Энциклопедия для детей. Всемирная история 1996г. 9 (стр. 5 из 15)

Второе дело потребовало долгого разбирательства, и приговор по нему был суровым. Нобили, зачинщики смуты, навсегда изгонялись из города. Коммуна отбирала их дома и земли. Вернувшимся тайком грозила смертная казнь. Простолюдины, грабившие чужие дома, облагались немалыми денежными штрафами. Особо было рассмотрено дело нобиля, не участвовавшего в беспорядках, но с удовольствием наблюдавшего со стороны, как грабят и жгут дома его врагов. Он был наказан штрафом в 10 раз большим, чем бесчинствовавшие пополаны. «Благородный человек и вести себя должен по благородному», — заключил своё выступление старик-судья.

Небо из ярко-голубого давно уже стало синим. Колокола городского собора сзывали христиан к вечерней службе. Люди расходились, оживлённо обсуждая речи адвокатов, решения судей, судьбу осуждённых... Вряд ли нужно называть город, в котором всё это происходило. В XIII—XIV вв. подобные сцены разыгрывались во многих городах Южной Франции и Италии. На севере Европы, в Германии, Швейцарии, Скандинавии, Северной Франции городские порядки довольно сильно отличались от южных, средиземноморских, но коммуны — вольные, самоуправляющиеся города — существовали и там.

Судебное заседание, свидетелями которого мы только что были, раскрывает перед нами несколько важных черт, придающих средневековой европейской коммуне неповторимый, своеобразный облик. Прежде всего коммуна — это община. Численность её невелика. Население средневекового города редко превышало 3—5 тыс. человек. Поэтому многие горожане знали друг друга в лицо. Здесь трудно было спрятаться от соседей, схитрить, сделать что-то тайком. Люди зорко следили за своими согражданами и не упускали случая наказать тех, кто пренебрегал своими обязанностями. Горожане знали, что они могут и должны подать свой голос, когда решается судьба человека, высказать своё мнение о нём.

Но коммуна была совсем не простой общиной. Она состояла из знатных и незнатных горожан. Первых называли по-разному: нобили, патриции, гранды, сеньоры, «большие», «сильные»; вторых — чаще всего просто «народ». И те и другие нена-

283

видели друг друга. Гранды время от времени грозились разрубить своими мечами пополанов, «как мясные туши». Пополаны, лишённые права носить оружие, могли только жаловаться на знать в судах. Вот слова одного из флорентийских пополанов, произнесённые во время судебного заседания: «Гранды — это волки и хищные люди, которые хотят господствовать над народом». Коммуна предъявляла к нобилям особые требования, строго наказывая их за междоусобные стычки и мятежи, трусость, проявленную во время сражения. Совсем обойтись без грандов коммуна не могла: только они умели вести переговоры с иностранными государями, составляли рыцарское войско, покупали дорогие изделия местных ремесленников.

Противоречия между нобилями и пополанами выходили на поверхность не так уж и часто. Они больше походили на угли, тлеющие под толстым слоем пепла. Зато столкновения между разными родами знати происходили почти ежедневно. Взаимные издёвки, ссоры в кабаках, драки между слугами легко перерастали в настоящие войны. Противники запирались в высоких башнях дворцов, похожих на крепости, и проходящие по улицам горожане без удивления смотрели на град камней и стрел, которыми враги осыпали друг друга. Знатные роды как бы постоянно испытывали друг друга «на прочность». Те, кто не выдерживал этого испытания, вытеснялись из коммунальных советов и судебных палат, лишались участия в выгодных торговых предприятиях. Этих людей переставали уважать и бояться. Спасти свою жизнь в таких условиях было не просто, и до преклонных лет доживали сравнительно немногие отпрыски знатных семейств. Сигналом к побоищу могло стать любое неосторожное движение. Один из флорентийских хронистов (составителей средневековых хроник) XIV в. рассказывает о таком случае. На похоронах знатной дамы присутствовали представители двух враждующих партий. Все молча расселись: старики — на скамьях, молодёжь — на циновках у стен. Был жаркий летний день, и один из молодых людей лёгким движением смахнул пот со лба. Тут же несколько десятков его врагов вскочили с мест, схватившись за кинжалы. Они восприняли жест юноши как сигнал к нападению. Немедленно взялась за ножи и другая сторона. С большим трудом старикам удалось развести врагов, запретив им устраивать побоище над гробом почтенной дамы.

Коммуну терзали не только вражда между нобилями и пополанами, кровавые счёты между отдельными знатными родами. Недолюбливали друг друга и жители отдельных городских кварталов, и члены разных ремесленных цехов. В итальянском городе Сиене издевательские прозвища, которыми ещё в XIII в. наделяли друг друга жители разных частей города, продолжают употребляться и сейчас, причём слова эти известны даже трёхлетним малышам.

Итак, коммуна представляла собой общину, в которой все зависели от всех и все воевали против

всех. Острые столкновения были неизбежны: слишком тесно были «прижаты друг к другу» в рамках небольшой общины гордый гранд, в жилах которого текла кровь королей, и бедный батрак, зарабатывавший себе на жизнь возделыванием чужих виноградников; богатый купец, дававший взаймы королям и герцогам, и рыночная торговка, продающая зелень со своего огорода. Поэтому коммуна была очень озабочена тем, чтобы обеспечить единство всего городского населения, придать этому единству наглядный, торжественный вид.

Средневековые горожане очень любили пышные, торжественные процессии и шествия, устраивавшиеся по любому мало-мальски значительному поводу. В день почитания святого, которого считали покровителем города, на улицах появлялись все горожане от мала до велика, нарядно разодетые. Стены домов украшались коврами и гирляндами цветов. Люди выстраивались в колонну. Они несли красивые зажжённые свечи, статуи святых, облачённые в праздничные одежды, флаги и гербы ремесленных цехов и городских кварталов. Открывали шествие, как правило, городские нищие и шуты. Они несли на высоких шестах свои особые знаки — нищенскую суму, погремушку или шутовской колпак. Наделяя каждую группу населения своим гербом, коммуна как бы признавала за всеми право на существование. «Все мы нужны друг другу, — говорили своим соседям и вчерашним врагам умилённые торжественным шествием горожане, — у всех у нас один Бог и один святой защитник».

Потребность горожан в единстве заметна и в деятельности городских советов — высших органов коммунальной власти. Советы насчитывали до нескольких сотен человек, и решения они принимали голосованием. Обсуждения городских дел в советах нередко были очень бурными, но даже после яростных споров решения принимались почти единогласно. Сохранение единства чаще всего было важнее обеспечения личных интересов. Приемлемое для всех решение приходилось искать очень долго, но все знали, что если оно не будет найдено, то платить за упорство обеим сторонам рано или поздно придётся кровью.

Единство горожан олицетворяли также епископ и главный городской собор. Его называли кафедральным, потому что там находилась кафедра — специальное возвышение, на которое поднимался епископ. Размеры и убранство кафедрального собора были предметом особой гордости коммуны. На его строительство обычно не жалели ни времени, ни средств. Епископ же был почитаемой фигурой не во всех коммунах. Многие из западноевропейских средневековых городов пережили полосу длительной борьбы с местными епископами. В тех случаях, когда епископ был феодальным сеньором, хозяином города, коммуны вели с ним ожесточённую борьбу. Дело доходило и до изгнания епископа из города, и до покушений на его жизнь.

Выступления коммун против феодальных сеньоров, не только церковных, но и светских — графов, герцогов, королей, императоров, — историки назы-

284

Городские жители Северной Европы.

вают «коммунальным движением». Это движение начинается в Западной Европе почти повсеместно в конце XI — начале XII вв. в связи с быстрым ростом городов, развитием городских ремёсел и торговли. В Северной Италии и Южной Франции большую роль в успехе коммунального движения сыграло мелкое рыцарство, озабоченное превращением своих земельных наделов, полученных за военную службу, в наследственные владения. Сговорившись с городской верхушкой, эти рыцари не раз обращали оружие против крупных феодальных сеньоров, защищая от их посягательств как права горожан, так и свои собственные привилегии. Многие из рыцарей вскоре переселились в города и дали начало знатным родам южнофранцузских и итальянских коммун. На севере Европы горожане чаще всего не имели такой мощной поддержки со стороны. Поэтому им приходилось бороться с сеньорами в одиночку. Борьба эта оказалась более затяжной и менее удачной, чем в Южной Европе.

Феодальные сеньоры довольно быстро поняли, что молодые коммуны готовы платить за свою свободу немалые деньги. Оказалось, что с городами выгоднее договариваться, чем воевать. Результатом этих договоров стали особые документы, которые историки называют «коммунальными привилегиями». В этих привилегиях закреплялись городские свободы и права, обязанности города и сеньора по отношению друг к другу. Чаще всего города настаивали на своём праве иметь собственный суд, самостоятельно избирать городских должностных лиц.

Важным было также требование частичной или полной отмены контроля сеньора за хозяйственной деятельностью горожан.

Но значение привилегий заключалось не только в этом. Они чаще всего составлялись по образцу вассальной присяги, которую город-вассал приносил сеньору-сюзерену. По средневековым представлениям, вассальный договор могли заключить лишь стороны, признающие друг друга равными и вступившие в союз не по принуждению, а по дружбе и любви. Тем самым сеньоры, дававшие городам привилегии, признавали их равными себе, чего в первую очередь и добивались коммуны.