В пятнадцатилетнем возрасте я был помешан на физзарядке. Спорт для меня был всё, и меня переполняла уверенность и собранность. Если бы кто‑то сказал мне в те дни, что в итоге я докурюсь до пяти пачек в день, — я поставил бы все жизненные заработки на то, что этого не случится, и еще накинул бы столько, сколько попросили бы.
В сорокалетнем возрасте я уже сидел на сигаретах и умственно, и физически. Я добрался до стадии, когда не мог выполнить любое, самое обыденное физическое или умственное действие, сперва не перекурив. Почти у всех курильщиков система срабатывает только при естественных жизненных волнениях, вроде неожиданных телефонных звонков или визитов. Но я без перекура не мог уже ни переключить канал, ни сменить лампочку.
Я знал, что умираю от сигарет. Мне было уже не отвертеться и не обмануть себя. Но вот чего не пойму: как я не замечал, что они делают с моим разумом. Это ведь разве что не скакало и не хватало меня за нос. Глупо и смешно, что большинством курильщиков владеет заблуждение, будто иногда сигареты приносят удовольствие. Лично я от этого заблуждения не страдал никогда. Я курил, потому что считал: они помогают мне сосредоточиться, а еще потому, что они помогали справиться с нервами.
Помню, как‑то раз, после проваленной попытки отказаться от сигарет, я переключился на трубку, веруя в то, что она приносит меньше вреда и снизит мое потребление.
Некоторые из этих трубочных табаков совершенно отвратительны на вкус. Аромат бывает приятный, но курить их поначалу невыносимо. Помню, около трех месяцев кончик языка у меня горел как обваренный. Внизу трубочной чаши собирается вязкая коричневая грязь. Бывает, нечаянно наклонишь чашку, и не успеешь даже заметить, как сглонешь полный рот этой дряни. В итоге немедленно выворачивает, вне зависимости от места и окружения.
Мне понадобилось три месяца, чтобы научиться управляться с трубкой, но вот чего мне не понять: почему в течение этих трех месяцев я не мог раз‑другой уняться и задать себе вопрос — зачем обрекать себя на эти мучения?
Конечно, выучившись обращаться с трубкой, курильщики кажутся довольными как никто. Многие из них убеждены, что курят только из любви к трубке. Но почему приходится так старательно научиться любить ее, когда и без нее они были совершенно счастливы?
Ответ таков: когда попадаешь в зависимость от никотина, промывка мозгов усиливается. Подсознание знает, что маленькую тварь нужно кормить, и вы блокируете разум от всего остального. Как я уже сказал, заставляет людей курить именно страх, боязнь беспокойного пустотного чувства, которое приходит, едва прекращается подача никотина. Оттого, что вы его не замечаете, оно никуда не девается. Вам нужно знать о нем не более, чем кошке — понимать, где под полом проходят трубы с горячей водой. Она просто знает: стоит сесть в определенном месте, и придет чувство тепла.
Промывка мозгов — вот главная трудность, мешающая бросить курить. Промывка мозгов общественного воспитания подкрепляется промывкой нашей же зависимости, и, что самое серьезное, промытыми мозгами друзей, родственников и коллег.
Вы заметили, как часто доныне я использовал выражение — «бросить» курить? Я употребил его в предыдущем абзаце. Вот вам классический пример промывки мозгов. Это изречение подразумевает реальную жертву. А ведь прекрасная истина в том, что бросать абсолютно нечего. Наоборот, вы готовы освободиться от страшной болезни и получить сказочные преимущества. Итак, мы начинаем убирать промывку мозгов. С этого момента мы не станем больше говорить «бросить», но скажем: прекратить, перестать, или, что самое верное, ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НЕОБХОДИМОСТИ!
Подговаривают нас в основном лишь окружающие, которые этим занимаются. Мы чувствуем, что выпадаем из общества. Чтобы втянуться, нужно хорошенько потрудиться, тем не менее, еще никто впоследствие не обнаруживал, что обрел нечто недостающее. Но всякий раз, когда мы замечаем другого курильщика, своим видом он убеждает нас: в этом что‑то есть, ведь иначе он этого не делал бы. Даже оставив привычку, бывший курильщик чувствует себя обделенным, когда на вечеринке или другом мероприятии кто‑нибудь из курящих закуривает. Бывший курильщик успокаивает себя. Ведь можно только одну. И вот, даже не успев заметить этого, он снова втянут.
Эта промывка мозгов — очень сильная штука, и ее воздействия нужно опасаться. Многие курильщики из старшего поколения могут припомнить детективный сериал про Поля Темпля, который после войны был очень популярен на радио. Одна из серий была посвящена зависимости от марихуаны, известной в народе как «план» и «трава». Втайне от курящих злодеи продавали им сигареты, содержащие «план». Пагубных воздействий у них не было. Люди попросту впадали в зависимость и были вынуждены постоянно покупать сигареты. (Во время моих консультаций буквально сотни курильщиков сознавались, что пробовали «план». Никто не жаловался, что впадал от него в зависимость). Когда я слушал эту передачу, мне было около семи лет. Так я впервые узнал о наркозависимостях. Сущность наркомании, необходимость постоянно принимать наркотик повергла меня в ужас, и даже доныне, хотя я искренне убежден, что «план» не образует зависимости, я не рискну затянуться марихуаной даже один раз. Какая ирония судьбы: в итоге мне выпало стать наркетом и подсесть на самый привязчивый в мире наркотик. А предупреди меня Поль Темпль о самих сигаретах. Еще одна ирония судьбы: как спустя сорок лет человечество тратит тысячи фунтов на онкологию, и в то же время миллионы уходят на уговоры подростков, чтобы те подсели на дрянной табак, причем наибольшие прибыли получает британское правительство.
Мы будем избавляться от промывки мозгов. Не бывший курильщик терпит лишения, но настоящий, у которого непрерывно изымаются:
— ЗДОРОВЬЕ
— САМОЧУВСТВИЕ
— ДЕНЬГИ
— ПОКОЙ
— СОБРАННОСТЬ
— СМЕЛОСТЬ
— САМОУВАЖЕНИЕ
— СЧАСТЬЕ
— СВОБОДА
И что он получает от этих ощутимых жертв?
АБСОЛЮТНО НИЧЕГО — кроме временной иллюзии возвращения в то состояние покоя, умиротворения и собранности, которым некурящие все время наслаждаются сами по себе.
Как я уже объяснял, курильщики считают, будто курят ради удовольствия, расслабления или некоей поддержки. На самом деле это иллюзия. Настоящая причина — облегчение ломки.
В ранние дни сигареты нужны нам для самоутверждения в обществе. Хотим — курим, хотим, нет. Но неуловимая цепочка уже пущена в ход. Наше подсознание начинает привыкать к мысли, что сигарета, употребленная в особых случаях, имеет свойство давать наслаждение.
Чем больше садишься на этот наркотик, тем большую ломку требуется облегчать; и чем больше сигареты порабощают, тем больше в нас обманом вселяется вера в противоположное их действие. Все происходит очень медленно и очень постепенно, — вообще не заметишь. Каждый день себя чувствуешь вроде бы так же, как раньше. Многие курильщики даже не осознают, что втянулись, пока не пытаются серьезно завязать, и даже после этого многие ничего не признают. Некоторые безмерно убежденные не вынимают голову из песка всю жизнь, пытаясь убедить себя и окружающих, что им все нравится.
С сотнями подростков у меня случалась такая беседа:
Я: Ты понимаешь, что никотин — наркотик, и куришь ты лишь потому, что не можешь остановиться?
П: Ничего подобного! Мне все нравится. Если б не нравилось, я бы бросил.
Я: А можешь бросить на неделю и доказать мне, что сможешь, если захочешь?
П: Так незачем. Мне же нравится. Захочу бросить, так и брошу.
Я: А можешь бросить на неделю и доказать себе, что еще не втянулся?
П: А смысл? Мне же все нравится.
Как я уже говорил, у курильщиков присутствует надобность облегчать ломку в периоды волнения, скуки, сосредоточения, расслабления или их сочетаний. Эти моменты подробнее описаны в следующих главах.
Я говорю не только о крупных трагедиях жизни, но и о мелких переживаниях: о телефонных разговорах, бытовом общении, невзгодах домохозяйки с шумными детьми, и так далее.
Возьмем для примера телефонную беседу. У многих людей телефон вызывает легкое волнение: в частности, у бизнесменов. Довольные клиенты звонят нечасто, да и начальство редко раздает по телефону подарки. Вечно что‑нибудь докучает: то проблемы, то люди с требованиями. В подобных случаях курильщик, если еще не успел, закурит сигарету. Он не знает, зачем, но ему известно, что чем‑то она помогает.
А на самом деле происходит вот что. Даже не имея представления об этом, курильщик ощущал раздражение (т.е. ломку). Частично облегчив это раздражение, и в то же время сняв естественную напряженность, он снижает общее волнение и получает некую поддержку. И курильщик уже чувствует себя лучше, чем до перекура. И все‑таки, даже в процессе курения, курящий человек куда напряженнее некурящего, потому что чем больше связываешься с наркотиком, тем дальше он опускает тебя на дно, и тем меньше восстанавливаются силы за счет курения.
Я обещал, что шокотерапии не будет. В следующем примере я почти нарушу обещание. Хотя не собираюсь вас шокировать, а просто пытаюсь дать понять, что сигареты разрушают нервы быстрее, чем расслабляют их.
Постарайтесь вообразить, что дошли до той стадии, когда врач говорит вам: если вы не прекратите курить, вам придется ампутировать ноги. На секунду постарайтесь представить себе жизнь без ног. Попытайтесь вообразить внутреннее состояние человека, который, получив это предупреждение, именно что продолжает курить, и затем ему ампутируют ноги.
Бывало, я слышал подобные истории и списывал их на человеческое безумие. На самом деле иногда мне даже хотелось услышать от врача подобное — ведь тогда я прекратил бы курить. Опять же, я был полностью готов в один прекрасный день получить кровоизлияние в мозг и потерять не только ноги, но и жизнь. Причем считал себя не психом, а просто заядлым курильщиком.