Это разъяснение имеет весьма важное значение, но поскольку на практике органы следствия, дознания, прокуратуры и суда чрезвычайно редко признают незаконность действий своих должностных лиц и факт причинения гражданам имущественного и морального вреда, достижение с ними мирового соглашения по этому вопросу весьма маловероятно, поэтому обязанность принесения публичных извинений гражданину, незаконно привлеченному к уголовной ответственности, следует закрепить и в гражданском законодательстве в качестве еще одного способа защиты субъективных гражданских прав и нематериальных благ личности[62]. В соответствии со ст. 21 Конституции РФ «достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления». Не используя в должной мере правовую возможность обязать ответчиков принести публичные извинения гражданину, ставшему жертвой незаконного уголовного преследования, законодатель тем самым создает условия для умаления его достоинства, что прямо противоречит приведенному конституционному положению.
Еще один аспект обсуждаемой проблемы. Как правило, незаконное привлечение гражданина к уголовной ответственности вызывает нравственные страдания не только у потерпевшего, но и у совместно проживающих с ним членов его семьи – супруга, детей и родителей, которые испытывают широкий спектр негативных эмоций – чувства обиды, страха, возмущения, горечи, негодования и др. Вопрос о том, имеют ли названные лица право требовать компенсации причиненного им морального вреда, имеет большое научное и практическое значение. В этом плане весьма показательно следующее дело: Л. обратился в суд с иском к прокуратуре Брянской области о возмещении материального ущерба и о компенсации морального вреда, ссылаясь на то, что он был незаконно задержан и три месяца незаконно содержался в местах лишения свободы, в результате чего ему был причинен моральный вред, ухудшилось состояние здоровья и пострадала его репутация. Вскоре Л. умер, после чего в дело вступила его жена Ш., которая просила признать факт нарушения ее права на уважение семейной жизни и взыскать компенсацию причиненного ей морального вреда с Генеральной прокуратуры РФ, МВД РФ и Министерства юстиции РФ. Суд первой инстанции иск удовлетворил частично и взыскал с Министерства финансов РФ за счет казны РФ компенсацию морального вреда в сумме 10 тыс. руб.
Суд второй инстанции судебное решение в части компенсации морального вреда отменил и вынес новое решение об отказе в такой компенсации, мотивировав это тем, что моральный вред был причинен не истице, а ее мужу, но в связи с его смертью не может быть компенсирован, и указав также, что возмещение вреда за нарушение права на уважение семейной жизни законом не предусмотрено. Однако это определение было опротестовано Заместителем Председателя Верховного Суда РФ. Президиум Брянского областного суда удовлетворил протест, указав, что вывод кассационной инстанции основан на неправильном толковании закона. Суд первой инстанции правильно признал, что незаконным арестом и заключением под стражу ее мужа Ш. был причинен моральный вред, который подлежит компенсации в соответствии с ч. 1 ст. 151 ГК РФ. Учитывая, что материалами дела подтверждается нарушение права Ш. на уважение частной и семейной жизни, закрепленное в ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, вынесенное кассационной инстанцией определение об отказе в иске о компенсации морального вреда было отменено, а судебное решение оставлено в силе как законное и обоснованное[63].
Данное судебное Постановление нуждается в глубоком анализе. С одной стороны, бесспорно, что незаконное привлечение к уголовной ответственности одного из членов семьи не может не затронуть все сферы семейной жизни, оставить неприкосновенным внутренний, духовный мир его супруга, детей и родителей, которые неизбежно испытывают ряд негативных последствий такого привлечения: чувство морального дискомфорта, ощущение беспокойства и тревоги, переживания и страдания, что, в свою очередь, негативно сказывается на состоянии здоровья гражданина. С другой стороны, эти переживания и страдания не «подпадают» под легальное определение морального вреда, закрепленное в ст. 151 ГК РФ, так как незаконное привлечение члена семьи к уголовной ответственности формально не нарушает ни одно из нематериальных благ и иных личных неимущественных прав, закрепленных в ст. 150 ГК РФ. Однако в соответствии с данной нормой за гражданами России признаются и другие нематериальные блага и личные неимущественные права, в том числе, следовательно, и право на уважение личной и семейной жизни, закрепленное в ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и п. 1 ст. 7 ГК РФ является составной частью ее правовой системы.
Подтверждение этой позиции имеется и в нормах российского законодательства, в первую очередь – в Декларации прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 г., провозгласившей, что каждый вправе защищать свои права, свободы и законные интересы всеми способами, не противоречащими закону (ст. 30)[64]. В рассматриваемом случае единственным адекватным способом защиты нарушенных прав членов семьи гражданина, незаконно привлеченного к уголовной ответственности, является компенсация возникшего у них в связи с этим привлечением морального вреда в виде перенесенных нравственных страданий.
В Декларации прав и свобод человека и гражданина закреплено еще одно важное положение: «Права жертв преступлений и злоупотребления властью охраняются законом. Государство обеспечивает им доступ к правосудию и скорейшую компенсацию за причиненный ущерб» (ст. 33). Поскольку члены семьи гражданина, ставшего жертвой незаконного уголовного преследования, также становятся (хотя и косвенным образом) жертвами злоупотребления властью со стороны органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры, закрепление их права на компенсацию морального вреда будет полностью соответствовать подчеркнутому Президиумом Верховного Суда РФ положению о его презумпции: «В случае нарушения нематериальных благ граждан незаконными действиями государственных органов причинение морального вреда предполагается, и доказыванию подлежит лишь размер денежной компенсации»[65].
Все сказанное позволяет сформулировать вывод о необходимости легального признания права на компенсацию морального вреда, причиненного совместно проживающим супругу, детям и родителям гражданина, незаконно привлеченного к уголовной ответственности. Это станет еще одним важным шагом на пути гуманизации отечественного законодательства, к совершенствованию всех его разделов, обеспечивающих защиту и охрану неотъемлемых прав граждан в одной из наиболее важных сфер – сфере внутренней жизни, определяющей духовное благополучие личности, и, следовательно, морально-нравственный климат в обществе.
Общеизвестно, что от законного, обоснованного, мотивированного решения суда зависит как минимум отношение к правосудию в государстве и развитие гражданского общества в целом, а как максимум – судьба и жизнь гражданина. К сожалению, на практике нередки случаи проявления различного рода судебных ошибок. В связи с этим имеет смысл затронуть проблему такой разновидности ответственности суда, как гражданско-правовая, и получить ответы на ряд вопросов, и в частности – имеет ли гражданин право на судебную защиту от незаконных действий суда, в том числе путем возмещения причиненного вреда, и каковы механизмы реализации данного института.
В русском дореволюционном правоведении вопрос о гражданско-правовой ответственности «чинов судебного ведомства» обсуждался неоднократно. Многие юристы выступали за установление надежных гарантий защиты интересов пострадавших посредством введения исков к судьям, поскольку принцип государственного возмещения ущерба, нанесенного жертвам необоснованного уголовного преследования, не получил в России специального законодательного признания. Ответственность должностных лиц, в том числе судей, по искам граждан, потерпевших от их служебных действий, была введена еще Петром I, который позволил последним «в партикулярных обидах бить челом» на должностных лиц и «искать с них судом, где надлежит». Таким образом, судьи, умышленно или неосмотрительно постановившие приговор о наказании невиновного, были обязаны возвратить его из ссылки за свой счет, заплатить ему за уголовное наказание от 100 до 600 рублей, а за исправительное от 10 до 60 рублей, возместить ему убытки, обеспечить в необходимом случае содержание ему и семейству[66]. Однако после смерти Петра этот порядок был отменен.
В современной России чрезвычайно сложно привлечь судью к ответственности (причем не только гражданской, но и дисциплинарной и уголовной), хотя в общественном сознании ошибки и профессиональная некомпетентность судейского корпуса стали привычной нормой жизни. Нынешнее законодательство, а именно Закон РФ от 26.06.1992 №3132–1 «О статусе судей в Российской Федерации»[67], Федеральный конституционный закон от 31.12.1996 №1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»[68] и другие нормативные акты не предусматривают специальные нормы касательно данного института. Законодатель не определил своего отношения к понятиям «профессиональная ошибка», «судебная ошибка». Отсутствует ясность в вопросе о том, какие профессиональные ошибки влекут ответственность и кто должен быть ответчиком – государство или судьи. В этой связи уместно вспомнить положение п. 5.2 Европейской хартии о статусе судей, принятой Советом Европы, который предусматривает, что, когда ущерб явился результатом грубого нарушения судьей норм, регламентирующих его деятельность, государство может потребовать от него возмещение убытков в судебном порядке. Требование наличия грубой ошибки, судебный характер возмещения ущерба представляет собой значительные гарантии избежания обхода процедуры. Дополнительную гарантию составляет предварительное согласие на принятие дела к производству компетентным судебным органом[69].