Как правило, существующие формы проведения расследования не гарантируют того, что преступное формирование не сумеет предпринять соответствующие контр-меры для сокрытия следов совершенного преступления, уничтожения вещественных доказательств и т.д. Поэтому для успешной борьбы с организованными преступными формированиями необходимы разработка и применение на практике новой концепции, которая должна отличаться активным наступательным характером, учитывать особенности личности преступников и совершаемых ими преступлений, предусматривать проведение большей по объему подготовительной оперативной работы с целью получения данных о характерных способах совершения преступлений конкретным формированием и ее организационной структуре. Когда картина происшедшего будет выявлена в полном объеме, должны следовать задержание и арест членов преступного формирования, а также закрепление накопленных данных процессуальными методами. Естественно, это вызывает ряд правовых проблем: известно преступление, но сознательно ограничиваются меры по его расследованию, из-за изменения обстановки или утраты доказательств некоторые преступники могут избежать наказания и т.д. Нельзя забывать, что сам факт раскрытия преступлений, выявления виновных лиц оказывает на потенциальных преступников и широкие слои населения даже большее профилактическое воздействие, чем последующее наказание виновных лиц. В данном случае складывается ситуация, когда приходится жертвовать быстрым частным успехом на пути к главной цели — уничтожению организованного преступного формирования.
По нашему мнению, в ряде случаев, по расследованию преступлений, совершенных организованными преступными группами, преступными группами по предварительному сговору, в связи со спецификой данных групп необходимо применять и специфическую тактику, приемы, а именно отсрочку возбуждения уголовного дела, что, безусловно, поспособствует предотвращению повторного совершения данных преступлений и приведет к ликвидации данного формирования.
Разумеется, данное положение не бесспорно, однако решение об отсрочке возбуждения уголовного дела должно приниматься по каждому сообщению о преступлении с учетом его тяжести, личности преступников и других обстоятельств. Вопрос о необходимости отказа от традиционных методов расследования, повышения роли оперативной деятельности, перехода от раскрытия конкретного преступления, совершенного организованным формированием, к установлению полной картины деятельности преступного формирования и выявлению всех причастных к преступным деяниям лиц неоднократно поднимался как зарубежными[47], так и российскими учеными[48].
Так, А.С. Емельянов по этому поводу отмечает, что «борьба с организованной преступностью... есть пустой звук, если своим девизом она имеет борьбу с преступлениями, а не с их систематическим характером, если она не нацелена в первую очередь на разрушение того, что обеспечивает систематический характер совершения преступлений»[49]. Действующее же уголовное законодательство однозначно ориентирует правоохранительные органы на исследование только конкретного, отдельно взятого факта преступного посягательства. В результате, на практике основной задачей правоохранительных органов является исследование совместных действий участников группы лишь применительно к отдельным эпизодам деятельности, будь то организация группы или совершение в ее составе преступлений. Целостного исследования организованной группы (формирования) и ее преступной деятельности при этом совершенно не получается и не может получиться в принципе.
Организованное преступное формирование создается для систематического совершения преступлений. Для реализации указанной цели необходима устойчивая система преступных связей, которые объединяют исполнителей конкретных преступлений, организатора формирования и лиц, чья деятельность состоит в руководстве формированием либо направлена на поддержание устойчивости данной системы связей группы как единого целостного социального феномена.
Часто происходит подмена понятий: характеристика организованного преступления выдается за характеристику организованного преступного формирования. «Если организованное преступление характеризуют данные о его подготовленности как обособленного акта, связях, складывающихся между участниками каждого отдельного посягательства, то организованную преступную группу в ее единстве — данные о связях членов группы, складывающихся между ними при осуществлении совместной деятельности в целом, месте и роли каждого лица в группе и во всей деятельности»[50].
Отход от традиционных методов расследования будет лишь способствовать более полному раскрытию преступлений и изобличению всех виновных, укреплению законности и правопорядка, предупреждению преступлений, т.е. выполнению задач уголовного судопроизводства. Зарубежные специалисты также указывают, что на современном этапе «при новых (конспиративных) преступных действиях, классические методы расследования, такие как открытый розыск, обыски и допросы, уже явно недостаточны, так как с их помощью нельзя добраться до «внутреннего круга» преступников (инспираторов) в преступных организациях»[51]. В частности, специальная комиссия конференции Министерства внутренних дел ФРГ в 1983 г. в рабочем отчете указывала: «В будущем с организованной преступностью эффективно бороться можно будет только, если удастся длительное время поддерживать с подозреваемыми контакты для добывания информации о структуре преступной организации, которую в нужный момент можно будет пустить в ход в операциях по захвату»[52].
Продолжая обоснование этой точки зрения, можно привести высказывание Ч. Беккариа: «Законодатели, напуганные осуждением нескольких невиновных, перегружают законоведение чрезмерными формальностями, точное исполнение которых возвело бы на престол правосудия анархическую безнаказанность. Напуганные несколькими ужасными и труднодоказуемыми преступлениями, они сочли необходимым пренебречь формальностями, ими же установленными, и превратили, действуя при этом то из деспотического нетерпения, то из женской робости, важное дело правосудия в какую-то игру, в которой случай и плутовство исполняют главную роль»[53].
Предметом любого допроса является получение сведений, которыми располагает допрашиваемое лицо, известных им по делу лично или от других определенных лиц (так называемые свидетели по слуху). Цель собирания сведений — обнаружение материальной истины по делу. Однако нужно иметь в виду, что материальная истина, которой добиваются во время производства дознания, предварительного и судебного следствия, никогда не бывает и не может быть абсолютной. Она всегда только относительна, и в этом смысле близка к исторической истине, поскольку в расследовании преступлений, так же как и в истории, прошлое устанавливается свидетельствами современников (мемуары, переписка и т.п.), ознакомлением с документами, относящимися к изучаемому времени, событию и лицам, и собиранием материальных следов. Отсюда видна вся важность для дела показаний, в том числе и свидетельских.
Известный русский юрист А.Ф. Кони по этому вопросу писал: «Свидетельское показание, даже данное в условиях, направленных к обеспечению его достоверности, нередко оказывается недостоверным. Самое достоверное показание, данное с искренним желанием рассказать одну правду, и притом всю правду — основывается на условии памяти, передающей то, на что, в свое время, свидетель обратил внимание. Но внимание есть орудие для восприятия весьма несовершенное, память же с течением времени искажает запечатленные вниманием образы и дает им иногда совершенно выцвесть. Эта своего рода «усушка и утечка» памяти вызывает ее на бессознательное восстановление образующихся пробелов и мало-помалу в передачу виденного и слышанного прокрадываются вымысел и самообман».
Аналогичную позицию занимает и О. Пинто, который указывает, что «лишь очень немногие люди способны без прикрас рассказать о происшедшем у них на глазах. Любой полицейский подтвердит, что невозможно найти и двух очевидцев уличного происшествия, которые бы дали одинаковые показания»[54].
Это обусловлено тем, что «дело не столько в факте, сколько в его интерпретации... Существуют не только факты, но и суд над фактами. Каждый человек осуществляет «суд над фактами» с точки зрения своего личного опыта, тех «микроусловий», в которых он формировался как личность. Это обстоятельство и служит причиной разноречивости свидетельских показаний»[55].
«Зрительно человек может воспринять все происшедшее, но только незначительная часть виденного запечатлится у него в памяти»[56]. В связи с этим для правильной оценки достоверности свидетельского показания большое значение имеют тщательный анализ следователем любого показания и не менее тщательная его проверка в целях полного соответствия показания тому, что в свое время тот или иной человек воспринял.
Иные тактические приемы избирает следователь для получения правдивых показаний от лица, дающего заведомо ложные показания, создающие на допросе конфликтную ситуацию.
Для данного допроса свойственна коалиционная ситуация психологического контакта или конфликтная с частично противоположными интересами и в редких случаях — остроконфликтная, когда цели ее участников прямо противоположны. Конфликт может носить скрытый и явный характер. Для допроса лица, не желающего давать правдивые показания, чаще всего характерен скрытый конфликт, который и определяет тактику его последующего допроса. Только психически или нервнобольные могут лгать без всякой причины. Если же здоровый человек умышленно дает ложные показания, у него всегда есть для этого достаточные основания.