Вскоре он нашел себе работу на джутовой фабрике, за десять центов в час.
В это время пришла его первая любовь. Ее звали Хейди. Влюбленные встречались украдкой, на полчаса, и Джек до конца почувствовал все сумасшествие этой любви.
Они встречались всего десять раз и столько же раз обменивались поцелуями, они нигде не бывали. Джек мечтал о Хейди во сне и наяву больше года. Она навсегда осталась для него дорогим воспоминанием.
Как-то вечером Флора, прекрасно помнившая, что отец Джека писал книги, вошла к сыну с номером газеты «Сан-Франциско Колл» и принялась уговаривать его написать что-нибудь и послать на конкурс, объявленный газетой. Джек написал рассказ о тайфуне настигшем «Софи Сазерленд» у берегов Японии. На другой день, рассказ был отослан в редакцию. Джек получил первую премию – двадцать пять долларов.
День выхода статьи был самым счастливым жизни Джека, и он тут же засел за кухонный стол писать новый рассказ. Однако, газета «Колл» не была литературным журналом – рукопись отослали назад. Не отчаявшись, он продолжал писать и отсылать рукописи в журналы.
Дни бешеной работы на фабрике и кочегаром на электростанции кончились тем, что Джек проникся отвращением к физическому труду. Это был апрель 1894 года. В то время безработица в США приняла огромные размеры. На родине Флоры в городе Мэслон, штат Огайо, человек по имени Кокси собирал отряды безработных, готовясь повести их на Вашингтон и потребовать у конгресса пять миллионов долларов, чтобы дать людям работу на постройку новых больших дорог. В ряде городов стихийно возникали отряды. В Окленде такой отряд был сформирован человеком по имени Келли. Джек, ни минуты не колеблясь, вступает в отряд. Они выступили маршем на Вашингтон. Голод, невозможность передвигаться, кроме как пешком вынудили отряды рассыпаться. Джек тоже «смотал удочки». Не возвращаясь домой, Джек «бродил» по стране. Побывал у своей сестры Элизы, у своей тети Мэри - сестры Флоры. В середине лета он добрался до Нью-Йорка, где перебивался «закидывая ноги» - на жаргоне местных бродяг это означало выпрашивать подаяния у черного хода в доме. По словам Джека, именно здесь он научился на ходу сочинять какую-нибудь душераздирающую, но очень правдивую историю. Через несколько дней, Джек в товарном вагоне приехал в Ниагара Фоллс и прямым путем отправился к водопаду, там он просидел весь день. Заночевав на чьем-то поле, Джек утром отправился опять к водопаду, где встретил полицейского. Полисмен с невозмутимым видом уволок его в участок. В это же утро он и еще пятнадцать бродяг-«хобо» сели в городском суде на скамью подсудимых – все получили по тридцать суток исправительных работ. Труд был адский, а заключенных держали на воде и хлебе. Через несколько суток, Джек получил должность коридорного. Теперь его глазам было открыто все, что творилось в камерах коридора, все ужасы тюремной жизни. Он видел, как бьются в припадке эпилептики, как сходят с ума заключенные, как людей били до полусмерти, как спускали с лестницы и на каждой ступеньке осыпали градом ударов. Это была истинная камера пыток. Джек близко сошелся с другими коридорными, охраной, краткосрочниками, долгосрочниками. Он узнал сотни людей, слушал их истории, видел мир их глазами. Там, в тюрьме, Джек подружился со своим попутчиком по конвою – старой тюремной крысой. От него Джек узнал о тюрьмах разных штатов очень много, он познакомил своего юного друга с такими же завсегдатаями тюрьмы, как и он сам.
Наконец кончился срок. Несколько месяцев понадобилось Лондону, для того, чтобы проделать три тысячи миль по дорогам Канады. Только талант не раз спасал его от тюрьмы: он умел выдумать историю, способную убедить любого полисмена, что передним кто угодно, но только не бродяга. Джек приехал в Ванкувер, поступил матросом на «Уматиллу» и вернулся домой в «Сан-Франциско».
После долгих скитаний по стране, у него словно открылись глаза. Раньше он думал, что человек выходил на Дорогу лишь из страсти к приключениям, как и он сам. Теперь же Джеку во всей своей отвратительности предстал хаос безработицы, полного безденежья и отчаяния. Он понял, что, занимаясь черной работой, выбраться из трущоб бедности невозможно. Человек стареет, а мускулы – орудие скоропортящиеся и легко заменимое. Ко времени возвращения в Окленд, Джек убедился, что образ его мыслей и отношение к жизни изменилось. Он хотел получить образование. В это время ломки жизненных взглядов он проникся идеями социализма. Решив жить не мускулами, а головой, будущий писатель взялся за дело.
Весь год, проведенный на Дороге, был зарисован заметками в его дневнике – это был целое сонмище тем, готовых рассказов, услышанных от случайных попутчиков, сокамерников или таких же бродяг, каким был он сам. Их оставалось только написать.
Джек хотел завершить свое образование в Калифорнийском университете Беркли, находящемся совсем недалеко от дома, если ехать на трамвае. Но, чтобы поступить в университет надо иметь за плечами оконченную среднюю школу. Так что, этому юноше, жаждущему знаний, придется просидеть еще три года за школьной партой.
Но даже учась в школе, Джеку приходилось постоянно подрабатывать, искать случайные заработки: подстригать газоны, выбивать ковры, бегать по поручениям.
Хоть Джон Лондон во время забастовки и устроился сторожем в депо, Джека он содержать не мог. Очень помогала в это время ему сестра. Элиза из своих скромных средств купила Джеку велосипед, чтобы он мог ездить в школу. После занятий, девятнадцатилетний ученик оставался в школе подметать помещение и мыть полы.
В это время в литературном журнале «Эгида» выходит его очерк «Остров Бонин».
В марте 1895 года – рассказ «Сакечо Хона Ази и Хакдаки», потом выходят два рассказа, посвященные приключениям на Дороге. Вскоре Джона Лондона увольняют, и вся семья надеется только на Джека. Теперь денег на себя не оставалось вообще. Вдобавок, узнав, кем он был в прошлом, одноклассники сторонились Джека, девушки не хотели иметь с ним ничего общего. И именно в те дни ему так нужна была дружеская поддержка, место под солнцем, тепло женской любви. И их не было. Но вот талантливый молодой человек вступает в дискуссионный клуб Генри Клея. Это было единственное место, где собиралась оклендская интеллигенция: молодые врачи музыканты, педагоги, юристы – всех их связывал интерес к окружающему миру. Здесь судили о человеке по уму, а не по одежде. Джек посидел молча на паре собраний, потом влился в дискуссию, и его приняли, как своего, на равных, а это было для него очень важно. Он нашел свое место.
В клубе он подружился с молодым человеком, своим ровесником по имени Эдвард Эплгарт. Эдвард привел Джека домой и познакомил со своей сестрой – Мэйбл, и Джек мгновенно влюбился. Будучи частым гостем в доме Эплгадтов, бывший матрос и бродяга, постепенно превращался в улыбчивого, обаятельного юношу. Крепкие матросские слова стали потихоньку выходить из его лексикона. Внимательно наблюдая за безупречными манерами Мэйбл и Эдварда, Джек постепенно перенимает их. Походка вразвалочку исчезла, спина перестала горбиться, угрюмый, угловатый юноша уходил в прошлое. В это время Джек вступает в социалистическую партию по приглашению одного из ее членов. Он начал ходить на рабочие митинги, начал говорить речи сам.
Первый семестр в школе окончен с оценкой «В» (хорошо). В «Эгиде» по-прежнему появляются его статьи и рассказы.
Бросив школу, Джек поступает на подготовительные курсы для поступления в университет. Двенадцать недель до экзаменов он зубрил и зубрил все: анатомию, химию, алгебру, историю и английский, не вставая из-за стола. Джек Лондон зачислен на первый курс Калифорнийского университета Беркли. Здесь же училась и Мэйбл Эплгарт. У студентов этот молодой человек, с копной рыже-коричневых волос имел репутацию бесстрашного юноши, способного и совершившего отчаянные, романтические поступки. У него появилось много друзей, уважавших и любивших его. За первый семестр, Джек получил оценки «А» и «В», но ему пришлось оставить институт – надо было прокормить семью. Молодой Лондон начинает писать, писать и писать. Он отсылает рукописи в журналы на последние центы, а когда денег не оставалось, то приходилось откладывать перо и идти наниматься в прачечную за тридцать долларов в месяц. Но вот в Клондайке обнаружили золото и Джек вместе с мужем своей сестры Элизы – Шепардом отправляется на север. На судне, несущим их к приключениям он подружился с Френком Томпсоном, шахтером Джимом Гудманом, и плотником Фредом Слоупером. В трудные дни эти люди оставались неразлучными друзьями. Здесь на Аляске, Джек нашел бесценную «золотую жилу» - неиссякаемый источник материала для своих будущих книг и рассказов. По его собственному признанию, путешествие на Север не имело своей целью только золото – он ехал сюда за своими будущими книгами. Здесь он слушал рассказы старожилов, старателей, впитывая все, как губка. Все лишения, которые он испытал на севере, воздадутся ему позже сторицей. Тяжелые, порой смертельно опасные испытания, сделали из мужественного юноши сильного мужчину, человека доброго, щедрого, понимающего чужие страдания.
Джек прибыл домой без гроша в кармане. Но, не добыв и унции золота на Аляске, он заработал этим путешествием больше, чем любой старатель-старожил.
Умер отчим. Для Джека это была огромная потеря – он безгранично любил Джона Лондона, от которого кроме ласки и участия он ничего не получал.
Теперь, глава семьи – он, он теперь кормилец.
Ничего в жизни Джек Лондон не хотел сильнее, чем стать писателем, но чувство долга взяло над ним верх. Надо срочно искать работу, чтобы прокормить мать и ее приемыша.
Совершенно случайно, отчаявшись после долгих и безуспешных попыток найти работу, Джек устраивается на почту. К несчастью, денег заработанных разносом писем едва хватало на еду. Он снова начинает писать в журналы – безрезультатно. Семья докатилась до точки. Молодого писателя начинают посещать мысли о самоубийстве и если бы не мать и племянник, которых он боялся оставить на произвол судьбы, то, скорее всего, эти мысли сделали бы свое дело. Но вот приходят два конверта с чеками на пять и сорок долларов. Это был момент, решивший судьбу Джека Лондона. С этого дня он больше не бегает по городу в поисках куска хлеба, а сидит дома за своим старым кухонным столом и пишет, пишет, пишет. Творческая лихорадка захватила его полностью. С долгами покончено… пока… но ведь есть еще журналы, которые примут его рассказы – значит, он нужен, он нравится и он будет работать!