Смекни!
smekni.com

Когнитивная наука Основы психологии познания том 1 Величковский Б М (стр. 5 из 120)


нили ситуацию. Позитронная томография и ядерный магнитный резо­нанс — медленные, громоздкие, чудовищно дорогие — были воспроиз­водимы, в отличие от гениев.

Организаторы всемирного психологического конгресса 1992 года в Брюсселе предложили мне прочитать вечернюю лекцию, которую я по­святил современной трактовке идеи эволюционных уровней организа­ции H.A. Бернштейна. В другой такой лекции Майкл Познер, психолог из штата Орегон, рассказал о применении позигронной томографии для локализации механизмов внимания. Он обнаружил три области мозга, связанные с вниманием, причем одну из них, локализованную в самых новых структурах мозга — лобной коре, он назвал вслед за Лурия облас­тью культурного и социального внимания. Внимание, чувствительное к вниманию другого человека, — то, что Лурия и Выготский знали еще 60 лет назад, — впервые «увидел» фотонный счетчик. С лекции Познера колле­ги расходились молча. На конгрессе в Монреале в 1996 году число докла­дов, использовавших функциональное картирование мозга, увеличилось до 18, и именно они оказались в центре внимания. На двух последних, к моменту написания этих строк, конгрессах (Стокгольм, июль 2000; Пе­кин, август 2004) таких сообщений было свыше 300. Иногда кажется, что уже и дипломные работы невозможны сегодня в престижных универси­тетах без использования методов мозгового картирования. Искусство нейропсихологического обследования превратилось в технологию.

Но и новейшие технологии в целом, как это ни странно, нужда­ются в психологической науке. Почему, несмотря на использование дорогостоящих и всепроникающих методов, подобных ядерному маг­нитному резонансу, в медицине сохраняется столь высокий процент ошибочных диагнозов? Дело в том, что любое сложное изображение по-разному воспринимается разными людьми. До тех пор, пока не уда­стся сделать видимым субъективное восприятие, интерпретация этих изображений останется зависящей от индивидуального опыта и ошибок конкретного специалиста. Точно так же, почему автоматизация в авиа­ции и промышленности увеличивает долю ошибок человека? Потому, что существующие автоматические системы аутистичны. Они не пони­мают человека и не принимают в расчет его знания, намерения и состо­яния. Но помощь не к месту — когда мы и сами знаем, что нужно де­лать, — хуже отсутствия таковой. Массовым технологиям 21-го века предстоит научиться моделировать психическое состояние пользовате­ля — определять направленность и качество его внимания, содержание восприятия и текущие намерения. И научить их этому могут лишь под­готовленные для решения таких задач психологи.

Наше восприятие внешнего мира определяется работой двух над­страивающихся друг над другом нейрофизиологических систем. Одна, примитивная, развита уже у пресмыкающихся. Этот «рептильный мозг» отвечает за грубую пространственную локализацию объектов и террито­риальное поведение (а равно, судя по всему, за маленькие и большие 21


территориальные конфликты). Другая система, развитая в полной мере лишь у млекопитающих, обеспечивает внимательную идентификацию объектов и событий. Если эта вторая система не функционирует, то можно долго и упорно смотреть на предмет и не узнавать его. Извест­ный американский нейропсихолог и последователь Лурия Оливер Закс описал примеры этого несколько лет назад в книге о «человеке, спутав­шем свою жену со шляпой».

Колебания баланса этих двух основных систем восприятия и вни­мания происходят и при их нормальной работе, например, при чтении или при управлении автомобилем. В последнем случае это может иметь самые серьезные последствия. Существенно, что фазы общей простран­ственной ориентировки и, соответственно, внимательной идентифика­ции событий удается определять по картине движений глаз, с помощью исключительно быстрой видеорегистрации поведения. Иными словами, можно определить, когда водитель будет путать красный свет с зеленым, а переходящего дорогу пешехода — с тенью от стоящего на обочине де­рева. Видимо, именно данные о текущих параметрах движений глаз, а не результаты мозгового картирования будут в первую очередь исполь­зоваться для адаптивной автоматизации функционирования техники на транспорте, в промышленности и в быту.

Моя работа связана с 1994 года с кафедрой прикладных когнитив­ных исследований Дрезденского технического университета, где пси­хология ведет начало с Карла и Шарлотты Бюлер (с ними Лурия был близко знаком в молодые годы). По соседству в Лейпциге возникли крупнейшие центры когнитивной нейропсихологии и эволюционной антропологии. В 1996 году на всемирном конгрессе по взаимодействию человека и компьютера в Ванкувере я прочитал вечернюю лекцию о технологиях, чувствительных к вниманию человека. Сегодня это стано­вится .общезначимой проблемой и задачей прикладных исследований. Относительно недорогие варианты мозгового картирования планирует­ся использовать для диагностики текущей работоспособности летчиков. Ряд автомобильных фирм работает над системами адаптивной поддерж­ки водителя, основанными на этих идеях, а Европейское сообщество планирует многолетнюю программу поддержки работ по адаптивной автоматизации. В каком-то смысле это развитие представляет собой продолжение классических исследований Лурия и Выготского, пока­завших 70 лет назад, что объединение ресурсов внимания является предпосылкой совместной деятельности ребенка и взрослого. Просто задача состоит теперь в социализации «внимания» наших технических помощников.

Лурия был глубоко прав, когда предсказывал радикальное измене­ние статуса и характера работы психолога к началу 21-го века. Ни одна дисциплина не пользуется такой популярностью у студентов лучших университетов мира, как психология. Центральный вопрос, однако, со-22 стоит в том, как можно создать или воссоздать луриевскую атмосферу.


В принципе, здесь ничего не нужно придумывать заново. Очень хоро­шо, что вселенная, кажется, больше нигде не «заколочена досками», но этого еще недостаточно. Самое главное, чтобы молодежь попадала в хо­рошие руки. Это прежде всего означает, что она должна иметь возмож­ность получать информацию от первых лиц — в живом общении, а не только из хрестоматий. Какое досадное недоразумение, что в МГУ до сих пор нет Луриевского семинара. Любой зарубежный коллега считал бы честью хотя бы раз в жизни выступить на подобном форуме. Так и только так привлекают лучших докладчиков Эббингаузовская империя и существующий с середины 1990-х годов Бюлеровский коллоквиум Дрезденского университета.

Сегодня, как и 30 лет назад, в каждой специальной области иссле­дований подлинных точек роста не так уж и много, примерно столько же, сколько выделил Лурия тогда, в парке Боткинской больницы. Ясно, что включиться в эту работу никогда не поздно. Один из моих коллег и соавтор по нескольким публикациям большую часть жизни был про­фессиональным военным, полковником голландской армии, пока не был вдруг замечен на антивоенной демонстрации и срочно отправлен натовским начальством в отставку. В возрасте 40 лет он пошел учиться психологии в университет на первый курс (как когда-то Лурия пошел учиться на медицинский факультет) и постепенно стал одним из наи­более уважаемых во всем мире экспертов.

Никогда не поздно начать работать профессионально и попытаться вернуть утраченные за десятилетия глухого провинциализма (а часто — словами Лурия — и откровенной халтуры) позиции в постоянно обнов­ляющемся междисциплинарном и международном разделении труда. Место российской психологии находится там, где его всегда видел А.Р. Лурия — среди передовых научных сообществ, которые уже свыше 100 лет определяют пути развития этой дисциплины, открывая все но­вые области ее практического применения. Мне кажется, что когнитив­ная наука как раз и является наиболее удобной на сегодняшний день платформой для такого междисциплинарного диалога. Этому разви­тию, направленному на преодоление искусственных барьеров между дисциплинами и между географическими регионами, просто нет ника­кой разумной альтернативы. Если, конечно, наш «рептильный» мозг не окажется в конце концов сильнее тонкого слоя нейронов переднелоб-ных структур коры. Надеюсь, Александр Романович имел в виду что-то другое, когда сказал при последней встрече, что Дарвин ошибался.


23


1


истоки когнитивной

НАУКИ


Структура главы:

1.1Основные философские традиции

1.1.1 Культ механического естествознания

1.1.2 Эмпиризм и рационализм

1.1.3 Критика самонаблюдения и чистого разума

1.2Ранняя экспериментальная психология

1.2.1 Первые методические подходы

1.2.2 Вильгельм Вундт и основание психологии

1.2.3 Первый кризис научной психологии

1.3Поведенческие и физикалистские направления

1.3.1 Психология как наука о поведении
и физических гештальтах

1.3.2 Опыт галилеевской перестройки психологии

1.3.3 Второй кризис научной психологии

1.4Европейский идеал романтической науки

1.4.1 Романтизм как антитезис позитивизму

1.4.2 От натурфилософии к нейропсихологии

1.4.3 Вклад физиологии и психологии деятельности