81
Таблица 1.1. Уровни построения движений (по: Бернштейн, 1947)
Уро- | Название | Функция | Субстрат |
вень | |||
D | Предметные | Движения, с учетом | Ассоциативные зоны |
действия | специфики предметов, | теменных и фрон- | |
например, рабочих | тальных зон коры | ||
инструментов | |||
С | Пространственное | Разовые целевые дви- | Новая часть базаль- |
поле | жения, соотносимые с | ных ганглиев (стриа- | |
метрикой пространства | тум) и проекционные | ||
зоны коры | |||
В | Синергии | Ритмические движе- | Таламус и древняя |
ния, перемещающие | часть базальных | ||
организм как целое | ганглиев (глобус | ||
паллидум) | |||
А | Палеокинетические | Регуляция тонуса, | Стволовые отделы |
регуляции | простейшие защитные | головного мозга и | |
и вестибулярные | спинной мозг | ||
рефлексы |
емся представить несколько осовремененную модель уровневои архитектуры, позволяющую рассматривать не только построение движений, но и «построение образа» — координационные механизмы когнитивных процессов (см. 8.4.3).
Подход Бернштейна на десятилетия опередил свое время и во многом опирался скорее на смелые предположения, чем на проверенные данные. Надо сказать, что сам принцип одновременного рассмотрения мозговых механизмов и их функциональных проявлений начинает утверждаться в когнитивной науке только в последние годы (см. 2.4.1 и 9.1.3). Бернштейн не мог, даже если бы и поставил перед собой эту цель36, распространить уровневый нейропсихологический анализ на собственно познавательные процессы, которые в то время оставались почти неизученными. Он, однако, отмечал возможное существование «одного или двух» уровней высших символических координации («координации группы Е»), специфически связанных с речью и мышлением. Например, круговое движение руки учительницы, в процессе объясне-
36 Свидетельством интереса H.A. Бернштейна к познавательным процессам, прежде всего восприятию и памяти, является его опубликованная лишь совсем недавно (Бернштейн, 2003) монография второй половины 1930-х годов. Эта работа свидетельствует о его хорошем знании гештальтпсихологии и о тесных научных контактах с Л.С. Выготским и А.Н. Леонтьевым.
ния геометрической теоремы рисующей на доске окружность, находится под контролем подобных символьных координации. Очень похожее движение руки гимнастки при выполнении спортивных упражнений, напротив, будет контролироваться значительно более низким уровнем синергии (уровень В). Номенклатура задействованных мозговых механизмов определяется, таким образом, «смысловой стороной» стоящей перед субъектом задачи.
К сожалению, вскоре после опубликования эта классическая монография Бернштейна была запрещена в Советском Союзе, а сам автор потерял возможность работать. Причиной была критика Бернштейном теории условных рефлексов Павлова в ее догматической интерпретации, характерной для конца 1940-х годов. Поэтому концепция уровней построения движений не получила должного развития и, по сравнению с другими идеями Бернштейна (см. 9.3.2), осталась почти незамеченной в мировой психологической литературе. «Сверхзадача» нашей книги состоит в том, чтобы восполнить, насколько это возможно, данный пробел, показав перспективность уровневого подхода к данным, накопленным в когнитивных исследованиях, в частности, в центральной для когнитивной науки области высших форм понимания и мышления (см. 3.4.2,5.3.3 и 8.4.3).
Другой влиятельной концепцией, получившей широкое распространение в советской психологии 1960-х годов, была теория деятельности А.Н. Леонтьева. Эта теория разделяет поток активности человека на три взаимодействующих слоя:
1) деятельности, имеющие молярный характер и направленные на до
стижение стратегических, часто неосознаваемых мотивов (вопрос
«для чего?»);
2) действия, направленные на достижения промежуточных, осознава
емых целей (вопрос «что?»);
3) более дробные, тактико-технические операции, которые приспосаб
ливают действие к конкретным условиям достижения цели и в при
вычных условиях не осознаются (вопрос «как?»).
Для когнитивной психологии особенно существенна постановка Леонтьевым вопроса о возможной расчлененности высших психических функций на две подсистемы. По Выготскому и Лурия, специфика этих функций состоит в том, что они опосредованы речевыми значениями. В 1940-е годы Леонтьев провел важное различение между значением и смыслом. Оно внешне напоминает некоторые различения в формальной логике и семиотике, однако фактически отлично от них и глубоко психологично (см. 6.1.1). Если значение (речевое значение) является единицей фиксированного в языке общественно-исторического опыта (в соответствии с идеями марксистской философии и культурно-исторического подхода Выготского), то под смыслом имеется в виду «личностный смысл» — субъективное отношение к ситуации, которое может от-
83
личаться и обычно отличается от нормативно общественного37. Как значение, так и смысл являются, по мнению Леонтьева, равноправными образующими индивидуального сознания38.
Тем самым А.Н. Леонтьев фактически предположил существование некоторого более высокого уровня управления поведением, чем тради-, ционные, опосредованные речевыми значениями высшие психические функции в понимании Выготского и Лурия. Это предположение имеет ряд серьезных последствий. Так, существование особого механизма реализации личностного отношения могло бы скорректировать некоторые, типичные для части когнитивной психологии и более ранних подходов (особенно ассоцианизма и бихевиоризма) представления о центральной роли прошлого опыта — «знаний» — в детерминации поведения. Как отмечает Леонтьев, при достижении личностного уровня развития меняется отношение человека к своему прошлому: «Вопреки своей распространенности, взгляд на личность как на продукт биографии человека является неудовлетворительным... Упускается главный психологический факт, а именно что человек вступает в отношение к своему прошлому, которое по-разному входит в наличное для него — в память его личности» (Леонтьев, 1975, с. 217).
Длительное время понятие личностного смысла использовалось лишь гуманистически-ориентированными направлениями психологии. Вплоть до последнего времени никто, похоже, даже не задумывался серьезно о нейропсихологической реальности его механизмов и возможности их изучения в рамках естественно-научного, позитивистского подхода. Это случилось только после нового кризиса экспериментальной психологии в 1980-е годы (см. 2.3.1 и 9.1.1) и последовавшей смены парадигмы когнитивных исследований. В результате сегодня мы можем значительно более объективно, с учетом требований современной науки разграничить значение и смысл как в отношении поведенческих проявлений, так и с точки зрения поддерживающих их мозговых механизмов (см. 5.3.3 и 7.4.2).
Разумеется, культурно-историческая линия анализа и учет эволюционного контекста не были уникальной особенностью работ небольшой группы ведущих советских психологов и физиологов. Близкие идеи можно найти и у ряда американских и западноевропейских авто-
37Утверждать нечто подобное в СССР в середине 20-го века было актом личного му38Третьей и последней образующей сознания, наряду со значением и смыслом, по
мнению А.Н. Леонтьева, является «чувственная ткань». По содержанию это понятие близ
ко понятиям «квалия» и «феноменальное сознание», широко используемым в современ-
84ных когнитивно-ориентированных философских исследованиях (см. 1.2.1, 4.4.3 и 8.4.3).
ров предвоенного периода. Главным отличием этих работ была лишь несколько иная база эмпирических исследований, в частности, сравнительно ограниченный доступ к данным о локальных поражениях мозга (для создания своих концепций Лурия и Бернштейну, правда, также понадобился обширный материал о последствиях черепно-мозговых ранений, накопленный во время Второй мировой войны).
Первым таким автором был неоднократно упоминавшийся выше Карл Бюлер, профессор Дрезденского, а затем Венского университетов. Лурия, а через него и Выготский были хорошо знакомы с работами Бю-лера и, вероятно, с ним лично. Практически одновременно с Выготским и Куртом Л евином, в 1927 году, Бюлер написал книгу «Кризис психологии», где выступил за объединение трех линий исследований:
1) субъективной (традиционная экспериментальная психология со
знания по образцу и подобию вюрцбургской школы психологии
мышления);
2) объективной (исследования поведения человека и животных);
3) культурно-исторической (психология народов, продуктов деятель
ности и языка в продолжение поздних работ Вундта).