Предусмотренные действующим Гражданским кодексом Российской Федерации (далее - ГК) общие положения о договоре (гл. 27 - 29) активно применяются в судебно-арбитражной практике вот уже более 12 лет. О количестве рассматриваемых дел, по которым применяются правила ГК о договорных обязательствах, можно судить хотя бы по следующим статистическим показателям.
Столь активное применение арбитражными судами норм ГК о договоре в течение довольно длительного времени, бесспорно, свидетельствует о том, что данные нормы в целом обеспечивают надлежащее правовое регулирование современного имущественного оборота.
Вместе с тем накопленный арбитражными судами значительный опыт в деле применения законоположений о гражданско-правовых договорах сегодня позволяет говорить и о пробелах в правовом регулировании договорных правоотношений, и о необходимых шагах по совершенствованию действующего законодательства о договорах.
Как известно, договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей (п. 1 ст. 420 ГК). ГК устанавливает, что к договорам применяются правила о двух- и многосторонних сделках, предусмотренные гл. 9 ГК (п. 2 ст. 420).
Данные нормы вызвали широкие дискуссии в юридической литературе (и определенные проблемы в судебно-арбитражной практике) по вопросам: о соотношении категорий "сделка" и "договор"; о целесообразности введения законодательных ограничений применения к договорам общих положений о недействительных сделках; о возможности квалификации в качестве самостоятельных сделок действий по исполнению договорных обязательств; о последовательности рассмотрения судом требований о недействительности договора и о признании его незаключенным.
Очевидно, что всякий договор является сделкой. Однако стоит говорить и о том, что договор представляет собой отдельный вид гражданско-правовых сделок, имеющий свои видообразующие признаки, а именно особенность в субъектном составе (не менее двух сторон), а главное, договор всегда является соглашением сторон. Следовательно, в системе юридических фактов категория "договор" относится к категории "сделка" как вид к роду.
Отмеченная родовидовая связь понятий договора и сделки должна предопределять и способ правового регулирования соответствующих правоотношений. Скажем, вряд ли можно признать целесообразным прямое и непосредственное применение к договору в полном объеме общих положений о сделках, не учитывающих специфических видообразующих признаков договора (как это предусмотрено сегодня в п. 2 ст. 420 ГК). Более предпочтительным, как представляется, было бы такое правовое регулирование, при котором к договорам в первую очередь применялись бы специальные правила, которые следует включить в гл. 27 ГК (например, о недействительности договора и последствиях его недействительности), а общие положения о сделках подлежали бы лишь субсидиарному применению при отсутствии таких специальных правил.
Нельзя не учитывать также, что договор, рассматриваемый в качестве отдельного вида гражданско-правовых сделок (как юридический факт, порождающий обязательственное правоотношение), представляет собой лишь один из аспектов понятия "договор". В юридической литературе обычно выделяются и два других аспекта понятия "договор", имея в виду употребление этого термина не только в доктрине, но и в законодательстве, а именно понятием "договор" обозначается и само обязательственное правоотношение (например, договор купли-продажи, договор аренды, договор подряда и т.п.), и форма его существования (например, договор продажи недвижимости должен быть заключен в форме единого документа за подписью продавца и покупателя). Таким образом, за понятием "договор" стоит многоаспектная гражданско-правовая категория, имеющая три значения: договор как отдельный вид сделок, порождающих обязательственно-правовое отношение ("договор-сделка"); договор как само обязательственное правоотношение ("договор-правоотношение") и, наконец, договор как форма существования соответствующего правоотношения ("договор-документ").
Кстати, применительно к двум другим аспектам договора ("договор-правоотношение" и "договор-документ") законодатель учитывает специфику договора и соответственно строит правовое регулирование, ограничиваясь субсидиарным применением общих положений об обязательствах и о форме сделки к договорным правоотношениям. Как известно, в ГК предусмотрено, что к обязательствам, возникшим из договора, применяются положения об обязательствах (ст. 307 - 419 ГК), если иное не предусмотрено правилами гл. 27 и правилами об отдельных видах договоров, содержащихся в ГК. Имеются в ГК и специальные правила о форме договора, а общие положения о форме сделки содержат норму о том, что двусторонние (многосторонние) сделки могут совершаться способами, установленными п. 2 и 3 ст. 434 ГК. Думается, что и договор в своем значении сделки заслуживает не меньшего внимания законодателя и требует специального правового регулирования.
К примеру, вряд ли можно признать целесообразным применение к договору (прямое и непосредственное) общих положений об основаниях и последствиях недействительности сделки. Как свидетельствует судебно-арбитражная практика, в серьезном имущественном обороте возможность признания договора недействительным по общим основаниям недействительности сделок сегодня используется практически исключительно недобросовестными должниками в качестве ответной меры на вполне обоснованные требования их кредиторов в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств. К сожалению, применяя этот способ защиты, недобросовестные должники нередко добиваются успеха, что, в частности, позволяет им избегать применения мер договорной ответственности. Причем популярность такого способа защиты из года в год растет (видимо, как следствие эффективности его использования).
Какие специальные правила о недействительности договора можно было бы предложить включить в ГК (в общие положения о договоре) в целях исправления ситуации.
Кстати сказать, в дореволюционном проекте Гражданского уложения имеются и некоторые другие положения, которые при незначительной их корректировке могли бы выполнять роль специальных правил о недействительности договора. Например, по проекту Гражданского уложения договор, имеющий своим предметом действие невозможное, признавался недействительным. Однако при этом применялась не двусторонняя реституция, а то последствие, что сторона, знавшая при заключении договора, что предметом его является действие невозможное, обязана возместить другой стороне убытки, понесенные ею вследствие того, что она рассчитывала на действительность договора.
В целях защиты интересов третьих лиц и обеспечения в целом устойчивости имущественного оборота было бы целесообразным установить ограничения в использовании такого способа защиты нарушенного субъективного права собственности, как признание договоров недействительными и применение последствий недействительности сделок (как говорят, "цепочки сделок") в отношении последующих (кроме первого договора) договоров с чужим имуществом.
В настоящее же время можно предложить прерывать цепочку признаваемых по иску собственника недействительными договоров с его имуществом, исходя из того, что при недействительности уже первого такого договора приобретатель имущества лишен возможности возвратить полученное в натуре, поскольку имущество находится у третьих лиц. В этом случае в соответствии с п. 2 ст. 167 ГК собственнику, обратившемуся с иском о признании договора недействительным, придется в итоге ограничиться возмещением стоимости утраченного в результате недействительности первого договора имущества в деньгах.
Можно предложить и более кардинальные специальные правила о недействительности договора, которые исключили бы применение некоторых общих положений о недействительности сделок.
Например, принимая во внимание, что для договора (в качестве сделки) во всех случаях характерно наличие соглашения сторон, вряд ли можно признать правильным применение к недействительному договору общей презумпции ничтожности сделки, не соответствующей требованиям закона или иных правовых актов (ст. 168 ГК). Скорее, здесь была бы уместна обратная презумпция, согласно которой договор, противоречащий закону или иным правовым актам, признавался бы сделкой оспоримой, кроме случаев, когда законом предусмотрена ничтожность договора.
Нуждаются в дополнительном регулировании (применительно к недействительному договору) и положения о последствиях недействительной сделки. В юридической литературе ведутся довольно острые дискуссии относительно правовой природы реституционных отношений. Одни авторы квалифицируют указанные отношения в качестве обязательственных правоотношений (деликтных или кондикционных), другие говорят о реституционных правоотношениях как о правоотношениях особого рода, значение которых сводится к техническому обеспечению возврата сторон недействительной сделки в первоначальное положение, существовавшее до ее совершения.
Не вдаваясь в теоретические дискуссии, отметим лишь, что их очевидным результатом явилась довольно своеобразная судебно-арбитражная практика, в рамках которой судам приходится оценивать совершаемые участниками имущественного оборота соглашения по уступке прав требования последствий недействительности сделки, применяемые контрагентами по недействительным договорам различные способы прекращения реституционных правоотношений (отступное, новация и т.п.), заключаемые ими при рассмотрении судебных дел мировые соглашения.