Не менее противоречивые результаты получены и с использованием невербального материала. Здесь особое положение занимает сложный, естественный материал типа видовых слайдов и фотографий лиц (см. подробнее 4.3.3 и 5.2.1). Так, Р. Келлог (Kellog, 1980) в тщательно спланированных экспериментах получил данные о том, что испытуемые способны при неожиданном тестировании узнавать фотографии лиц, показывавшихся им во время выполнения в уме сложных арифметических вычислений. По мнению автора, отсутствие внимания не препятствует долговременному запоминанию сложного, предметно организованного зрительного материала. Аналогичные результаты получены и в ряде последующих исследований с видовыми слайдами предметных сцен и ландшафтов, так что сегодня вывод об успешной и чрезвычайно быстрой обработке сложных осмысленных изображений в условиях неполного внимания не вызывает особых сомнений. Более того, отвлечение внимания может даже способствовать имплицитной обработке, особенно в случае эмоциогенных стимулов
Другие данные, однако, свидетельствуют о том, что уже восприятие особенностей формы объектов оказывается нарушенным при отвлечении внимания. Соответствующий феномен получил название слепоты невнимания. Ариен Мэк и Ирвин Рок (Mack & Rock, 1998) обобщили результаты большого числа экспериментов, где специально создавались условия, при которых испытуемые смотрели на фигуру, но не обращали на нее внимание (рис. 4.5). Следствием отвлечения внимания было практически полное отсутствие запоминания, а по мнению авторов, и 273
Рис. 4.5. Типичные объекты из экспериментов на «слепоту невнимания» работа с одной из двух отличающихся цветом фигур ведет к тому, что последующее узнавание другой фигуры оказывается невозможным
274
восприятия особенностей формы В непосредственно следовавших тестах на узнавание испытуемые сообщали, что видят эти фигуры в первый раз. Данный результат в целом подтверждает жесткий вариант модели ранней селекции. Поэтому были предприняты попытки перепроверить результаты исследований слепоты невнимания Трисман некоторое время назад повторила эти опыты и полагает, что обнаружила в непрямых тестах на запоминание небольшие эффекты имплицитного запоминания (см 5.1.1), свидетельствующие о том, что обработка общих особенностей формы игнорировавшихся абстрактных конфигураций все-таки имела место Иными словами, невнимание, как и в дихотических экспериментах, резко ослабляет, но не прерывает полностью процессы, ведущие к идентификации.
Подводя итоги обсуждению вопроса об уровне селекции, можно сказать, что ответ зависит от характера задачи и, конечно же, от воспринимаемого материала. Эффекты поздней, семантической селекции возможны лишь тогда, когда сам материал допускает осмысленную интерпретацию. Иными словами, эти эффекты скорее можно ожидать в случае слов и предметных сцен, чем в случае абстрактных форм и спер-линговских буквенно-цифровых матриц. Присутствие поздней селекции подтверждается анализом вызванных потенциалов и данными микроэлектродного отведения активности нейронов нижней височной борозды (вероятный субстрат зрительной обработки, ответственной за детальное восприятие формы и идентификацию предметов — см. 3.4.2). Активация этих нейронов в ответ на предъявление осмысленной информации в несколько ослабленной степени сохраняется даже при полной анестезии. При таких условиях ни о сознании, ни о внимании — в традиционной, основанной на интроспекции трактовке этих понятий — не может быть и речи. Мы вернемся к обсуждению вопроса о глубине автоматической обработки информации при непроизвольном внимании в последнем разделе главы (см. 4.4.1).
Если сравнивать внимание с лучом фонаря или проектора, то что можно сказать о движении этого пятна света? Перемещается ли оно от точки А к точке В зрительного поля градуально, так что в процессе движения происходит последовательное улучшение обработки информации в промежуточной зоне, либо скачком, как это сделал бы глаз? Далее, движется ли оно в двумерном отображении окружения, подобном ретинальному изображению, или же, скорее, в воспринимаемой трехмерной модели пространства? Наконец, имеет ли зрительное внимание фиксированную или переменную зону охвата, с соответствующим изменением возможности обработки (оптического разрешения) деталей? Каждый из этих вопросов вызвал к жизни десятки исследований, в которых с помощью различных методических ухищрений было показано, что перемещение фокуса зрительного внимания, безусловно, должно интерпретироваться как движение в трехмерном пространстве (Hoffman, 1999)9.
В ряде специальных, в том числе нейрофизиологических работ было также показано, что сдвиги фокальной зоны зрительного внимания тесно связаны с программированием движении глаз в соответствующую часть зрительного окружения Как впервые продемонстрировал Гельм-гольц в упоминавшихся опытах (и как каждому известно из повседневных наблюдений), в условиях продолжительной зрительной фиксации объекта или группы объектов мы можем внимательно отслеживать события, находящиеся несколько в стороне от направления нашего взора При свободном зрительном обследовании окружения связь внимания и движений глаз, однако, становится более прочной. В частности, мы не можем обратить внимание на один обьект и одновременно совершить произвольный саккадический скачок к другому — попытка сделать нечто подобное ведет к выраженному ухудшению выполнения, по крайней мере, одной из этих задач. К аналогичным выводам приводит анализ нейропсихологических синдромов поражения теменных и премоторных зон коры (таких как синдром Балинта и оптическая атаксия — см. 3.4.2), которые одновременно нарушают саккадические движения глаз, целевые движения рук и способность пациента обратить внимание на целевой объект в его окружении
Обобщив эти факты, итальянский нейропсихолог Дж. Риццолатти и его коллеги (например. Rizzolatti & Craighero. 1998) выдвинули премо-торную теорию зрительного внимания, в которой зрительное внимание и программирование целенаправленных движений рук и глаз рассматриваются как один и то же процесс. Эта теория вызывает два уточняющих замечания Во-первых, зрительное внимание не исчерпывается только его пространственными компонентами, включая настройку на форму предметов и на их семантику, по отношению к которым премоторная
9 К сожалению, несмотря на множество экспериментов, данные о способе движенияинтерпретация становится затруднительной (см. 7.4.3). Во-вторых, связь пространственного внимания с движениями глаз кажется более непосредственной и систематичной, чем с движениями рук. Экспериментальные данные подтверждают, что сдвиги внимания действительно могут опережать саккады. Например, при промежуточной фиксации в процессе чтения мы способны значительно лучше замечать внезапные изменения букв в направлении следующего скачка (см. 7.2.3). Если задача предельно проста — при появлении объекта надо быстро перевести взгляд на него с фиксационной точки, то мы считаем, что уже совершили скачок и даже более отчетливо видим целевой предмет за 150—200 мс до того, как глаза действительно начинают двигаться к цели. В случае более сложных, например коммуникативных, задач движения глаз, впрочем, могут начинать опережать наше осознание их местоположения (см. 9.1.3).
Рассмотрим кратко самую последнюю версию оптической метафоры, возникшую в 1980-е годы. Внимание трактуется в этом случае как объектив с переменным фокусным расстоянием, или трансфокатор (zoom lense). Эксперименты подтверждают нашу способность легко настраиваться на восприятие как грубых, так и мелких деталей, но с известными оговорками. Хотя размеры зоны селективного внимания оказались подвижными, более естественным, в соответствии с мнением гештальтпсихологов (см. 1.3.1) и с исследованиями микрогенеза восприятия (см. 3.2.3), было движение от глобального к локальному. Сталкиваясь с новой ситуацией или с новым объектом, мы, как правило, сначала смотрим «широким полем» и лишь затем концентрируем наше внимание на деталях. Отметим одновременно, что эта закономерность меняется под влиянием острых эмоциональных нагрузок и стресса, когда поле зрительного внимания сужается вплоть до возникновения так называемого туннельного зрения, препятствующего восприятию информации в периферии зрения (см. 2.1.2 и 9.4.3). Возможно, здесь исследования баланса глобальной и локальной обработки начинают быть интересны с точки зрения природы межуровневых переходов, связывающих механизмы амбьентного и фокального восприятия, а также более высокие уровни символических координации.