Смекни!
smekni.com

Когнитивная наука Основы психологии познания том 1 Величковский Б М (стр. 105 из 120)

В рамках первого подхода зрительные образы понимаются как мен­тальные картинки или сцены, сохраняющие в более или менее полном виде конкретные перцептивные характеристики объектов и служащие, как когда-то считал Э.Б. Титченер, а до него и философы-сенсуалисты, основным элементом когнитивных репрезентаций. Видным представи­телем этой точки зрения является американский нейропсихолог Стивен Косслин. Им и его сотрудниками разработана модель, в которой гене­рирование образов описывается как результат активации гипотетичес­кой нейрофизиологической структуры — зрительного буфера, сравнива­емого с дисплеем вычислительной машины — отсюда второе название данного подхода: теория кортикального дисплея. Предполагается, что та же структура активируется сенсорной информацией в ходе процессов восприятия. Образ — это пространственная репрезентация, в принципе

18 В дальнейшем Шепард пришел к выводу что трансформациям обычно подвергается репрезентация стимула, уже находящаяся в памяти, а не воспринимаемая в данный мо­мент. Нечто подобное обнаружено и в экспериментах стернбергского типа (см. 5.1.2): когда в задаче на поиск в памяти коды тестового стимула и положительного множества не со­впадают, то «переводу» почему-то последовательно подвергаются элементы положитель­ного множества, а не воспринимаемый тестовый стимул, хотя в последнем случае это до-394 статочно было бы сделать только один раз.

подобная той, которая лежит в основе реального восприятия объектов и сцен, но только несколько менее четкая, чем восприятие19.

В последнее время радикальная теория образов получила развитие в работах ученика Найссера Барсалу (Barsalou, 1999), который полагает, что все многообразие форм знания, в том числе и понятийного, может быть комбинацией фрагментов «просеянного» избирательным внимани­ем сенсомоторного и перцептивного опыта. Для успеха этого подхода, считает Барсалу, чувственный опыт нужно рассматривать не интроспек­тивно (феноменологически), а с точки зрения специфики лежащих в его основе нейрофизиологических процессов и состояний. В этом случае, однако, сохраняются некоторые типичные трудности образного подхо­да, например, объяснение возможности существования абстрактных ка­тегорий или осуществления столь простого в языковых конструкциях ло­гического отрицания некоторой порции сведений — «Неверно, что (х)». Решение подобных проблем Барсалу ищет на пути рассмотрения обра­зов как особых схематических структур знания — фреймов, допускающих различные комбинаторные трансформации, в частности, рекурсивную подстановку одних фреймов в качестве аргументов в другие фреймы (см. 6.4.2). Это новое развитие объективно означает ревизию положений ра­дикальной теории образов и позволяет надеяться на синтез различных подходов, тем более, что похожие представления начинают появляться и в современной когнитивной лингвистике (см. 7.3.2).

Согласно второму подходу, образы не являются объяснительной категорией и в действительности как за образами, так и за словами ле­жит одна и та же гомогенная форма репрезентации, понимаемая по об­разцу логического пропозиционального исчисления. Единицами по­добных репрезентаций являются пропозиции — логические суждения, которые напоминают предложения естественного языка. Они имеют предикатно-аргументное строение и, с точки зрения соответствия пред­метной ситуации, а также другим пропозициям в «базе знаний» (па­мяти), могут быть либо истинными, либо ложными (см. 2.2.3). Инте­рес к пропозициям обусловлен тем, что их комбинация позволяет автоматически осуществлять логический вывод, то есть оценивать ис­тинность некоторых новых суждений, если они содержат элементы уже встречавшихся ранее репрезентаций. К числу наиболее известных

" Мнение о том, что представления являются ослабленными копиями восприятий,
было широко распространено в истории философии (см. 1.1.2). Как считает разделяю­
щий эту точку зрения Шепард, между физическими объектами, нейрофизиологически­
ми процессами и субъективными образами существуют отношения изоморфизма. Вместо
прямого структурного изоморфизма гештальтпсихологов (см. 1.2.1), Шепард имеет в виду
«изоморфизм второго порядка», сохраняющий информации об отношениях между объек­
тами, а не о конкретных признаках объектов. Точное значение этого принципа не полу­
чило в работах Шепарда подробного истолкования. Не ясно, например, в каком смысле
можно говорить об изоморфизме в связи с восприятием и визуализацией вторичных ка­
честв
объектов (см. 1.1.1).395

представителей этой точки зрения относятся Зенон Пылишин (Pylyshyn, 2003), который первым выступил против анализа того, что «мысленный взор сообщает мысленному мозгу», а также Дж.Р. Андер­сон (2002) и ряд других авторов, противопоставивших «неоментализму» анализа образов «неоассоцианизм» абстрактно-символьного описания когнитивных структур.

Данные о возможности мысленного вращения фигур объясняются в рамках этого подхода следующим образом. Предположим, что положе­ние точки χ в фигуре репрезентировано в системе полярных координат в форме двух пропозиций:

ДИСТАНЦИЯ (χ,ρ,η) и НАПРАВЛЕНИЕ (χ,ρ,ο),

где η и о — соответственно дистанция и направление д: по отношению к точке отсчета ρ (центр вращения).

Тогда процесс вращения фигуры представляет собой просто замену параметра о для каждой точки фигуры. Чтобы смоделировать результа­ты экспериментов Шепарда по мысленному вращению фигур, доста­точно последовательно менять параметр о с очень небольшим шагом. «Аналоговый» аспект заложен в процесс этой замены и не связан с природой самой репрезентации, которая в принципе остается дискрет­ной логической функцией. Трехмерное вращение могло бы осуществ­ляться тем же образом, для его реализации понадобился бы лишь до­полнительный параметр в категории «направление»20. Надо сказать, что представители данного подхода совсем не обязательно отрицают, что процессы восприятия и воображения могут совпадать, так как и само восприятие понимается ими как логическое описание пространствен­ных отношений между локальными элементами типа точек, линий и углов. Именно с такими абстрактными многоуровневыми описаниями работают современные компьютерные программы генерирования и об­работки изображений.

В пользу пропозициональной точки зрения приводятся некоторые экспериментальные данные. Так, было показано, что образное кодиро­вание ведет к лучшему запоминанию только тогда, когда представляе­мые объекты объединяются нашим воображением в некоторую взаимо­действующую структуру. Дж.Р. Андерсон и Г. Бауэр (см. Андерсон, 2002) объясняют это тем, что для эффективного сохранения в памяти объекты должны быть репрезентированы не просто как «А» и «В», а в соответ­ствии со схемой логического суждения — «Предикат (А, В)». Еще одним источником аргументов против радикальной теории образов (хотя и не обязательно в пользу теории ментальных пропозиций) служат накапли­вающиеся данные о качественных различиях наших наглядных пред-

20 Некоторая дискретность операции мысленного вращения действительно была об­наружена в ряде недавних исследований. Но она оказалась связанной с саккадическими движениями глаз: во время саккад процессы мысленного вращения прерываются — по-396 добно тому, как прерывается и обработка сенсорной зрительной информации (см. 3.1.1).

ставлений и реального восприятия (см. 9.1.2). Наконец, для обоснования пропозиционального подхода также привлекаются результаты классичес­ких и современных исследований, свидетельствующих о взаимодействии перцептивной и вербальной информации в задачах понимания и запоми­нания невербального материала, такого как геометрические фигуры или фотографии лиц.

Действительно, это взаимодействие выражено очень отчетливо — сильнее, чем это можно было бы ожидать на основе исходной версии теории двойного кодирования, где вербальная и образная системы мо­гут взаимодействовать лишь на выходе из долговременной памяти. Однако возможно, что этот факт говорит лишь о необходимости либе­рализации теории двойного кодирования, а не ее замене пропозицио­нальными моделями. Во-первых, упоминавшиеся выше нейропсихоло-гические данные свидетельствуют о различиях механизмов вербального и образного кодирования. Во-вторых, характер взаимодействия этих двух форм обработки и представления знаний явно демонстрирует их взаимодополняемость: если неопределенной является зрительная ин­формация, то любая вербальная подсказка сильнейшим образом вли­яет на ее запоминание; при неопределенности (обедненности) вер­бальной информации, поддержка в ее понимании и запоминании может быть оказана невербальным осмысленным материалом (см. 7.3.1 и 7.3.2).

На рис. 5.8 показаны два примера обедненных зрительных изобра­жений, запоминание которых зависит от словесного обозначения. Та­ким образом, запоминание и обработка бессмысленных изображений находятся под контролем вербальной системы. Напротив, в случае ос­мысленных картин, по-видимому, возможна прямая связь зрительных репрезентаций с понятийными структурами, так как задачи на установле­ние семантических отношений легче решаются здесь в случае образного,