Смекни!
smekni.com

Энциклопедия для детей. Всемирная история 1996г. 8 (стр. 9 из 17)

4-й крестовый поход начался в 1202 г., и пер­воначально его конечным пунктом намечался Еги­пет. Путь туда лежал через Средиземное море, а крестоносцы, несмотря на всю тщательность под­готовки «святого паломничества», флотом не рас­полагали и потому вынуждены были обратиться за помощью к Венецианской республике. С этого мо­мента маршрут крестового похода резко изменился. Дож Венеции Энрико Дандоло затребовал за услуги огромную сумму, а крестоносцы оказались неплатё­жеспособны. Дандоло это не смутило: он предложил «святому воинству» компенсировать недоимки зах­ватом далматинского города Задара, купцы которо­го конкурировали с венецианскими. В 1202 г. Задар был взят, воинство крестоносцев погрузилось на ко­рабли, но... отправилось совсем не в Египет, а ока­залось под стенами Константинополя. Поводом для такого поворота событий послужила борьба за пре­стол в самой Византии. Дож Дандоло, которому по­нравилось сводить счёты с конкурентами (Византия соперничала с Венецией в торговле с восточными странами) руками крестоносцев, сговорился с пред­водителем «воинства Христова» Бонифацием Мон-

253

ферратским. Папа Иннокентий III под­держал предприятие — и маршрут крестового похода был во второй раз из­менён.

Осадив в 1203 г. Константинополь, крестоносцы добились восстановления на троне императора Иса­ака II, который за поддержку обещал щедро запла­тить, однако оказался не так богат, чтобы сдержать слово. Разгневанные таким поворотом дела, «осво­бодители Святой земли» в апреле 1204 г. штурмом взяли Константинополь и подвергли его погрому и разграблению. Столица Великой империи и право­славного христианства была разорена и предана ог­ню. После падения Константинополя была захваче­на часть Византийской империи. На её развалинах возникло новое государство — Латинская империя, созданная крестоносцами. Она просуществовала не­долго, до 1261 г., пока не рухнула под ударами заво­евателей.

После падения Константинополя призывы идти освобождать Святую землю на время затихли, пока дети Германии и Франции в 1212 г. не отправились на этот подвиг, обернувшийся для них гибелью. По­следовавшие следом четыре крестовых похода ры­царей на Восток успеха не принесли. Правда, во время 6-го похода императору Фридриху II удалось освободить Иерусалим, но «неверные» через 15 лет

вернули себе утраченное. После провала 8-го крестового похода французских рыцарей в Северную Африку и гибели там французского короля Людовика IX Святого призывы римских первосвященников к новым «подвигам во имя веры Христовой отзыва не находили. Владения крестоносцев на Востоке постепенно захватывались мусульманами, пока в самом конце XIII в. не перестало существовать Иерусалимское королевство.

Правда, в самой Европе крестоносцы существовали ещё долго. Крестоносцами были, кстати, и те немецкие псы-рыцари, которых разбил на Чудском озере князь Александр Невский. Римские Папы вплоть до XV в. организовывали в Европе крестовые походы во имя истребления ересей. Но это были лишь отголоски былого. Гроб Господень остался за «неверными», эта утрата сопровождалась огромными жертвами — сколько паладинов осталось навеки в Святой земле? Но вместе с вернувшимися кре­стоносцами в Европу пришли новые знания и мас­терство, ветряные мельницы, тростниковый сахар и даже такой привычный для нас обычай мыть пе­ред едой руки. Так, многим поделившись и забрав в уплату тысячи жизней, Восток не уступил ни ша­гу Западу. Великая битва, длившаяся 200 лет, за­вершилась вничью.

МОНАШЕСТВО

Монашество не было изобретением западно­европейского средневековья. Уже в первые века нашей эры в Египте, Сирии, Палестине и Малой Азии появились люди, желавшие «по­служить Богу» своим, особенным образом. Они поселялись в пещерах, пустынях, других труд­нодоступных местах, питались дикими плодами, корешками трав, съедобными насекомыми. Этих отшельников почитали как святых праведников — ведь они отказались от жизни в грешном мире рядом с грешными людьми и выбрали самый пря­мой путь к спасению. Первые монахи помнили о словах Иисуса, обращённых к ученикам; Христос советовал им не заботиться о еде и крыше над головой. Если человек по-настоящему верит в Бога, то Бог даст ему всё необходимое, как даёт птицам небесным. Поэтому уединённая и скудная жизнь монахов-отшельников была знаком истинной, не­поколебимой веры.

Многие из восточных монахов придумывали для себя дополнительные испытания на стойкость: они годами не выходили из специально вырытых ям или же не сходили с особых возвышений, называв­шихся «столбами». Некоторые брали на себя обя­зательство молчать всю жизнь, не менять одежду и не мыться... Таких монахов называли «подвижни­ками» (по «подвигу» веры, который они соверша­ли); они-то чаще всего и селились в горах и пус­тынях.

Подвижники стремились избежать людского со­седства и жили каждый поодиночке. На западе Ев­ропы такое монашество прививалось с трудом — климат здесь был более суровым, да и привычка к общественной жизни была сильна ещё с римских времён. Поэтому в западной части Римской импе­рии (в первую очередь — в Италии) распространи­лась другая разновидность восточного монашества: монашеские общежития, монастыри.

Первоначально они были очень невелики. Не­сколько «братьев» (так называли себя монахи) объ­единялись для праведной жизни под руководством настоятеля (его называли «отцом»), которого выби­рали все члены монашеской общины. Нельзя ска­зать, что братья, вступившие в монастырь, поры­вали с миром полностью, как это делали египетские столпники и молчальники. Просто монашеская об­щина заменяла им большой мир, полный неспра­ведливостей и насилия. Всё имущество братьев бы­ло общим, общим было и их небольшое хозяйство. Братья совместно молились Богу, вознося молитвы как за себя, так и за всех христиан, живущих мир­ской жизнью. Считалось, что молитвы монахов, людей «святой жизни», легче всего достигают Гос­пода.

Количество таких маленьких общежитий, оби­телей (каждую из них населяли, как правило, 5— 10 человек) стало быстро увеличиваться примерно с 500 г., когда Западная Европа подверглась разру-

254

Кармелит.

Бенедиктинец.

Средневековый хронист.

Миниатюра.

шительным варварским вторжениям. Теперь в обителях нередко спасали не только душу, но и жизнь, подчас — и богатство. Варвары не всегда щадили монастыри, попадавшиеся на их пути, но безоружные монахи не вызывали у них серьёзных опасений, да и располагались монастыри на отшибе от больших дорог, крупных городов и укреплённых сельских поместий знати. Монашеские обители превращаются в убежища множества случайных людей, нередко далёких не только от высоких помыслов о Боге, но и от веры вообще. Церковь ощущает, что монастырская жизнь начинает выходить из-под её контроля: нравы монахов портились, дисциплина падала, а произвол настоятелей возрастал. Напомним, что количество монастырей при этом постоянно увеличивалось. Простой перенос восточных «общежитий» на западную почву приносил самые опасные плоды.

К началу VI в. всем было ясно, что обители Запада нуждаются в самой серьёзной реформе. Кто-то должен был подать пример монастырской жизни, в которой братское обращение монахов друг с другом сочеталось бы со строжайшей дисциплиной. Молитву следовало сочетать с физическим трудом — ведь разрастающиеся монастыри вынуждены были содержать себя сами. Наконец, новичок, вступающий в братство, должен был проходить испытательный срок и заслужить одобрение братьев своим поведением. Все эти новшества были введены итальянским монахом святым Бенедиктом, происходившим из города Нурсия. В деятельности Бенедикта Нурсийского заметен последний отблеск римского административного гения — гения организации и порядка.

Главным творением святого Бенедикта стал ус­тав монашеской жизни — правила, которыми мо­нахи должны были руководствоваться во время труда и отдыха. По имени создателя устав этот стал называться бенедиктинским, а исполнявшие устав монахи — бенедиктинцами. До конца XI в. бенедиктинский «орден» (так называлось объединение всех монастырей, признающих устав святого Бене­дикта) был наиболее многочисленным и почитае­мым из всех монашеских орденов Западной Ев­ропы.

В обитель вступали для того, чтобы служить Бо­гу, поэтому устав организовывал всю жизнь монас­тыря вокруг церковных служб, в которых несколь­ко раз в день участвовали все братья. Размеренный ритм монастырской жизни обозначался ударами колокола, сзывавшего братию то к совместной мо­литве, то к общей трапезе. Даже сон бенедиктинцев был подчинён церковному ритму и разделялся на две части всенощной службой, проходившей глубо­кой ночью: «первый сон» — до всенощной, и «вто­рой» — после неё. Правда, разрешён был и корот­кий дневной отдых. От участия в совместных мо­литвах разрешение настоятеля освобождало лишь больных и занятых работой в дальних монастыр­ских владениях.