Впрочем, со временем эти страхи получали всё больше оснований. В XV в. появились орудия, которые способны были несколькими выстрелами пробить брешь в толстых каменных стенах. Герцог Бургундский, непокорный вассал короля Франции, называл свою артиллерию «ключом французских городов». Ручное оружие тоже становилось всё более эффективным, им вооружались уже целые отряды воинов, способные решить исход боя.
Орудия XV в. поражают и сегодня своей мощью. Бомбарда «Ленивая Магда», например, весит 1 т 383 кг, а диаметр её каменного ядра — 35,5 см. И это далеко не самое крупное орудие того времени. Ещё до него были изготовлены «Брауншвейгская Метта» весом 8,7 т с ядром диаметром 67 см и «Бешеная Грета» чуть большего калибра, но значительно более тяжёлая — 16 т. Конструкция этих орудий-бомбард сложнее, чем в XIV столетии. Делались они обычно из сваренных между собой толстых железных полос, скреплённых поперечными обручами. Канал делился на две части: меньшую по диаметру «камору» для пороха и больший «котёл» для ядра. К концу XV в. тяжёлые и неповоротливые железные орудия стали заменять более лёгкими и надёжными бронзовыми. При той же конструкции их делали иногда уже совершенно гигантскими. Гигант из гигантов — знаменитая «Царь-пушка», отлитая в 1586 г. в Москве мастером Андреем Чоховым.
XVI в. — время иных конструкций. Высокие каменные стены не выдерживали мощи и напора бомбард. Вместо них стали сооружать низкие земляные валы, которые не пробить каменными ядрами. От артиллерии нельзя было защититься стенами, но можно было защититься от врагов при помощи артиллерии. Крепости меняют свой вид, потому что совершенствуется артиллерия.
Но и артиллерия меняется с изменением облика крепостей. Бомбарды перелиты или свезены в арсеналы. Всё большую роль играют пушки — орудия с длинными и прямыми каналами, предназначенные для настильной стрельбы по неприятелю. Первоначальная скорость их железных ядер больше, чем у бомбард, и каменные стены они пробивают лучше. Для разрушения же земляных валов используются мортиры — укороченные бомбарды, стреляющие навесом разрывными бомбами.
Развивается артиллерийская наука. Европейские учёные, в том числе знаменитый итальянский
497
ОРУЖИЕ И МАГИЯ
...Схватка была жестокой, но короткой. Отразив щитом первый натиск, крестоносец привстал на стременах и со страшной силой обрушил свой меч на шлем не успевшего увернуться врага. Через минуту юный оруженосец рыцаря, связав оглушённого сарацина, уже пытался поймать за узду его арабского скакуна. Крестоносец слез с коня, поглядел с минуту на безуспешные усилия юноши, покачал головой: непросто поймать ветер пустыни. Надо было, однако, отблагодарить Господа за дарованную победу. Рыцарь воткнул меч в землю, встал перед ним на колени, сложил молитвенно руки. Меч теперь уже не был страшным оружием — он стал крестом, символом спасения и надежды. Луч солнца, скользнувший по матовому клинку, высветил серебряные буквы: «SNESNDUONMINIODIFS». Рыцарь знал, как читать эту зашифрованную надпись. Тихо зазвучала латынь: «Во Имя Спасителя нашего, Господа Вселенной. Во Имя Матери Иисуса. Во Имя Иисуса Всемогущего, Сына Бога. Спаситель».
Рыцарь благоговейно коснулся губами навершия рукоятки меча. Там, под медной обкладкой — мощи великого святого с берегов такой родной и такой далёкой теперь Роны. Всё. Молитве окончена. Крестоносец поднялся с колен, выдернул клинок из земли, вложил в ножны. Вложив, не удержался: снова коснулся его рукояти (на этот раз прикосновение не было столь робким) и, подмигнув кому-то, произнёс тихо: «Мы снова победили, Гроза Мавров». Потом взглянул на связанного и уже начавшего приходить в себя сарацина. Мирское брало своё. Теперь рыцарь уже прикидывал в уме, большой ли выкуп можно будет взять за столь богато одетого пленника...
Мастера средневековья знали множество способов улучшения боевых свойств оружия. Заклинание или молитва, начертанные на клинке, мощи святого в навершии рукояти — лишь некоторые из них. Магическое значение, например, имели изображения крестов, полумесяцев и окружностей на клинках. Перед выступлением в поход рыцарь иногда относил свой меч в церковь, и там он несколько дней, а то и месяцев лежал на алтаре, после чего его кропили святой водой. Мечи посвящали Иисусу Христу и Деве Марии. «In Nomine Domini» — «ВоИмя Господа» — эту надпись на клинках вырезали очень часто. Каждый удар, наносившийся таким клинком, наносился во Имя Господа. Мог ли быть неточным, неудачным такой удар?
Некоторые мечи средневековья известны нам под именами собственными. Давая оружию имя, надеялись, что оно повлияет на боевые качества клинка. Жуайез — «Радостный» — так, по средневековым преданиям, звали меч Карла Великого.
Но время шло — и всё меньше оставалось подлинной рыцарской романтики, пусть грубоватой, но искренней. Утончённость и усложнённость рыцарских обычаев XV—XVI столетий — это попытка яркой мишурой прикрыть внутреннюю пустоту. Рыцари продолжали давать торжественные обеты — но мало кто их уже выполнял. Оставались на клинках надписи и рисунки — но никто уже не воспринимал их как магические.
И всё же магия не уходит. Странно на первый взгляд, но объектом её становится в это время оружие огнестрельное. Странно потому, что само рождение его стало возможным лишь в результате научного вторжения в тайны природы. Всё, однако,
математик Тарталья, занимаются расчётами траекторий полёта снарядов, дают рекомендации мастерам-литейщикам. Пушек в Европе очень много, и применяются они уже не только при штурмах и защите городов, но и в полевых сражениях. Около двух с половиной тысяч таких орудий находилось на кораблях «Непобедимой армады», брошенной в 1588 г. испанским королём на завоевание Англии и бесславно погибшей, так и не достигнув её берегов.
Бронзовые артиллерийские орудия XVI—XVII вв. были очень красивы. Сверкающие полированные поверхности, рельефные и резные надписи с именами мастеров и заказчиков, гербы европейских государей, пышный растительный орнамент, изображения героев и фантастических животных — таковы пушки и мортиры этого времени. Это подлинные шедевры литейного мастерства и искусства, а их создатели — настоящие художники. Знаменитый пушечный мастер Лёфлер, например, — целая эпоха в истории художественного литья. Многие европейские монархи заказывали ему эти грозные произведения искусства. В конце концов Лёфлер стал одним из богатейших людей и даже ссужал деньгами своих коронованных клиентов.
Средства транспортировки орудий также изменились. Бомбарду, ядра и порох к ней перевозили на нескольких специальных повозках. На них везли и деревянные брусья, чтобы укладывать орудие на позиции, щиты для прикрытия ствола и прислуги во время заряжания. Орудия поменьше тоже имели отдельные средства транспортировки и подставки для стрельбы. Всё это хозяйство было тяжёлым и неуклюжим. Большим облегчением стало появление лафетов — обычно деревянных двухколёсных станков с массивными станинами, между которыми на специальных опорах — подушках — укладывали орудия. Задние концы станин во время стрельбы упирались в землю и поглощали отдачу при выстреле. Транспортировались они на специальных двухколёсных повозках — передках.
Совершенствовался и сам ствол. Эффективность стрельбы была возможна только при надёжном закреплении «тела» орудия в лафете, но в то же время необходимо было менять угол его возвышения. Появились цапфы — цилиндрические приливы по бокам ствола, которые укладывались в гнёзда — полукруглые вырезы на станинах. Отдача при выстреле не могла теперь сбросить ствол с лафета, в то же время специальное устройство позволяло поднять и опустить его казённую (заднюю) часть, а при этом соответственно опускалась или поднималась передняя — дульная. Задний срез ствола (тарель) первоначально опирался на дерево лафета, непосредственно передавая ему отдачу. Теперь в этом уже не было необходимости — отдача шла через цапфы. На тарели стали делать приливы в виде шара на шейке, чтобы удобнее было поднимать и опускать ствол. Шары чаще всего отливались в форме виноградных кистей — отсюда и их название: «винграды». Над цапфами в верхней части ствола были специальные скобы — тоже для облегчения его опускания и подъёма. Скобам придавали разную форму, но чаще всего они напоминали морских животных с выгнутыми спинами, и постепенно за ними утвердилось название «дельфины».
498
Такой вид артиллерийское орудие сохраняло долго. Со временем менялись его пропорции, становились легче ствол и лафет, исчезали излишние украшения и, главное, улучшалось качество литья. Повышалась мобильность артиллерии, и роль её в бою становилась несколько иной.
В XVII и XVIII вв. орудия выставляли в линию перед фронтом войск или равномерно размещали между боевыми порядками. Использовали их чаще всего лишь для подготовки атаки или в помощь войскам, отбивающим атаку противника. Линии солдат стояли перед жерлами неприятельских пушек, извергавшими смертоносные снаряды, и ждали сигнала к движению. Ядра выбивали из линий то одного, то другого солдата, и тогда следовала команда: «Сомкнуть ряды!» Такая канонада могла продолжаться очень долго.
2 июля 1644 г. во время гражданской войны в Англии при Марстон-Муре сошлись армия короля Карла I и армия парламента (см. ст. «Англия в период Нового времени»). Войска простояли целый день. С утра до вечера продолжалась артиллерийская дуэль. По словам современника, казалось, весь воздух превратился в огненную стихию. Лишь в 7 часов вечера эскадроны парламента под командованием Оливера Кромвеля пошли в неожиданную для противника и ставшую впоследствии столь знаменитой атаку, которой не выдержали ни роялистская конница принца Руперта, ни пехота сторонников короля.
В середине XVIII в. роль артиллерии в бою изменилась. Знаменитый теоретик и практик артиллерии француз Грибоваль сначала в Австрии, а потом и у себя на родине предложил совершенно новую систему. Система Грибоваля — это не только облегчённые стволы орудий и более удобные лафеты. Это не только упорядочение калибров и строгое соблюдение одних и тех же правил отливки на разных пушечных заводах. Это прежде всего признание за артиллерией самостоятельной роли в бою. Эта новая роль артиллерии ярко проявилась на рубеже XVIII—XIX вв. В сражениях участвовали теперь огромные массы пехоты. Глубокие колонны атаковали боевые порядки противника. Манёвренные орудия в ходе сражения сводились в батареи, и батареи эти наносили массированные огневые удары по наиболее уязвимым местам обороны врага. Менялась боевая обстановка — и батареи срывались с места и переходили на новые позиции, усиливались новыми орудиями или, наоборот, расформировывались.