На менее консервативном Западе такая неполноценность устройства церкви была понята еще в IV веке. Так называемое "старчество" процветало сначала среди древних пустынников-монахов Византии, а потом перешло и на Русь.
Старцем мог быть только стяжавший своими духовными подвигами и личным опытом дар Духа Святого, особый пророческий дар руководства своими учениками в невидимой брани на пути к общению с Богом.
Старец, при глубоком смирении, своим духовным взором видит душу человека. Старец обладает даром прозорливости, рассуждения, иногда может исцелять от болезней; он указывает своему ученику жизненный путь, открывая волю Божию. И, по мнению автора, очень важно то, что старцы не утверждали какие-то истины, как Церковь, не толкали свою паству перед собой на пути к Богу, а использовали методы Сократа. Как известно, Сократ не указывал своим слушателям на правду, а с помощью маевтики ("искусства повивальной бабки") , он как бы подводил их к духовному пути, на конце которого находится истина. Истину каждый человек должен постичь сам, считал Сократ; так и старцы не стремились ничего утверждать, они понимали, что человеку нельзя навязать ни веру, ни счастье.
Но старчество не официальная иерархическая степень в Церкви, не административное начальство или духовничество. Духовником может быть только рукоположенный священнослужитель, а старцем только обладающий исключительным даром от Господа руководить душой тех, кто добровольно, доверчиво к ним обращается.
Человек, который предается старцу, связан святым послушанием на всю жизнь. Старчество состоит в искреннем духовном отношении духовных детей к своему духовному отцу или старцу.
Преподобные Каллист и Игнатий сформулировали пять признаков такого искреннего духовного отношения:
1) Полная вера к своему наставнику и предстоятелю.
2) Истина, говорить правду перед ним всегда и везде, не лгать ни словом, ни делом.
3) Не исполнять ни в чем своей воли, а стараться во всем ее отсекать; то есть ничего не делать по своему желанию, а всегда и во всем искать совета своего наставника и предстоятеля.
4) Не прекословить и не спорить, так как "прекословие и спорливость бывают от рассуждения с неверием и высокомудрием".
5) Совершенное и чистое исповедание грехов и тайн сердечных.
Св. Кассиан Римлянин говорит: "Невозможно впасть в бесовскую прелесть тому, кто живет не по своему хотению и разумению, а по наставлению старцев. Не может лукавый враг посмеяться над неопытностью того, кто не привык по причине ложного стыда скрывать все возникающие в его сердце помышления" (Собеседование 2-е о рассуждении, глава 10) .
О важности этого послушания повествуют многие древние случаи и легенды. В Прологе 15 октября повествуется: "В ските был монах, который в продолжение многих лет был послушлив своему отцу; наконец, по зависти бесовской отпал от послушания, и без всякой благословной причины ушел от старца презрев и запрещение; ибо он имел от старца запрещение на непослушание. Пришедши в Александрию, он был схвачен тамошним князем и принуждаем был отречься от Христа, но остался непоколебим в твердом исповедании веры и за это был мучен и предан смерти. Христиане того града взяли тело нового мученика, положили в раку, и поставили оную в святой храм, но в каждую литургию, когда дьякон возглашал: "елицы оглашенные изыдите", рака с телом мученика, к удивлению всех, невидимою силой выносилась на паперть, а по окончании литургии сама собою поставлялась опять в храме. Один Александрийский вельможа молился о разрешении этого недоумения, и ему открыто было в видении, что замученный монах был ученик такого-то старца, и за непослушание был связан от него; как мученик, он получил венец мученический, а как связанный запрещением старца не может оставаться при совершении Божественной службы, пока связавший не разрешит его. Тогда же отыскан был и старец, который пришел в Александрию и разрешил связанного от запрещения. С того времени рака уже никогда не трогалась со своего места. " Путь старческого "окормления" во все века христианства признан всеми великими пустыннослужителями, отцами и учителями Церкви самым надежным и удобнейшим из всех, какие были известны в Христианской Церкви. Старчество процветало в древних египетских и палестинских киновиях (общежительных монастырях) , впоследствии насаждено на Афоне, а с востока перешло и в Россию. Но вскоре, при всеобщем упадке веры и подвижничества, оно понемногу стало приходить в забвение, так что многие даже стали отвергать его как неофициальный, а значит, незаконный, еретический придаток церкви. В конце XVIII столетия старчество было уже практически искоренено в России вследствие тяжелых гонений на старцев, которые, как ни странно, были.
Забытое как проявление высокой духовной жизни Церкви, "венец духовных подвигов" ее, старчество возродилось в России, и главным образом в Оптиной Пустыни, под влиянием великого старца, архимандрита молдавских монастырей Паисия Величковского (1722-1794) и его учеников.
Паисий родился в России, учился в Киевской Академии. Он долго искал духовного руководства на Украине, перешел во Валахию, на Афон и, затем, в Молдавию. Под его влиянием возродилось в православии стремление к внутреннему подвигу и непрестанной молитве. Он с великим трудом собрал на Афоне и перевел с греческого языка на славянский творения аскетических писателей, в которых содержится учение о монашеском житии вообще, и, в особенности, о духовном отношении к старцам. Паисий Величковский воспитал множество подвижников, которые принесли его заветы и в Россию.
В России старчеством прославились следующие обители: Саровская Успенская пустынь, Флорищева Успенская пустынь, Голгофо-Рапятский скит Соловецкого монастыря, Валаамский Спасо-Преображенский монастырь, а также скиты Троице-Сергиевой Лавры и Смоленская Зосимова пустынь (в ней старчество укоренилось тоже благодаря содействию митрополита Филарета Московского) В чиноположении своем относительно иноческого жития Козельская Введенская Оптина пустынь, вместе с немногими пустынными русскими монастырями, имеет ту особенность, что в ней, по примеру древних обителей и Афонских киновий (общежительных монастырей) , с некоторого времени ведено старчество...
XVIII век был очень трудным для всего русского народа и для Церкви тоже. Последняя четверть этого века может быть по справедливости названа периодом настоящего оскудения обители. В течение этого периода число братии, населявшее Пустынь, не только не превышало положенных по штату семи, а даже порой не доходило до него. К 1770 году в монастыре остались лишь 2 монаха, а иеромонах был "невидящий глазами". О трагическом состоянии Пустыни говорит и тот факт, что всего за несколько лет у обители сменилось четыре настоятеля - ни один из них не видел возможным поднять на ноги обнищавший монастырь, который еле мог совершать Божественную службу. Вскоре Оптина Пустынь понесла еще одну потерю: преставился белый священник, и сам настоятель был вынужден отправлять священнослужение без чреды.
Эти события были уже последними свидетельствами упадка и оскудения Оптиной обители. В 1795 году Бог смилостивился над пустынью: высокопреосвященный Платон, митрополит Московский и Калужский, обратил свой отеческий взор на нужды обители. Говорят, что ему очень понравились леса, окружающие Оптину. Красота этого места помогает человеку на его пути к Богу, возбуждает в нем стремление к уединению и молитве.
Историю Оптиной Пустыни после обновления можно разделить на пять периодов.
1796-1829 "В 1796 году преосвященный митрополит Московский Платон, посещая пустынь сию, признал место сие для пустынно-общежительства весьма удобным; почему и решился оное тут учредить, по образу Песношского монастыря. А дабы сколько можно успешнее провести предположение сие в самое исполнение, то просил он у Песношского настоятеля строителя Макария дать ему для сего способного человека, каковым и признан иеромонах Авраамий. Он, пришед на место сие, застал тут несколько монашествующих, а строение, кроме соборной церкви, все деревянное, и то обветшалое и т.д. " (Из Истории Российской Иерархии) .
Этот самый иеромонах о. Авраамий, до своего назначения бывший огородником, ввел в обители примерный внутренний порядок, чем снискал себе уважение и почтение всего окрестного населения. По мере увеличавшихся от того средств, занялся и материальным устойством обители, при помощи пожертвований Боголюбивых граждан. Авраамий был вместе и учредитель, и зодчий.
В 1801 году "за отличные услуги обители к общей пользе", Авраамий произведен в игумена Лихвинского Покровского Доброго монастыря, с управлением в то же время и в Оптиной. Но вскоре немощь, а также и опасение, чтобы не нарушилось заведенное им в Оптиной благоустройство, заставили о. Авраамия отказаться от нового достинства. Преосвященный удовлетворил его просьбу, и он по-прежнему был оставлен начальствовать только в одной Оптиной Пустыни, но уже в игуменском сане.
1797 год был достопамятен для всех русских обителей милостивым вниманием к ним императора Павла Петровича. По указу от 18 декабря, Оптина Пустынь, в числе прочих, получила по 300 рублей в год "на вечные времена". Сверх того пожалована Пустыни мукомольная мельница и пруд. Эта царская милость не мало способствовала начальному благоустойству обители.
Шли годы. Авраамий, будучи уже даже в преклонном возрасте, не оставлял своего доброго дела. По ходатайству преосвященного Феофилакта, епископа Калужского, благочестивый монарх (теперь уже Александр Павлович) согласился на прошение отца Авраамия. С 1764 года в Оптиной не разрешалось содержать более семи человек, но эта священная обитель привлекала много богомольцев. По указу Святейшего Синода, Пустыни разрешено прибавить еще двадцать три человека.
Восполнив таким образом главнейший недостаток в Оптиной Пустыни, Авраамий не ослабевал, а трудился и трудился, приумножая богатства его обители. Еще больше возрастало заслуженное им расположение калужских архипастырей. Епископы Евлампий и Евгений оказывали особенное благоволение к Оптиной пустыни. Преосвященный Евлампий даже желал провести в обители остаток своих дней, и специально для него была построена особая келья.