Детство и юные годы
Фридерик Шопен родился близ Варшавы в имении Желязова Воля. Оспариваются три даты его рождения. Официальная метрика, обнаруженная в Броховском приходском костеле, говорит о том же, что и письма и семейные предания. До сих пор мы не знаем, был ли то солнечный день 1 марта 1810 года, или пасмурный день 1 марта 1809 года, или, наконец, 22 февраля 1810 года.
Отец композитора - Николай Шопен - француз, сын лотарингского крестьянина, еще в молодые годы переселился в Польшу. Трудно сказать, что заставило его покинуть Францию, но в Польше он нашел новую родину и принимал горячее участие в ее судьбе. Николай Шопен вместе с польскими патриотами принимал участие в борьбе за независимость Польши. После разгрома восстания Костюшки и окончательного раздела Польши (1795) Николай Шопен, капитан армии Костюшки, несмотря на шаткость своего положения решил остаться в Польше. Человек широкого умственного кругозора и образования, он занялся педагогической деятельностью и вскоре завоевал репутацию одного из лучших педагогов Варшавы. В 1802 году Николай Шопен, приглашенный в качестве воспитателя к детям графа Скарбека, поселился в имении Скарбеков Желязова Воля. В 1806 году состоялся брак с дальней родственницей Скарбеков Юстиной Кжижановской. По сохранившимся свидетельствам, мать композитора была чрезвычайно музыкальна, хорошо играла на фортепиано, обладала красивым голосом. Своей матери Фридерик обязан первыми музыкальными впечатлениями, привитой с младенческих лет любовью к народным мелодиям.
Осенью 1810 года, спустя некоторое время после рождения сына, Николай Шопен переселился в Варшаву. В Варшавском лицее он благодаря счастливому стечению обстоятельств (то есть благодаря протекции Скарбеков, у которых он был гувернером, и «благодаря» смерти преподавателя Варшавского лицея пана Маэ) получил место преподавателя французского языка и содержал пансион для воспитанников лицея.
Интеллигентность и чуткость родителей спаяли всех членов семьи любовью и благотворно сказывались на развитии одаренных детей. Кроме Фридерика в семействе Шопенов было еще три сестры: старшая - Людвика (в замужестве Енджеевич), бывшая его особенно близким и преданным другом, и младшие - Изабелла и Эмилия. Сестры обладали разносторонними способностями, а рано умершая Эмилия - выдающимся литературным талантом. Особым вниманием и заботой был окружен маленьким Шопен с его необыкновенным музыкальным дарованием. Подобно Моцарту, он поражал окружающих музыкальной «одержимостью», неиссякаемой фантазией в импровизациях, прирожденным пианизмом. Его восприимчивость и музыкальная впечатлительность проявлялись бурно и необычно. Он мог плакать, слушая музыку, вскакивать ночью, чтобы подобрать на фортепиано запомнившуюся мелодию или аккорд.
К шестилетнему или семилетнему возрасту относят начало систематических занятий Фридерика на фортепиано. Первым и единственным его учителем фортепианной игры был Войцех Живный (1756 - 1842), чех по происхождению. Живный едва ли был первоклассным педагогом, но каким он был музыкантом, можно судить по тому, что именно он воспитал в Шопене любовь к И.С. Баху и В.А. Моцарту. Будучи уже зрелым художником и концертирующим пианистом, Шопен не расставался с партитурами Моцарта, а однажды на вопрос, как он готовится к выступлениям, ответил: «Я обыкновенно запираюсь на две недели и играю Баха - это моя подготовка».
Фридерику было 12 лет, когда Живный сам отказался от дальнейших занятий, рассудив, что больше ничего не может дать своему ученику. Почти одновременно с началом серьезного музыкального обучения появляются и первые сочинения. Полонез g-moll был опубликован, когда его автору едва исполнилось 7 лет, а вскоре в феврале 1818 года состоялось публичное выступление маленького Шопена. Варшавская пресса восторженно отметила это событие: «Композитор этого польского танца, ребенок восьми лет... это настоящий музыкальный гений. Он не только совершенно свободно и с большим вкусом исполняет самые трудные пьесы на фортепиано, но он и композитор нескольких танцев и вариаций, которые изумляют знатоков музыки, учитывающих детский возраст автора». Первое открытое выступление положило начало дальнейшим артистическим успехам Шопена в Варшаве.
В лицей Шопен поступил в 1823 году сразу в четвертый класс. Учился старательно и серьезно, из всех предметов отдавал предпочтение истории и польской литературе, удостаивался наград при переходе из класса в класс, однако Фридерик оставался совершенно равнодушным к тем наукам, которые в будущем смогли бы обеспечить ему карьеру и высокое общественное положение.
Каникулы Фридерик часто проводил в имениях близких друзей в коренных районах Польши, в Шафарне и Оброве. Там проникал он к источникам народного музыкального творчества, часами наблюдая деревенские гулянья с танцами и песнями, напряженно вслушиваясь в своеобразное звучание деревенского оркестра, лихо играющего всевозможные оберки, мазуры, деревенские полонезы. Шопен сам признавался: «Я долго учился чувствовать польскую народную музыку». По мнению польского биографа Гезика, собственные впечатления Шопена дали ему больше, чем все учителя.
В лицейские годы проявляется многосторонняя талантливость Шопена. Он пишет стихи, сочиняет театральные пьески для домашних спектаклей; сохранившиеся рисунки красками и меткие остроумные карикатуры говорят о незаурядных способностях в этой области; а его мимический талант не раз вызывал восхищение знатоков театра. Острый глаз художника, чудесный беззлобный юмор помогали быстро подметить характерность черт видимого и тут же облечь его в забавную карикатуру, воспроизвести в музыкальной импровизации, в актерском жесте, мимике. В годы, когда ничто не омрачало жизнь Шопена, жизнерадостность одаренной натуры проявляла себя везде и во всем. Он неистощим в изобретении забавных проделок, письма его полны веселых шуток и острот.
Разностороннее развитие, тонкий ум и благородство характера, непринужденное изящество манер придавали облику Шопена редкую привлекательность.
Когда в 1826 году Шопен поступил в Варшавскую консерваторию, внутренне, духовно он уже был подготовлен к восприятию широких явлений культуры, к их трезвой и разумной оценке. Просвещенная личность Николая Шопена, обширные связи с прогрессивными кругами польского общества привлекали в его дом многочисленных представителей передовой польской интеллигенции - писателей, ученых, музыкантов, художников.
Казимир Бродзиньский (1791 - 1835), поэт и исследователь польской литературы, профессор Варшавского университета, чьи лекции посещал Ф. Шопен, говорил: «Поэзия есть зеркало, в котором отражается каждая эпоха, каждый народ. Не будем эхом чужеземцев, не станем вытаптывать цветы на родной земле только потому, что на ней легко разрастаются чужие».
Среди личных друзей Шопена было немало истинно талантливых людей. Близким домашнему кругу Шопена был известный композитор и педагог Юзеф Эльснер (1789 - 1854). Он посвятил свою жизнь разносторонней музыкально - просветительской деятельности. В течение многих лет Эльснер состоял директором Национальной оперы, затем возглавлял основанную в 1821 году Варшавскую консерваторию, несколько позже получившую наименование Главной школы музыки, где преподавались музыкально-теоретические предметы. В Главную школу музыки Шопен поступил осенью 1826 года после окончания лицея. В консерватории он занимался теоретическими предметами и композицией под руководством Ю. Эльснера, у которого, по-видимому, брал уроки еще до поступления. Эльснер, многоопытный педагог, умный и чуткий руководитель, бережно охранял своеобразный талант юного музыканта. Осторожный в высказываниях, скупой на похвалы Эльснер, наблюдая в течение трех лет за музыкальным развитием своего ученика со все большим энтузиазмом отмечает его успех и необычайный творческий рост. На исходе первого года занятий в 1827 году он пишет в отчете: «исключительные способности». В 1829 - год окончания консерватории - «исключительное дарование, музыкальный гений».
Шопен питал глубокое уважение и благодарность к своему учителю и признавал, что именно Эльснер помог ему найти свой путь. Как-то в беседе с одним венским журналистом он сказал: «...у Живного и Эльснера даже величайший осел выучился бы».
С окончанием консерватории Шопен вступает в новую полосу артистической и творческой деятельности. О нем начинают уже судить не только как о выдающемся пианисте и импровизаторе, но и как об авторе интересных и оригинальных произведений.
Известно, что Шопен очень рано начал писать. Ряд ранних пьес был опубликован после его смерти; многие он переделывал и исправлял будучи уже в Париже, некоторые, более поздние, печатались раньше, чем написанные до них - все это до известной степени отразилось на хронологическом списке. Но для рассматриваемого этапа существенно, что в полудетских сочинениях, еще с робостью нащупывая свой путь, Шопен интуитивно тянется к жанрам, тематике, образам, чьи корни уходят в национальное искусство.
Следуя издавна сложившейся национальной традиции, представленной Огиньским, Курпиньским, Стефани, Шопен пишет свои полонезы и мазурки. Еще не окончив консерваторию, он достигает той степени зрелости, которая позволяет проницательным людям приветствовать в его лице появление нового гения. Среди многого, написанного за время 1826 по 1828 год, выделяются национальным характером музыки, уверенностью письма, свежестью колорита RondoalaMazurop. 5, мазурка a-mollop. 68, Вариации на тему Моцарта op. 2.
Именно в рецензии на эти вариации Шуман возвестил миру появление нового гения. В свойственной Шуману-критику своеобразной писательской манере он рисует целую сцену, в которой собравшиеся друзья ведут оживленную беседу. «Со словами: «Шапки долой, господа, перед вами гений» Эвсебий положил перед нами какую-то пьесу. Названия мы не должны были видеть... «Ну, сыграй», - сказал Флорестан. Эвсебий сел: прислонившись к оконной нише, мы слушали... Конечно, все одобрение Флорестана, если не считать блаженной улыбки на его лице, заключалось лишь в словах, что вариации могли бы принадлежать Бетховену или Шуберту, будь они фортепианными композиторами по преимуществу». Каково же было изумление присутствующих, когда они увидели на титульном листе незнакомое имя и опус 2. «Да, - продолжает Шуман, - вот снова нечто знаменательное - Шопен, я никогда не слыхал этого имени - кто бы мог он быть - во всяком случае гений...».