В.Я. Толмачёв покинул Читу, вероятно, в конце зимы 1922 г. В октябре 1921 г. он просит об увольнении со службы в мастерской учебных пособий (ГАЧО, Р-32, оп.2, 1, л.70), а 14 февраля следующего года выбывает из числа преподавателей ГИНО (15).
Опыт преподавательской и организаторской деятельности, который Владимир Яковлевич получил в России, весьма пригодился ему позднее в Харбине. Почему же он покинул Читу? Можно предположить, что причины были все те же, что и при отъезде из Екатеринбурга. Дату прибытия в Маньчжурию мы не знаем. Однако весной 1922 года среди докладчиков на курсах его имени нет (16). А с 1923 года в библиотеку отдела начинают поступать издания Общества изучения Маньчжурского края (ОИМК). Вероятно, их своим коллегам в Читу отправлял Толмачёв. От него в Харбине могли узнать о возобновлении работы в Чите отделения РГО. Контакты с друзьями и коллегами в Советской России продолжались еще некоторое время. Об этом свидетельствует публикация единственной работы Владимира Яковлевича по археологии Забайкалья. Это была статья о двух случайно обнаруженных погребениях - одно из них в районе г. Сретенска, второе точно не локализовано. Оба с большим числом изделий из кости. С ними Толмачёв познакомился в читинском музее. Фактически до начала 60-ых годов это была единственная специальная публикация о находках археологических памятниках в бассейне Верхнего Амура. А.П. Окладников позднее определял эти погребения как неолитические. Это была последняя из подготовленных на Родине работ Толмачёва.
Более тринадцати лет прожил В.Я. Толмачёв в Харбине. В этом городе оказалось множество русских интеллигентов. В.В. Ломанский в сентябре 1927г писал в Россию ботанику В.Л. Комарову: "Я в Харбине с конца 1919 г. ... за последние 5-6 лет здесь скопилось много интеллигентных сил, и благодаря этому много всякого рода затей, порой удачных". Среди таких "удачных затей" организация в 1922 году Общества изучения Маньчжурского края (ОИМК). А в 1923 году был создан и Музей. Вскоре в Обществе появился специальный отдел, в задачу которого входило организация археологических исследований. Здесь нашли приложения силы опытного исследователя. Известно, что служил он хранителем Музея.
Много добрых слов сказал о своем друге и коллеге Владимир Васильевич Поносов в своей работе об истории археологического изучения Северной Маньчжурии. Толмачёв был одним из немногих харбинских гуманитариев, которые получили свое образование в старых российских университетских центрах. Кроме того, у него было не только специальное археологическое образование, но и большой опыт самостоятельной работы, в том числе и в области полевой археологии. В свете этого трудно переоценить вклад Толмачёва, равно как и Поносова, в дело становления маньчжурской археологии. После прибытия в Харбин Толмачёв сразу продолжил свои научные занятия. Его исследования были связаны с районом прохождения линии КВЖД. Он обследовал окрестности городов Харбин и Хайлар, бассейн реки Хайлань и многие другие районы. В 1927 г. по приглашению токийского Дальневосточного археологического общества Владимир Яковлевич принимал участие в раскопках на юге Ляодунского полуострова.
Научные интересы Толмачёва не замыкались на археологии. К началу 1933 года им было опубликовано 17 статей, посвященных изучению товарного рынка Северной Маньчжурии. Это направление исследований было связано со службой в правлении КВЖД. Многие из этих статей ныне представляют значительный интерес для этнографов, историков экономики и даже практиков.
Но все же для нас наибольший интерес представляют работы В.Я. Толмачёва по археологии края. Его перу принадлежат первые достоверные сведения об открытии палеолитических орудий в Маньчжурии. Этому событию предшествовали сборы и изучение остатков плейстоценовой фауны. В 1926г Толмачёв вместе с почвоведом Т.П. Гордеевым обследовал место находки бивня мамонта на территории современного Харбина. Сведения о находках костей мамонта и носорога регулярно поступали сотрудникам Музея ОИМК. Владимир Яковлевич вместе с коллегами отправлялся на места находок. В 1929г он публикует информацию о находке позвонка шерстистого носорога в районе г. Хайлар. В разное время им были собраны фаунистические остатки на отмелях Сунгари. В 1930г среди его сборов были зуб ископаемой лошади и тазовая кость оленя. Всемирно известен пункт с большим количеством остатков разнообразной мамонтовой фауны у деревни Гусянтунь. Большинство обнаруженных там костей, залегавших в лессовидных глинах, редко находили в целом виде. Вместе с Э.Э. Анертом и Т.П. Гордеевым Толмачёв приходит к выводу о том, что эти глины не являлись местом первоначального захоронения костей. Весьма интересны его тафономические наблюдения по этому поводу. Наибольший оптимизм ученому внушали находки обработанные рукой человека кости и рога в Чжалайнорских копях. Вывод звучал однозначно: "Северная Маньчжурия имеет развитую фауну плейстоцена; человек палеолитической эпохи был также обитателем Северной Маньчжуриии".
Одна из наиболее известных статей В.Я. Толмачёва была посвящена результатам обследования неолитических памятников в окрестностях Хайлара. Написана она вместе с Елпидифором Иннокентьевичем Титовым, который в конце 20-ых годов тоже оказался на чужбине. Е.И. Титов весной 1928 года на выдувах к западу от города собрал коллекцию каменных изделий неолитического облика. Место находки затем было вновь обследовано вместе с Толмачёвым и другими коллегами. Район чрезвычайно интересный -- при впадении р. Имингол в Аргунь; чуть более ста километров от линии прохождения российско-китайской границы. Для выяснения особенностей и временной характеристики находок авторы привлекли материалы сопредельных территорий Прибайкалья и Забайкалья, а это значительно расширило возможности анализа. Примечательно, что в приложении к статье давался список литературы и примечания касательно степени изученности восточносибирского неолита и существовавших тогда теорий о происхождении неолитических культур Азии. Что, заметим, вызвало резкую, хотя и необоснованную отповедь по другую сторону границы.
Толмачёв был первым исследователем археологических древностей Северо-Востока Китая, который поставил вопрос о вхождении этой территории в скифо-сибирский культурный мир. Первые попытки найти следы древней культуры относились здесь к середине 20-х годов, но были мало результативными. Более удачен был опыт П.К. Козлова в Северной Монголии, где им открыты знаменитые нойон-улинские курганы. Толмачёв выдвинул тезис, о том что влияние скифской культуры распространялось далее на юг и восток и она в свою очередь тоже подвергались встречным влияниям со стороны китайских культур. В пользу этого, по мнению Владимира Яковлевича, свидетельствовало присутствие китайских изделий в курганах Нойон-Улы и предметы из коллекции бронз в провинции Шэньси. Толмачёв приводит сведения о некоторых находках от Ляодунского полуострова и района Шэньяна до бассейна реки Аргунь, которые, как он считал, были скифскими по времени. Среди них трехлопастные бронзовые наконечники стрел и двуручный бронзовый котел на поддоне. Правда, исследователь оставил на будущее решение вопроса о путях проникновения предметов скифской культуры в Маньчжурию: через Монголию или из средне-уральского региона через Сибирь.
Еще один блок проблем, интересовавших Толмачёва, был связан с изучением Верхней столицы чжурчженей - городища Байчэн. В 1923 году он посетил его впервые. В 1927г он подвел итоги своих работ, в том числе дал более раннюю датировку начала строительства Байчэна. В последующие годы исследования этого памятника продолжил В.В. Поносов.
Владимир Яковлевич был весьма удачливым археологом-поисковиком. Многое о нём говорит то, с какой щедростью он делился своими материалами с коллегами. В работах многих русских археологов и краеведов Маньчжурии часто встречаются ссылки на Толмачёва как на открывателя новых местонахождений, либо на материалы его сборов.
Политическая ситуация в Маньчжурии ухудшалась. В середине 30-ых годов Владимир Яковлевич покинул Харбин. Дату отъезда с точностью определить нам не удалось. Константин Афанасьевич Железняков вспоминал, что это был 1935 или 1936 год. Последние годы своей жизни Толмачёв прожил в Шанхае. На те средства, что у него остались от службы на КВЖД. К сожалению, никаких сведений об этом периоде жизни у нас пока не имеется.
В 1942 г. В.Я. Толмачёв получил советское гражданство и выехал на Родину вместе с женой. Но вернуться ему не было суждено. По дороге домой он умер и похоронен в Китае. Место его последнего упокоения неизвестно.
Автор выражает свою искреннюю признательность Светлане Николаевне Паниной (Краеведческий музей, г. Екатеринбург) за предоставленные ранее материалы о жизни и деятельности В.Я. Толмачёва в дооктябрьский период, а так же работникам Государственного архива Свердловской области за оказанное содействие в работе с фондом исследователя. Неоценимая помощь была оказана работниками Государственного архива Читинской области, благодаря чему обнаружены новые документы о пребывании В.Я. Толмачёва в Чите (эти данные готовятся к опубликованию). Искренняя благодарность Наталье Евгеньевне Дроботушенко за предоставленную информацию по истории ГИНО. Важную роль в настоящем исследовании играет постоянное сотрудничество с коллегами из Северо-Восточного Китая, среди которых Ван Дэхоу, Тан Инцзе и Чжан Тайсян (г. Харбин); Линь Шушань и Яо Фэн (г. Чанчунь). Ряд полезных замечаний в ходе подготовки рукописи был высказан А.А. Формозовым. Особая благодарность Виталию Епифановичу Ларичеву, вдохновившему мои исследования по истории русской археолого-краеведческой работы в Северном Китае.