Вскоре после исчезновения Че Фидель в узком кругу оглашает его письмо: "Я официально отказываюсь от своего поста в руководстве партии, от своего поста министра, от звания команданте, от моего кубинского гражданства. Официально меня ничто больше не связывает с Кубой, кроме лишь связей другого рода, от которых нельзя отказаться так, как я отказываюсь от своих постов".
Вот фрагменты письма, которое он оставил "дорогим старикам", своим родителям:
"...Я вновь чувствую своими пятками ребра Росинанта, снова, облачившись в доспехи, я пускаюсь в путь.
...Многие назовут меня искателем приключений, и это так. Но только я искатель приключений особого рода, из той породы, что рискуют своей шкурой, дабы доказать свою правоту.
Может быть, я пытаюсь сделать это в последний раз. Я не ищу такого конца, но он возможен... И если так случится, примите мое последнее объятие.
Я любил Вас крепко, только не умел выразить свою любовь. Я слишком прямолинеен в своих действиях и думаю, что иногда меня не понимали. К тому же было нелегко меня понять, но на этот раз - верьте мне. Итак, решимость, которую я совершенствовал с увлечением артиста, заставит действовать хилые ноги и уставшие легкие. Я добьюсь своего.
Вспоминайте иногда этого скромного кондотьера XX века...
Крепко обнимает Вас Ваш блудный и неисправимый сын
Эрнесто"
Вот письмо детям:
"Дорогие Ильдита, Алеидита, Камило, Селия и Эрнесто! Если когда-нибудь вы прочтете это письмо, значит, меня не будет среди вас.
Вы мало что вспомните обо мне, а малыши не вспомнят ничего.
Ваш отец был человеком, который действовал согласно своим взглядам и, несомненно, жил согласно своим убеждениям.
Растите хорошими революционерами. Учитесь много, чтобы овладеть техникой, которая позволяет властвовать над природой. Помните, что самое главное - это революция и каждый из нас в отдельности ничего не значит.
И главное, будьте всегда способными самым глубоким образом почувствовать любую несправедливость, совершаемую где бы то ни было в мире. Это самая прекрасная черта революционера.
До свидания, детки, я надеюсь еще вас увидеть. Папа шлет вам большущий поцелуй и крепко обнимает вас".
Надежда не сбылась. Он их больше не увидел. Эти письма были последней весточкой.
Через полтора года после исчезновения Че окажется в Боливии во главе разноплеменного отряда из сорока человек: примерно с такой же "команды" начиналась герилья на Кубе. Но второй Сьерра-Маэстре состояться было не суждено. Крестьяне-индейцы ко всем белым - а уж к иностранцам тем более - относились как к чужакам. Вопреки ожиданиям не оказала помощи местная компартия, неизменно выполнявшая идеологический заказ Москвы. А Москве не нужна была еще одна совершаемая в нарушение кремлевских святцев (без участия гегемона-пролетариата) революция.
Все одиннадцать месяцев пребывания Че в Боливии его деморализованный отряд преследовали неудачи. Петляя, повстанцы тщетно пытались уйти от натренированных американцами рейнджеров. Президент Джонсон дал добро на операцию "Синтия" - ликвидацию Че и его отряда. За сутки до развязки "Нью-Йорк тайме" опубликовала корреспонденцию под заголовком "Последний бой Че". 8 октября 1967 года Че попал в западню в ущелье Эль-Юро на юго-востоке Боливии. Истощенный, он еле двигался, давно не было лекарства от астмы, его трясла малярия, мучили желудочные боли. Че оказался в одиночестве, его карабин был разбит, сам он ранен. Легендарный партизан попал в плен.
В близлежащем селе его заперли в хибару, именуемую школой. На появление высоких военных чинов Че никак не отреагировал. Его последний разговор - с молодой учительницей Хулией Кортес. На классной доске было написано мелом по-испански: "Я уже умею читать". Че сказал, улыбаясь: "Слово "читать" написано с ударением. Это ошибка!" 9 октября примерно в 13.30 унтер-офицер Ма-рио Теран из автоматической винтовки М-2 застрелил Че. В доказательство, что ненавистный Че погиб, его тело выставили на всеобщее обозрение. Индейцам Че напоминал Христа, и они, как амулеты, срезали пряди его волос. По указанию боливийского военного руководства и резидентуры ЦРУ с лица Че сняли восковую маску, отрубили кисти рук для идентификации отпечатков пальцев. Позже доброхот переправит на Кубу заспиртованные кисти рук Че и они станут предметом поклонения.
Только почти через три десятилетия убийцы Че раскрыли правду о месте его захоронения. 11 октября тела Че и шестерых его соратников погребли в братской могиле, сровняли ее с землей и залили асфальтом на взлетно-посадочной полосе аэродрома в окрестностях поселка Валье-гранде. Позже, когда останки павших партизан доставят в Гавану, скелет с биркой "Е-2" опознают как останки Че.
Торжественные похороны Че состоялись в канун открытия V съезда Компартии Кубы. Был объявлен недельный траур. Обелиски, мемориальные доски, плакаты с девизом Че: "Всегда до победы!" Сотни тысяч кубинцев прошли в молчании мимо семи контейнеров из полированного дерева.
Партизан похоронили в трехстах километрах к востоку от Гаваны, в центре провинции Лас-Вильяс городе Санта-Клара, где Че одержал свою самую блистательную победу.
А 17 октября 1997 года останки Че перевезли в мавзолей, устроенный в основании памятника, воздвигнутого к двадцатой годовщине его гибели. Среди многочисленных участников траурной церемонии - вдова французского президента Франсуа Миттерана, земляк Че прославленный форвард Диего Марадона. Отданы высшие военные почести, у места захоронения Фидель Кастро зажег вечный огонь. Кажется, поставлена точка в судьбе человека-легенды.
...Эрнесто Че Гевары нет в живых уже больше тридцати лет. Его великие современники - Джон Кеннеди и Никита Хрущев, Шарль де Голль и Мао Цзэдун - заняли свои места в учебниках всемирной истории, а Че - по-прежнему кумир. Время Че продолжается.
2. Особенности имиджа Че Гевары
Хотя заметной ролью в региональной и мировой политике отмечена лишь последняя треть жизни Че, его воздействие на мировое общественное (политико-идеологическое, культурно-психологическое, в меньшей мере — научное) сознание распространилось на ряд последующих десятилетий XX века”. Че стал любимцем кубинского народа, легендой, кумиром молодежи еще при жизни. В считанные недели после смерти образ Гевары стал материальной силой в Латинской Америке и за ее пределами. Закономерный вопрос: почему?Несомненно, что имидж Че Гевары соответствует архетипу бунтаря. На протяжении своей «политической» карьеры он всегда шел против устоявшихся норм и правил. После установления нового режима на Кубеего интересовало революционное движение во всем мире, он стремился быть его главным вдохновителем. Постоянное развитие, постоянное недовольство тем, что уже есть, постоянное желание добиваться чего-то нового – типичные желания бунтаря. Это касается не только его диверсионной, партизанской деятельности: не имея опыта в области государственного управления и экономики, Че Гевара в короткие сроки сумел трансформировать в наилучшую сторону дела во вверенных ему областях, осуществил денежную и промышленную реформы, не смотря на угрозу интервенции и в условиях жестокой американской блокады. Но и на этом он не останавливается. «Я официально отказываюсь от своего поста в руководстве партии, от своего поста министра, от звания команданте, от моего кубинского гражданства. Официально меня ничто больше не связывает с Кубой, кроме лишь связей другого рода, от которых нельзя отказаться так, как я отказываюсь от своих постов».«...Я вновь чувствую своими пятками ребра Росинанта, снова, облачившись в доспехи, я пускаюсь в путь....Многие назовут меня искателем приключений, и это так. Но только я искатель приключений особого рода, из той породы, что рискуют своей шкурой, дабы доказать свою правоту.» На мой взгляд, слова типичного бунтаря, хотя для многих он был не просто, бунтарь, он был и остается бунтующим героем.Создание мифа часто используется в качестве приема для формирования имиджа. Миф. Да же сегодня, по прошествии 40 лет после жизни Гевары, очень трудно избежать повседневных, расхожих фраз, преодолеть влияние его харизмы и мифа окутывающего практически всё, что связано с его личностью. Латиноамериканцы считают команданте практически новым Иисусом, пришедшим освободить их от нападок империалистов. Ни один мертвый не был так похож на Христа, как Че, на фотографии, облетевшей весь мир. Крестьяне Боливии (где в 1967 году и был убит Гевара), хранящие как священную реликвию клочки волос, срезанные с его бороды на следующий день после убийства, считают его своим покровителем и называют его Святым Эрнесто Ла-Игерским. Крестьяне, которые отказали его отряду в поддержке и часто были осведомителями властей. Трагическая участь всех причастных к его казни продолжает питать миф о сверхъестественности земной миссии Героического Партизана. И даже сейчас, в современном мире, Кастро поддерживает в умах людей мысль о сверхъестественности Че: «…скоро, подобно Фениксу, вновь появится команданте Гевара…».Можно проследить и еще один прием создания образа, который применим к имиджу Че – эмоционализация.Сопереживание провалам в начале повстанческого движения, чувство радости за победу революции, чувство горечи после смерти Че. Именно его образ (а не Фиделя) отождествляют с надеждой на перемены, с желанием бороться, стремлением все изменить. Каждый шаг,каждое действие Че, расценивалось народом не столько с рациональной точки зрения, сколько с эмоциональной.Он были молодым и энергичным и знал, чего хотел. Людиискренне сочувствовали и желали поскорей увидеть, как чистые идеалы социализма на глазах превращаются в человеческое счастье. Неудивительно, что экспериментаторы были популярны. Фидель с Раулем - и особенно неугомонный Эрнесто Че Гевара, в берете, с горящим, устремленным в будущее взглядом. Беретка со звездочкой и самая знаменитая фотография вечного бунтаря давно уже стали символами борьбы, юношеского максимализма, сопротивления и т.д.Эрнесто Гевара, наряду с другими борцами за возвышение (освобождение) человечества, воспринимается не только как личность, воевавший не только против невежества, угнетения, эксплуатации, отчуждения своего времени, но и против постоянного, общего всем временам содержания этих структур. Он представляет вечный, не зависящий от “тысячелетия на дворе” интерес угнетенных, меньшинства.Нынешняя притягательность, практически граничащая с религиозной, фигуры Гевары (прежде всего — для молодежи) объясняется не только “жаждой альтернативы”, нои желанием быть таким как ОН, ведь он был таким как МЫ – «выходец из народа». Вот еще один элемент его имиджа.Окружение Гевары, активная пропаганда в прессе, по радио, выступление на митингах, все это играло не последнюю роль в формировании имиджа лидера. И снова, возвращаюсь к мысли, что имидж Че складывался не только при жизни, но и активно поддерживается сейчас. Вспомнить, хотя бы октябрь 1997 года, когда кубинцы пришли проститься с останками Че. Шли со всех сторон, а потом многие часы стояли — семьями, компаниями, в одиночку, парами, чтобы увидеть шесть коротких деревянных ящиков, пройти перед ними, может, что-то сказать (или подумать) про себя и разойтись. Тысячи детей на руках у матерей. Взрослые — всех возрастов, занятий, цветов кожи; старухи, старики — и снова молодежь, молодежь.. Горячие сторонники режима и (можно не сомневаться — есть и такие) его критики. Без лозунгов, транспарантов, знамен. Серьезные, усталые лица, “смягчившиеся” в атмосфере “единства чувств”. Люди, ощущающие себя — как никогда в последние годы — народом, скрепленные общей благодарностью и любовью, уважением и надеждой. Для них он навсегда останется символом единства, борьбы за свободу, надежды и чего-то еще. Образом-идеалом, не потускневшим за тридцать лет.Фигуру Гевары отличает целостность его восприятия, имидж Че был почти уникален при его жизни и остается таковым сегодня — после цунами разоблачений и разочарований конца 80-х — начала 90-х годов.Его образ - образ “человека на все времена”, но вместе с тем — отвечающий конкретному мироощущению, альтернативным потребностям новой, нынешней эпохи.Несмотря на то, что по сути дела Эрнесто Че Гевара фактически всегда был вторым человеком на Кубе после Фиделя Кастро, я бы сказала, что он всегда был и будет первым властителем умов молодых революционеров Латинской Америки. Именно молодых людей, таких, каким был он сам.