15Никто не знает, как могло бы пойти развитие научной психологии в Германии, если
бы не приход к власти национал-социалистов. Видные гештальтпсихологии эмигрирова- 49
В целом вюрцбургская школа не смогла решить своих задач, так как мысли и операции выступили лишь в роли новых элементов сознания. Был сохранен и усилен аналитический характер метода самонаблюдения, что вызывало возражения даже у Вундта (Wundt, 1910—1912). В еще большей степени опора на самонаблюдение была характерна для основных оппонентов вюрцбургской школы — представителей школы аналитической интроспекции Эдварда Титченера (1867—1927), пытавшегося развивать традиционный структуралистский подход ассоциативной психологии. На одном из этапов развития своих взглядов Тит-ченер пришел к выводу, что сознание состоит примерно из 44 000 элементов, которые в разных комбинациях порождают все восприятия, мысли и эмоции: «Дайте мне мои элементы и позвольте мне соединить их при психофизических условиях, и я обещаю вам показать психику взрослого человека как структуру без пропусков и изъянов» (Titchener, 1899, р. 294). Бесплодность дискуссии обоих направлений о роли чувственных образов в мышлении сыграла не последнюю роль в крушении старой менталистской психологии.
Вундт старательно избегал использования термина «память» в своих работах, считая его отголоском донаучной психологии способностей. Поэтому он откровенно критически относился к проекту Германа Эб-бингауза (1850—1909), поставившего своей целью изучить законы памяти, которые определяют временную динамику ассоциаций. В силу этих теоретических разногласий Вундт даже активно препятствовал публикациям результатов экспериментов Эббингауза, что послужило одной из причин создания, по инициативе и под редакцией Гельмголь-ца, первого собственно психологического журнала в мире — Zeitschrift für Psychologie16. Первый номер этого журнала открывается статьей Эббингауза, посвященной обзору основных результатов его исследований.
Благодаря экспериментам Эббингауза по запоминанию рядов бессмысленных слогов были построены так называемые кривые забывания (см. 5.4.1), а также впервые был описан эффект края — лучшее воспроизведение первых и последних элементов ряда по сравнению с центральными элементами. Этому действительно очень выраженному эффекту суждено было позднее сыграть важную роль в создании моделей памяти когнитивной психологии (см. 2.2.1 и 5.2.1). На частые обвинения оппонентов в механицизме Эббингауз отвечал, что ориентируется
ли. Карл Бюлер и его жена Шарлотта (одна из основательниц гуманистической психологии) сначала сменили Дрезден на Вену, а затем бежали в США. Дункер покончил жизнь самоубийством. Зельц погиб на пути в концентрационный лагерь.16 В определенной степени Вундт предвосхитил взгляды и тип исследований англий
ского психолога Фредерика Бартлетта, который, кстати, тоже крайне критически оцени
вал вклад Эббингауза в психологию познания (см. 1.4.2). Вундта и его сотрудников инте
ресовали процессы запоминания и узнавания сложного осмысленного материала. Счи
талось, что решающую роль в узнавании сложного материала играет чувство «знакомое -
50 ти» (сам этот термин был введен в психологию датчанином Гёффдингом).
не на ньютоновскую механику, а на физику Маха, устанавливая лишь математические отношения между независимыми и зависимыми переменными. Использование бессмысленного материала, вызванное стремлением изучать законы памяти в «чистом виде», было включено потом в необихевиористскую традицию «вербального научения». Следует отметить, однако, что даже при таком намеренно обессмысленном материале частота осмысленных ассоциаций оказалась переменной, которая играла едва ли не ведущую роль в запоминании.
Несколько менее известными латаются исследования другого видного немецкого психолога того периода leopraЭлиаса Мюллера (1850—1934). Вместе с А. Пильцекером Мюллер обосновал в 1900 году теорию двух различных форм памяти — динамической («персеверирующей») и постоянной. В основе перехода от динамического к постоянному формату сохранения знаний, по их мнению, должен лежать некоторый (в то время совершенно гипотетический) процесс нейрофизиологической консолидации следа (см. 5.3.2). Соответствующее различение было использовано и в первых моделях запоминания когнитивной психологии, как различие процессов в первичной (кратковременной) и вторичной (долговременной) памяти (см. 2.1.3 и 5.2.1)17. Мюллер также разработал вполне созвучную последующим моделям когнитивной психологии теорию, в которой попытался, исходя из юмовской схемы ассоциации элементов сознания, объяснить целенаправленный характер мышления. Решение этой задачи оказалось возможным лишь благодаря построению иерархической системы, в которой категориальные представления оказались под контролем некоторого более высокого уровня, принимающего решения о торможении или активации ассоциативных связей (см. 8.1.1).
Учеником Мюллера А. Иостом были описаны два общих закона динамики прочности следа памяти. Согласно первому из законов Моста, из двух ассоциаций равной прочности, но разного возраста более старая забывается медленнее. Второй закон имеет отношение к заучиванию материала: приращение прочности следа, вызванное новым заучиванием, обратно пропорционально исходной прочности следа. Оба закона легко формализуются с помощью дифференциальных уравнений:
(1) dx/dt = — kx
(2) dx/dT= m (λ - x),
имеющих следующие решения:
(1) xt = xoe-kt
(2) χτ= λ - (λ - xe)e-mT,
где χ — прочность следа или ассоциации; k, m и λ — константы; t — время при забывании, а Т — время или число попыток заучивания. Первый закон Иоста до сих пор используется в когнитивной психологии при анализе процессов забывания, а второй — широко использовался в исследованиях «вербального научения» (см. 5.2.1 и 5.4.1).
17 По феноменологическим основаниям (а именно сохраняется ли некоторое содер52
Особого упоминания заслуживают исследования зрительных образов, начатые уже Фехнером, который посвятил их классификации несколько глав второй части своих «Элементов психофизики» (такого рода исследования были названы им «внутренней психофизикой» в отличие от «внешней психофизики», занимающейся измерением ощущений физических стимулов). Родственник Дарвина Фрэнсис Гальтон ( 1822— 1911) провел самые ранние дифференциально-психологические исследования отчетливости, или «яркости» зрительных представлений, в то время как Г.Э. Мюллер проанализировал зависимость пространственных характеристик образов объектов от субъективных (совпадающих с осями тела субъекта, или эгоцентрических) и объективных (определяемых верхом, низом, левой и правой стороной и т.д. самих предметов — экзоцентрических) систем координат.
Вместе с тем и в этой области исследований вновь отчетливо выступила невозможность однозначной интерпретации интроспективных данных. Кюльпе и К. Пэрки, работавшая у Титченера в Корнельском университете, пришли к противоположным выводам о характере влияния зрительных образов на восприятие зрительных сигналов околопороговой интенсивности, при этом Кюльпе полагал, что одновременное представливание мешает восприятию. Окончательно этот вопрос не выяснен до сих пор, хотя современные работы скорее подтверждают мнение Пэрки, считавшей, что в результате активного, «встречного» пред-ставливания стимула происходит снижение сенсорных порогов (см. 6.4.2). Никто из этих исследователей, при всем внешнем различии их позиций, не пошел дальше доступных в то время механистических и химических аналогий. Так, Кюльпе объяснял образы последействием ощущений, а Эббингауз сравнивал их с фотографическими отпечатками.
Бездоказательность подобных аналогий и неопределенность выводов по основным проблемам привели к тому, что уже в конце 19-го века стал обсуждаться вопрос о кризисе психологии, а так называемым номо-тетическим (то есть основанным на выделении законов, «объясняющим») наукам были противопоставлены науки идеографические (описательные, или «понимающие»). Один из видных участников этих событий следующим образом охарактеризовал ситуацию: «Вереница сырых фактов; немного разговоров и споров вокруг отдельных мнений; немного классификации и обобщения на скорее описательном уровне; строгое убеждение, что нам доступны состояния сознания и что наш мозг как-то влияет на них: но ни одного закона в смысле законов физики, ни одного утверждения, из которого можно было бы вывести надежные следствия. Мы даже не знаем терминов, в которых можно описать то, по отношению к чему эти законы могли бы быть установлены. Это не наука, а лишь надежда на науку... В настоящее время психология находится в состоянии физики до Галилея... и химии до Лавуазье...» (James, 1892, р. 468).
1.3 Поведенческие и физикалистские направления
1.3.1 Психология как наука о поведении и физических гештальтах
Начиная с 10-х годов прошлого века изучение образов представлений, восприятия, внимания и мышления резко затормозилось. «Попробуйте доказать мне, — писал основатель бихевиоризма Джон Уотсон (1878— 1958), — что вы обладаете зрительными представлениями, слуховыми представлениями или какими-либо другими видами психических (бестелесных) процессов. До сих пор у меня есть лишь ваши невероятные и решительно ничем не подкрепленные заявления, что вы обладаете всем этим. Наука же нуждается в объективных доказательствах, которые только и могут служить надежной основой для ее теорий» (Watson, 1928, р. 75). Американский бихевиоризм и немецкая («берлинская») школа гештальтпсихологии независимо друг от друга, но практически одновременно предприняли попытку построения психологии как естественнонаучной дисциплины.