских гербах говорят об их укреплённости.
Просты для понимания гербы ремесленных цехов, отразившие рост самосознания горожан. Булочники изображали на гербе крендель, кузнецы — молот, цирюльники — ножницы.
В Азии и частично Восточной Европе оказался распространённым восточный тип герба — круглый. Их символика значительно отличается от европейской. Так, роза в мусульманских странах означала любовь, змея — мудрость (а в Европе — коварство). Место христианского креста в Азии занимают полумесяц и звезда, древневосточный знак Инь и Ян (единство противоположностей — две рыбы, соединённые в круге; встречается в Китае, Монголии, Корее). В Японии роль гербов играют круглые моны — знаки личной собственности. Интересно, что в XII в. моны могли иметь лишь крупные феодалы; в XIV в. такое право получили и самураи, в XVI в. — все дворяне, в XVII в. — купечество, в XVIII в. — частично ремесленники и крестьяне, а после буржуазной революции 1868 г. — все японцы. Государственным гербом стал императорский мон — жёлтая хризантема. А индийцы употребляли многие века лишь один гербовый символ — знак Солнца, занявший место и в современной эмблематике страны.
За последние 200 лет начиная с образования США и особенно с Французской революции мировая геральдика претерпела значительные изменения. В обиход ряда стран широко вошли такие эмблемы, как равноконечные звёзды (звезда — символ стремления к высокой цели), факел (символ революции), оливковая и пальмовая ветви (символы славы и мира), фригийский колпак народных масс
— признанный революционный символ Франции; секира, венки — дубовый, оливковый, лавровый, пальмовый и т.д., заменившие в республиканских
248
государствах короны. В латиноамериканских странах, завоевавших независимость, были восстановлены древние индейские символы — орёл, побеждающий змею (Мексика), радуга.
Большое влияние на мировую геральдику оказало появление советской символики — серпа и молота, венка из колосьев, изображения страны на фоне земного шара, символов труда — шестерёнки, плуга — при округлой форме герба. Интересно, что аналогично преобразовали свои гербы не только страны, входившие в социалистический лагерь, но и Италия (оливковый венок и шестерёнка), Новая Зеландия, Сенегал, Шри-Ланка, а австрийский орёл вместо меча и державы изображён с серпом и
молотом в лапах. Новая символика оказалась удачной и оригинальной.
За последние десятилетия с образованием новых независимых государств появились и другие совершенно новые геральдические формы и символы. Так, у гербов ряда африканских стран — форма ромба с округлёнными левым и правым углами. В Африке получили распространение символы чёрной звезды — стремления Чёрного континента к независимости; антилопы, страуса. В странах Карибского бассейна популярен корабль, означающий путь к новым горизонтам...
Так знание основ геральдики и в наше время поможет лучше ориентироваться в государственной символике различных стран мира.
КРЕСТОНОСЦЫ И КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ
В конце мая 1212 г. в немецкий город Кёльн на берегу Рейна нагрянули вдруг необычные странники. Целая толпа ребятишек заполнила городские улицы. Они стучали в двери домов и просили подаяния. Но это были не обычные побирушки. На одежду детей были нашиты матерчатые чёрные и красные кресты, а на расспросы горожан они отвечали, что идут в Святую землю, чтобы освободить от неверных город Иерусалим. Предводительствовал маленькими крестоносцами мальчик лет десяти, который нёс в руках железный крест. Мальчугана звали Никлас, и он рассказывал, как во сне к нему явился Ангел и поведал, что Иерусалим освободят не могучие короли и рыцари, а безоружные дети, которых поведёт Господня воля. По милости Божьей море расступится, и они посуху придут в Святую землю, а сарацины, устрашась, отступят перед этим воинством. Многие пожелали стать последователями маленького проповедника. Не слушая увещеваний отцов и матерей, они отправлялись в путь — освобождать Иерусалим. Толпами и небольшими группами дети шли на юг, к морю. Сам Папа римский восславил их поход. Он говорил: «Эти дети служат укором нам, взрослым. Пока мы спим, они с радостью выступают за Святую землю».
Но на самом деле радости во всём этом было мало. В дороге дети гибли от голода и жажды, и ещё долго крестьяне находили у дорог и хоронили трупы маленьких крестоносцев. Конец похода был ещё печальнее: разумеется, море перед с трудом добравшимися до него детьми не расступилось, а предприимчивые купцы, как будто взявшиеся перевезти паломников в Святую землю, попросту продали ребятишек в рабство.
Но об освобождении Святой земли и гроба Господня, находящегося, по легенде, в Иерусалиме, помышляли не только дети. Нашив кресты на рубахи, плащи и знамёна, устремились на Восток крестьяне, рыцари, короли. Это произошло в XI в., когда турки-сельджуки, захватив почти всю Малую Азию, в 1071 г. стали хозяевами Иерусалима — священного города христиан. Для христианской Европы это было страшное известие. Турок-мусульман европейцы считали не только «недочеловеками» — хуже! — приспешниками дьявола. Святая земля, где родился, жил и принял мученическую смерть Христос, оказалась теперь недосягаемой для паломников, а ведь благочестивое путешествие к святыням было не только похвальным делом, но могло стать и искуплением грехов как для бедного крестьянина, так и для знатного сеньора. Вскоре стали доходить слухи о злодействах, творимых «проклятыми нехристями», о зверских муках, которым они якобы подвергали несчастных христиан. Христианин-европеец с ненавистью обращал взор на Восток. Но беды пришли и на земли самой Европы.
Конец XI в. стал тяжелейшим временем для европейцев. Начиная с 1089 г. множество несчастий обрушивалось на них. Лотарингию посетила чума, в Северной Германии произошло землетрясение. Суровые зимы сменялись летней засухой, после которой случались наводнения, неурожай порождал голод. Вымирали целые деревни, люди занимались людоедством. Но не меньше, чем от стихийных бедствий и болезней, крестьяне страдали от непосильных поборов и вымогательств сеньоров. Доведённые до отчаяния, люди целыми деревнями бежали куда
249
глаза глядят, а иные уходили в монастыри или искали спасения в отшельнической жизни.
Феодалы также не чувствовали себя уверенно. Будучи не в состоянии довольствоваться тем, что давали им крестьяне (многих из которых унесли голод и болезни), сеньоры начали захватывать новые земли. Свободных земель уже не осталось, поэтому крупные сеньоры принялись отбирать поместья у мелких и средних феодалов. По самому ничтожному поводу вспыхивали междуусобицы, и изгнанный из своего поместья владелец пополнял ряды безземельных рыцарей. Без земли оставались и младшие сыновья знатных господ. Замок и земля доставались в наследство только старшему сыну — остальные же были вынуждены делить между собой коней, оружие да доспехи. Безземельные рыцари предавались разбою, нападая на слабые замки, а чаще безжалостно грабя и без того нищих крестьян. Особенно желанной добычей были не готовые к обороне монастыри. Объединившись в банды, благородные господа, как простые разбойники, рыскали по дорогам.