ПОСЛЕДНИЙ ФОЛЬКСФЮРЕР
31 марта 1994 года в Малаге (Испания) в изгнании умер последний Volksfuhrer европейской истории, последний вождь международного фашизма бельгиец Леон Дегрелль (15.06.1906 — 31.04.1994). Он был вождем бельгийского фашистского движения "Рекс", отважным воином, ревностным христианином, ярким деятелем международного воинского ордена СС. Это о нем Гитлер сказал однажды: "если бы у меня был сын, я хотел бы, чтобы он был похож на Леона Дегрелля".
Фашизм Дегрелля был классическим примером фашизма континентального, всеевропейского. Он резко и открыто критиковал пангерманистские настроения Третьего Райха и возглавлял внутреннюю оппозицию режиму в рамках СС. Он настаивал на том, чтобы не только немцы, но все европейские народы имели свои самостоятельные национально-политические образования в грядущей Империи. Его престиж и харизма позволяли ему открыто выдвигать свои требования "интернационализации" национал-социализма.
За полгода до его смерти представителю "Элементов" удалось лично встретиться с Леоном Дегреллем в Мадриде. Ниже мы публикуем некоторые фрагменты нашей беседы.
Эл.: Г-н Дегрелль, Вы сражались в рядах дивизии "СС-Валлония" на русском фронте. Каковы Ваши воспоминания об этой войне и о русском народе?
Л. Д.: Русские — это великий народ. Когда мы пришли на вашу землю, мы были уверены, что встретимся с марксистскими "унтерменшами" азиатского типа и варварской культуры. Так нам внушала наша пропаганда. Но очень скоро мы поняли, что это была ложь. Русские и украинцы — великие народы, индо-европейские народы: мужественные, благородные и великодушные. Я восхищен ими. Столкнувшись с русскими я понял, что они должны войти в состав Райха на равных основаниях. Как великий европейский народ. Идея колонизации России очень скоро стала представляться мне опасной и ненужной иллюзией. Я сразу же постарался высказать эту точку зрения и Гиммлеру и Гитлеру. Но, Вы знаете, как сильны были пангерманские предрассудки... Какого труда мне стоило переубедить Гиммлера даже в отношении валлонцев и французов, а также других европейцев негерманского происхождения. Этот процесс шел, но у нас было страшно мало времени, а потом война. Я сражался не с русскими, я сражался с коммунистической идеологий, которая отрицает Дух, религию, традицию, национальные и расовые ценности. А русских я считаю единственным молодым народом Европы, у которого есть еще шанс к национальному возрождению. От них придет спасение и самой Европе. Я хочу также сказать, что у меня гораздо лучшее мнение, в чисто военном смысле, о русских солдатах, чем о русских офицерах. Я убежден, что огромного числа жертв можно было бы избежать, если бы в советской армии командовали более подготовленные и более профессиональные офицеры. Меня поражало, что они совершенно не заботятся о жизни солдат. Сколько бессмысленных смертей! Быть может, это следствие того, что Сталин как раз перед войной уничтожил наиболее дееспособные и подготовленные кадры.
Эл.: Почему Гитлер напал на СССР?
Л.Д.: Он не мог не напасть. Молотов поставил Германии невыполнимые геополитические условия: контроль СССР над Румынией, Финляндией, частью Скандинавии. Это означало бы самоубийство для Третьего Райха. Самое главное — Румыния. Требование Молотова отдать Румынию под влияние СССР означало отделение Германии от единственного серьезного месторождения нефти в Европе, а следовательно, Средняя Европа и Германия становились автоматически зависимыми от неевропейских поставщиков нефти. Принять такие условия раздела влияния Гитлер не мог не при каких условиях, и сам факт выдвижения таких требований он совершенно правильно воспринял как объявление войны. После требования Румынии в 40-м году уже не имело значения, кто первым начнет военные действия Германия или СССР. Война была фактически объявлена.
Эл.: Как Гитлер относился к Сталину?
Л.Д.: Однажды я спросил Гитлера в разгар войны: "Мой фюрер, если бы Сталин попал вам в руки, чтобы Вы с ним сделали?" Он ответил: "Я предоставил бы в распоряжение этого человека самый прекрасный замок Европы!"
Эл.: Каково Ваше отношение к генералу Власову?
Л.Д.: Это может показаться странным, но я всегда испытывал к нему сильную антипатию. Я не доверял ему. Двум национальным лидерам я никогда не доверял — французу Дорьо и Власову. В нем было слишком много от предателя. Разве можно так быстро менять свою идеологию, да еще находясь в плену? Другое дело те русские, которые примкнули к фашизму сознательно в эмиграции. "Белые" русские. И мое недоверие к Власову еще подтвердилось, когда он предал Гитлера в случае с Прагой. Предатель не может изменить своей природы. Но что творилось тогда в Праге.. Я никогда не видел таких зверств. Несчастных немок сестер милосердия в военных госпиталях выбрасывали живыми из окон... Месть победителей была ужасна. Об этом, естественно, умалчивает современная история.
Эл.: Вы изменили сегодня в изгнании свои убеждения?
Л.Д.: Нисколько. Гитлер был величайший человек европейской истории. Он боролся за идеал, за идею. Он развивался. Начав с узко национального, сугубо германского лидера он постепенно учился мыслить европейскими категориями, и так вплоть до общепланетарного масштаба. Однажды я набрался смелости спросить Гитлера. "Мой фюрер! Откройте мне Вашу тайну. Кто же Вы, наконец, на самом деле?" — Гитлер улыбнулся и ответил: "Я — грек". Он имел в виду "древний грек", человек, обладающей классической системой ценностей, преданный красоте, естественности, законам духа и гармонии. Он искренне ненавидел современный мир как в его капиталистическом, либерально-космополитическом, так и в его марксистском вариантах. Он считал эту материальную, техническую, циничную цивилизацию верхом уродства и патологии. Часто его изображают как истерика, психопата, с трясущимися руками. Это все пропаганда. Он был удивительно воспитанный и обаятельный человек, вежливый, внимательный, сосредоточенный. Проиграв эту войну, потеряла шанс своего великого будущего не только Германия, но вся Европа, весь мир. Посмотрите, какой мир построили сегодня победители, его враги. Царство денег, насилия, смешения, вырождения, низменных, недочеловеческих инстинктов. Все кругом продажно, низко и материально. Нет высшей Идеи. Мы сражались за нечто Великое. И, Вы знаете, духовно мы не проиграли. У них нет одного — Веры. Она есть только у нас. Мы как истинные европейцы сражались за Красоту, Гармонию, Духовность, Справедливость. Это была война идеалистов и романтиков против двух типов материализма — капиталистического и марксистского. Они могут отнять у нас нашу жизнь. Нашей Веры у нас они не отнимут. Поэтому я и написал книгу с таким названием: "Гитлер на тысячу лет".
Последний Фольскфюрер умер как верующий христианин в присутствии кюре, после последнего причастия. Он был верен своей Идее до последнего часа.