В определенных случаях вместо уплаты выкупа сохраняется возможность выдачи головою «виновного» в причинении вреда (животного, раба, подвластного лица). Примером могут служить ноксальные иски Древнего Рима (законы XII таблиц.); выдача домашних животных в Салической правде государства франков[15]; выдача холопа в Русской Правде.
Несмотря на появление прибавочного продукта, товарно-денежные отношения еще не развиты; и имущественная сфера полностью отождествляется с личной. Поэтому в тех случаях, когда имеется возможность уплаты выкупа, а у причинителя вреда (в личной или имущественной сфере) нет для этого средств, кара вновь обрушивается на личность нарушителя. Таким возвратом к личной ответственности являются положения §53, 54 законника Хаммурапи Древнего Вавилона, где разрешается продажа человека и его имущества, если по его нерадивости прорвало платину и затопило поля соседей, а возможности возместить зерно он не имеет. В законах XII таблиц указывается, что если пожар произошел по неосторожности и виновный не может возместить ущерб по несостоятельности, то он должен быть подвергнут «более легкому наказанию» (чем смерть при умысле). Раздел LVIII «О горсти земли» Салической правды устанавливает, что если кто лишит жизни человека и будет не в состоянии уплатить виру или представить 12 соприсяжников, то он должен уплатить виру своей жизнью.
Таким образом, идея частного выкупа взамен мести знаменует собой зарождение института гражданско-правовой ответственности, хотя государство еще недостаточно сильно, чтобы подавить месть и исключить частный произвол.
В раннеклассовом обществе экономический оборот строится на обмене товарами, именно поэтому первоначально частный выкуп является натуральным; причиненный ущерб возмещается в натуре. Например, в законнике Хаммурапи еще встречается натуральное возмещение: зерно за зерно, вол за вола. В таблице первой Хеттских законов указано, что если кто-нибудь убьет во время ссоры раба, то он должен дать взамен двух человек; если кто-нибудь подожжет сарай, то он должен кормить скот пострадавшего, а следующей весной – дать возмещение, построить сарай[16].
С развитием имущественных отношений тот или иной третий товар становится эквивалентом других товаров. Но постепенно всеобщая форма эквивалента «прочно срастается исключительно лишь с определенными видами товаров, или кристаллизуется в форму денег». Деньги становятся универсальным товаром, и натуральный выкуп замещается денежным. Поэтому в законнике Хаммурапи наряду с натуральным возмещением встречается возмещение серебром.
Раннеклассовые законники устанавливают обязательные фиксированные штрафы за различные правонарушения, защищая как имущественную, так и личную сферу управомоченного лица: за убийство, членовредительство, воровство и др. Примером служат штрафы, установленные в законнике Хаммурапи за смерть женщины от побоев, за причинение выкидыша; в законах XII таблиц – за перелом кости, обиду, злостную порубку деревьев; в Салической правде – за кражу свиней, рогатых животных, рабов; в Русской Правде – за убийство, членовредительство, воровство.
С обменом товаров на деньги появляются отношения долга и денежная ссуда, «а вместе с ней – процент и ростовщичество»[17]. За неуплату долга в Древней Индии кредитору, если он из более высокой касты, чем должник, разрешается понудить последнего, если должник не брахман, к выполнению работы в погашение долга[18]. Принудительные работы разрешаются также при невыдаче обещанного. Ф. Энгельс справедливо указывает: «И ни одно законодательство позднейшего времени не бросает должника столь жестоко и беспощадно к ногам кредитора-ростовщика, как законодательства Древних Афин и Рима, - и то и другое возникло спонтанно как обычное право, исключительно в силу экономической необходимости»[19]. Так, в законах XII таблиц упоминается сделка самозаклада (nexum)[20] – древнейшая форма займа. Должник, если он в течение 30 льготных дней не может расплатиться с кредитором, попадает во власть последнего. Кредитор налагает на него руку и ведет на судоговорение. Если должник или кто-либо за должника так и не уплачивает долг, то должник заключается в колодки или оковы и трижды выводится на площадь. В третий базарный день должник предается смертной казни или поступает в продажу за границу. Г.Ф. Шершеневич писал: «У древних германцев свобода была постоянным обеспечением кредитора, который обращал неисполнительного должника в положение раба, а позднее, в Средние века, подобный должник, если и не считался рабом, то все-таки был ограничен в своей свободе. Та же идея всюду господствовала... на всем Востоке»[21].
В раннеклассовой России имеется институт закупничества, наймитов; кроме того, за неисполнение обязательства должник может продаваться в холопы. Например, допускается продажа в холопы, если купец пропьет чужой товар или злостный должник возьмет у иностранного купца товар, а денег ему не отдаст. В первом случае кредиторы решают, дать ли должнику время для уплаты денег или же продать его; во втором – должника продают с торгов, полученные деньги уплачивают иностранцу за его товар, а остаток распределяют между казной и другими кредиторами (Русская Правда)[22].
Так, с появлением денег как всеобщего эквивалента месть и натуральный выкуп заменяются обязательными фиксированными денежными штрафами, а неуплата долга влечет личную ответственность должника. Одновременно на формирование гражданско-правовой ответственности оказывают влияние развитие личности и укрепление государства.
Развивающаяся личность требует ограничения произвола одного частного лица по отношению к другому частному лицу, а государство становится способным сначала ограничить, а потом запретить частный произвол одной личности над другой. Будучи прогрессивным, классическое римское право устанавливает, что тело свободного не может являться собственностью (даже его) и не подлежит оценке.
Поэтому в альтернативу штрафам начинают оцениваться имущественные потери от причинения вреда жизни и здоровью: если учитель, наказывая ученика, выбил ему глаз, то отец может взыскать не только издержки на лечение, но и еще столько, насколько меньше он получил от работы сына вследствие повреждения глаза.
Кроме того, развиваясь, личность начинает бунтовать против власти денег над личной свободой. И.А. Покровский схематично описывает вымирание личной ответственности должника за неисполнение обязательства как таковое: «Сначала запрещается убийство должника или продажа его в чужие руки; затем рабство у кредитора превращается в простую долговую кабалу, длящуюся только до отработки долга, или личное задержание, имеющее своей целью побудить должника или его близких к покрытию долга. Но и в том и в другом смысле личная ответственность, чем далее, тем более утрачивает реальное значение и вступает в коллизию с развивающимся чувством личной свободы. Частное задержание кредитором заменяется долговыми тюрьмами и приобретает характер некоторого наказания за неисправность. Наконец, и эти последние исчезают, и тюремное заключение сохраняется только в виде обыкновенного уголовного наказания не за неисполнение как таковое, а за известные виды банкротства»[23]. В России лишь к концу XVII в. утвердилась идея имущественной ответственности за нарушение договорного обязательства: «...вырабатывается порядок обращения взыскания за долги не на лицо, а на имущество должника»[24].
Ярким примером справедливого гнева должников против ответственности за долги является случай, описанный римским историком Титом Ливнем: однажды кредитор вывел на площадь должника по древнеримской сделке самозаклада (nexum) – старого воина (центуриона), «истощенного от бедности и худобы», одетого в рубище, с обезображенной побоями спиной. Народ знал, что разорение постигло центуриона от войны, податей и непосильных процентов, поэтому поднял сильный крик; должники в оковах и без оков бросились на улицу, «умоляя квиритов о защите»[25]. Таким образом, постепенно личная ответственность должника исключается.
В классическом частном праве Древнего Рима понятие «гражданско-правовая ответственность» еще не сложилось, но ее основные черты уже начали определяться. Нарушитель привлекается к ответственности по частной инициативе под угрозой принуждения государства. Частная ответственность является имущественной. При причинении неимущественного вреда начинают оцениваться имущественные потери и появляются иски о возмещении вреда. При этом оценивается не только наличное уменьшение, но и другое ущемление имущественной сферы: начинает оцениваться имущественный интерес управомоченного лица. Возмещение убытков имеет место как в договорном, так и в деликтном праве. Поэтому, несмотря на то, что общего принципа о возмещении вреда не сложилось, можно говорить «о возмещении убытков в обязательственном праве вообще...»[26]. Сохраняются штрафные (смешанные) иски, где потерпевшим лицом оценивается нанесенная ему обида (ущемление личной сферы) в денежном выражении.
Развитие личности приводит к тому, что общество начинает осознавать, что в определенных ситуациях (например, зачинщик был случайно убит в драке) и к определенным категориям лиц (например, дети и умалишенные) применение общих правил (в том числе и начал объективной ответственности) не только несправедливо, но и неправильно. Такое осознание ведет к тому, что постепенно, наряду с учением о воле и волеизъявлении, дееспособности и проч., вырабатывается и надолго укрепляется в праве принцип ответственности за вину (принцип субъективной ответственности). Как правило, в классическом праве Древнего Рима ответственность носит субъективный характер. Несмотря на тотальную субъективизацию ответственности, юридическая мысль Древнего Рима выделяет ситуации, при которых не только допустима, но и единственно верна безвиновная ответственность. В частности, выделялась custodia rei – ответственность за сохранность вещи: трактирщик или шкипер не освобождаются от ответственности за убытки, даже если несчастье произошло помимо их субъективной вины; дли освобождения от ответственности такие лица должны доказать наличие vis major – непреодолимой силы.