Над этой проблемой он думал до конца своих дней, к разговору мы вернулись еще раз, когда после кровопролития 9 апреля 89 г. они приехали в Тбилиси на два дня, чтобы перед открытием Первого Съезда народных депутатов прояснить для себя произошедшее и по возможности отговорить людей от голодовок и от эксцессов. Единственное, что придумал АД, - это статья в его проекте Конституции об исключении из Союза республики, допустившей национальный конфликт...
Сейчас я понимаю, что взрыв национализма в наше время - явление естественное и неотвратимое - это просто следствие основных особенностей человеческой психики, врожденного стремления любого homo sapience к своей индивидуализации, к выделению из окружающего мира. Пока люди жили малыми общинами, такое самовычленение происходило более иль менее естественно, но в наше время всеобщего уравнения если не в уровне жизни, то хотя бы в потенции, при превращении всей Земли в одну большую деревню множеству людей не хватает индивидуальных особенностей для самоидентификации - вот они и ищут, что могло бы выделить если не их поодиночке, то хотя бы некую группу, принадлежностью к коей можно гордиться. И начинают, естественно, такой процесс неудачники - "интеллигенты", мечтавшие о покорении мировых высот, но оказавшиеся на это неспособными.
Ярким образцом такого типа людей был несчастный параноик Звиад Гамсахурдия, первый президент Грузии, пытавшийся до того то затмить славу своего отца в литературе, то стать патриархом-католикосом Грузии, то главою диссидентского движения, а в итоге вызвавший кровавые и по сю пору не завершившиеся конфликты с осетинами и абхазами, мегрельский сепаратизм, массовый отъезд "некоренного" населения из толерантной некогда Грузии. АД когда-то был связан с Гамсахурдия в рамках Хельсинкского движения, но когда тот, после ареста, выступил по ТВ с покаянием, раскаиваясь публично в своем антисоветском поведении, АД, конечно, прекратил с ним отношения. Я был далек от всех этих перипетий и, подвозя АД к своему дому, предложил заехать за Звиадом, он жил неподалеку, или позвонить и пригласить его к нам. АД, ничего не объясняя, сухо отказался, а через год, после тбилисских событий 1989 года, поехал в местное ЦК прося об его освобождении из-под ареста. Но согласно старому житейскому принципу, гласящему, что "никакой благородный поступок не остается без воздаяния", получилось и тут: в интервью, напечатанном в "Огоньке", на вопрос корреспондента "А можно ли считать Грузию, в которую входят две автономные республики и автономная область, империей?" АД, мол, отвечает "Да". Трудно даже представить какую ожесточенную травлю Гамсахурдия и его приверженцы, а ими в тот момент, было большинство и притом экспансивно громогласное большинство, подняли против АД, ЕГ и "вообще российских интеллигентов, псевдодемократов и колонизаторов".
И хотя через несколько дней в одной из газет, кажется в "Литературке", были приведены слова АД о том, что он видимо, просто задумавшись, кивнул головой корреспонденту, что тот принял за согласие и даже не визировал текст интервью, шум в Грузии, выгодный Звиаду, долго не утихал. Единственный человек, осмелившийся открыто выступить против национального ослепления, философ Мераб Мамардашвили был доведен травлей до инфаркта в зале ожидания в аэропорту и умер без медицинской помощи.
Нам всем - АД, ЕГ и мне - проще было обсуждать проблему на примере Грузии, где действовали знакомые люди, была очевидна подоплека всех их ламентаций, но в точности такие же явления имели место в Ирландии, на самом западе Западной Европы (подчеркнем, Европы!), на Балканах (этом европейском аппендиците, как его называли в начале века), в Испании, в Индии, они неизбежны в Африке по мере ее развития. В арабском мире национальные проблемы сдерживаются тем, что Коран не переводится на диалекты, фактически языки разных стран, но декларируемое их единство вряд ли сохранится с ростом местной амбициозной, как и всюду, интеллигенции.
Вот этой силы национализма не мог понять и не учитывал в своей программе АД. К тому же он, воспитанный на старорусской, точнее, европейской культуре не понимал и не принимал во внимание особенностей Востока, его психологии.
Как рационалист, как ученый-естественник АД в начале своей общественной деятельности считал, что главное - выявить негативные явления, понять их особенности и корни и тогда можно будет убедить власти провести необходимые реформы, даже кардинальные. Поэтому первые обращения он писал для правительства и только ему их и адресовал. Уверенность его в том, что к его анализу прислушаются, это не просто наивность - прислушались ведь, вопреки мнениям военных, к его соображениям о том, что нельзя больше проводить испытания ядерного оружия на поверхности Земли и в атмосфере, был ведь заключен такой международный договор. Следовательно, можно и дальше пытаться воздействовать на политиков. И только полная неудача этих попыток вовлекла его в диссидентское движение, показала нереформируемость советского строя, хотя он до конца оставался сторонником постепенного, только эволюционного его изменения с сохранением традиционных социальных гарантий.
Думаю, что если бы не его нелепая и такая преждевременная кончина, история постперестроечной России, а скорее всего и Союза сложилась бы по-иному.
АД не был вундеркиндом, но его отец, известный преподаватель-методист, автор учебников и выдержавшего много переизданий задачника по общей физике, рано определил способности сына и рекомендовал ему нужные книги. В университете он особенно не блистал, тем паче, что его студенчество пришлось, в основном, на время войны, заканчивалось в эвакуации (в армию не взяли по состоянию здоровья). Так что после университета он был распределен на военный завод, где занимался метрологией, сделал несколько изобретений, которыми очень гордился - инженерская жилка всегда была его сильным местом и особенно ярко проявлялась в работах на "объекте", т.е. над бомбой. АД очень сожалел, что там за изобретения не выдавались авторские свидетельства (ему очень понравились у меня такие грамоты - и это не единственная сохранившаяся у него детская черта!)
Но помимо текущей работы он произвел несколько теоретических расчетов, переслал через отца Игорю Евгеньевичу Тамму, был вызван в Москву и принят в аспирантуру ФИАНа (Физического института им. Лебедева Академии наук СССР), где и проработал всю жизнь кроме лет, проведенных на закрытой работе. Здесь же защитил кандидатскую - в те годы для этого не требовалась предварительная публикация, и опубликовал три статьи по ядерной физике и по теории электронов. Тогда же, как мне АД рассказывал, он рассчитал некоторые явления, в те годы абсолютно не наблюдаемые, но ставшие после изобретения лазеров основой, так называемой нелинейной оптики, бурно развивающейся после 1962 года. Статья тогда не была то какой-то причине напечатана, а приоритет АД закреплен, о чем он очень сожалел, остался лишь слабый след в виде сноски в другой публикации. Я со слов АД написал в двух своих работах о его расчетах, но саму статью при издании в 1995 г. сборника его научных трудов найти не удалось, так что первое его фундаментальное открытие, по-видимому, утеряно.
Вскоре он был "мобилизован" (именно с такой формулировкой) на закрытый объект, в группу Тамма, которую после отъезда Тамма сам и возглавил. Здесь в 1950 году он вместе с Таммом, который всегда подчеркивал, что основная идея принадлежит АД, разработал метод удержания плазмы. Суть дела вот в чем: имеется вещество, точнее смесь ионов и электронов с температурой, скажем, в миллион градусов (а может и в сто миллионов). В какой сосуд поместить этот газ, чтобы он не разлетелся, если нет и не может быть вещества с температурой плавления выше 5000 градусов? (Напомню, что температура поверхности Солнца около 6000 градусов.)
Ответ АД был гениально прост: сосуд из вещества не нужен вообще - задача ведь в том, чтобы удержать быстрые заряженные частицы, а для этого достаточно окружить их такими магнитными полями, которые будут заворачивать назад все заряды, пытающиеся выпрыгнуть - это и будет "магнитная бутылка". Сразу замечу, что все поистине гениальное кажется предельно простым тогда, когда оно уже осуществлено, и кажется странным, что до него не додумался первый встречный. Много позже выяснилось, что к такой же идее пришел и знаменитый уже тогда американский теоретик Э.Теллер, прозванный отцом американской водородной бомбы, но Теллер был на тринадцать лет старше, работал с Эйнштейном, Бором, Ферми, был признанным авторитетом, а АД - фактически новичок в науке!
Именно по пути, предложенному Сахаровым и Теллером, идут и посейчас работы по управляемому термоядерному синтезу, единственному и практически безграничному источнику энергии будущего. Только в 1988 году оба ученых встретились на несколько минут во время единственной поездки АД в Штаты и нашли, по словам Теллера, что у них много общего во взглядах на мир и на будущее. (Вспоминается как в советское время Теллера иначе как людоедом и главным пособником мирового империализма не называли.)