Но мондиалистское лобби вряд ли не понимает своего положения и самоубийственности такого сценария, а значит, оно будет стараться избежать такого поворота событий любой ценой. Именно поэтому такой вариант и является почти невероятным.
2) Второй вариант гражданской войны определяется формулой РФ против одной (или нескольких) из республик ближнего зарубежья. Такая ситуация легко может сложиться из-за крайней нестабильности новых государственных образований на территории СССР. Эти государства, подавляющее большинство которых не имеет никакой более или менее устойчивой государственной и национальной традиции, созданные в рамках совершенно произвольных границ, не совпадающих ни с этническими, ни с социально-экономическими, ни с религиозными территориями органических обществ, неминуемо будут ввержены в глубокий внутренний и внешний кризис. Они принципиально не могут получить никакой подлинной суверенности, так как их стратегические возможности не позволяют отстоять свою независимость, не прибегая при этом ко внешней помощи. Коллапс политической, социальной и экономической систем в них неизбежен, и естественно, это не может не сказаться на их отношении как к русскому (или прорусски ориентированному) населению, так и к самой России.
В данном случае, скорее всего, именно с их стороны будет брошен России вызов, на что РФ будет вынуждена ответить с той или иной степенью агрессивности. Этот процесс скорее всего будет носить цепной характер, так как взрыв межэтнических или территориальных противоречий, затрагивающий Россию и русских, неминуемой отзовется в других бывших советскими республиках.
Очевидно, что национальные интересы русских и ориентация мондиалистского лобби внутри России (и внутри новых республик) в таком случае не столкнуться между собой непосредственно и открыто. Основным противником в такой войне будут для русских непосредственные соседи. При этом совершенно не обязательно, что мондиалистское лобби будет играть в данном случае на поражение РФ. Такой конфликт, называемый американскими стратегами "войнами малой интенсивности", вполне может удовлетворять интересам мондиалистского лобби, если он дестабилизирует стратегическую и геополитическую ситуацию в России и шире Евразии, став локальным, затяжным и двусмысленным. Русские национальные интересы в таком случае тоже не обязательно будут выполняться, даже если гражданская война будет проходить под патриотическими и националистическими лозунгами. Как в случае Афганистана, вооруженный конфликт России с соседними регионами приведет лишь к ослаблению русского влияния в этих государствах и подорвет притягательность интеграционного импульса соседей к объединению с Россией в единый геополитический евразийский блок. При этом схожесть культурно-социального типа между населением РФ и бывших советских республик сделает данный конфликт братоубийственным и воистину гражданским. В случае славянских республик (в первую очередь, Украины) это будет еще и внутринациональной трагедией.
Таким образом, данный вариант гражданской войны является противоречивым и двусмысленным. Русские национальные интересы, императив суверенности совершенно необязательно будут укреплены в таком развитии событий, а мондиалистское, русофобское лобби, со своей стороны, может от этого даже выиграть, создав вокруг РФ пояс "войн малой интенсивности", дискредитирующий русских на международном уровне и подрывающий и так шаткую социально-экономическую стабильность государства. Конечно, это не означает, что Россия не должна выступать защитником русских и прорусски ориентированных народов в ближнем зарубежье. Но выполняя все это, она должна особенно печься о расширении своего геополитического и стратегического влияния. Даже если русским удастся отвоевать у соседей часть исконно русских земель, ценой за это может стать появление новых враждебных государств, которые будут отброшены в лагерь главных противников России, т.е. мондиалистов, и в таком случае новая имперская интеграция, необходимая России, будет отодвинута на неопределенный срок.
Резюмируя этот вариант с точки зрения двух полярных сил в нашем обществе, можно сказать, что такой конфликт, в случае военной победы русских, мог бы расширить наши территории, мобилизовать нацию, пробудить национальное самосознание и, быть может, на этой волне народный дух скинул бы мондиалистскую верхушку в самой России. Если бы выявление мондиалистского лобби могло быть осуществлено даже такой очень высокой ценой, все же национально-государственные силы могли бы от этого выиграть. Но если мондиалисты были бы уверены, что смогут контролировать процесс национального подъема и направлять его только вовне, разрушая геополитические связи и потенциальные стратегические союзы России в ближнем зарубежье, такой тип гражданской войны был бы выгоден и им самим. Как бы то ни было, пролитие крови ради перспективы, смысл которой, по меньшей мере, сомнителен, не может быть признано позитивным решением для патриотов.
3) Третий вариант подобен первому по своей структуре, только здесь гражданская война может начаться в рамках самой РФ между представителями русского нерусского этносов. Сценарий может быть схожим с предыдущим: русское население подвергается агрессии со стороны инородцев в каком-либо национальном округе или внутренней республике; этническая солидарность подталкивает других русских принять участие в конфликте; иные национальные нерусские регионы втягиваются в вооруженное противостояние на этнической почве; гражданская война принимает характер "войны малой интенсивности". В данном случае это еще опаснее для России, так как результатом может явиться нарушение территориальной целостности РФ или, по меньшей мере, провоцирование этнической враждебности к русским инородцев там, где их удастся "подавить". При этом неизбежно в конфликт против русских будут втянуты иные государственные и национальные образования, что может сделать его затяжным и долговременным. Такой конфликт переведет положение русских с национально-государственного на узко этнический, что еще больше сузит геополитическое качество России, которая с распадом Варшавского договора, а затем СССР, и так уже утратила, свое имперское качество.
Данный вариант гражданской войны вообще противоречит национальным интересам русских, так как в нем фактически будет узаконен дальнейший распад русского пространства на этнические составляющие, что в перспективе сведет геополитическое качество некогда имперского народа до чисто этнического, почти "племенного" уровня. Для жесткого русофобского мондиализма, ориентированного на подрыв русской национально-государственной автаркии, такой вариант был бы довольно привлекательным, так как он предполагал бы привитие русским не государственной, а узко этнической самоидентификации, что неизбежно сузило бы стратегический объем России. С другой стороны, и в этом случае есть определенный риск для мондиалистов, так как взрыв этнического самосознания может ударить и по их "агентуре влияния", базирующейся в основном на инородцах и представителях "малого народа". Русским же патриотам такой конфликт невыгоден ни с какой стороны.
4) Четвертый вариант также является внутрироссийским, но основан не на этнической розни, а на региональных, административно-территориальных противоречиях. Централистская политика Москвы в вопросах политико-экономических и социальных не может не вызывать в наше время мощного противостояния регионов, которые в общем процессе дезинтеграции стремятся получить максимум автономности. Здесь, как и в случае этнических трений, распад советской империи лишает централистскую и интеграционную идею ее легитимности, очевидности и привлекательности. Кроме того актуальная политика центра, переняв командный тоталитарный стиль прежней системы, фактически отказалась от второй половины отношений центр-регионы, заключавшейся в помощи и социально-административной поддержки, ориентированной на регионы. Центр также хочет забирать и контролировать, как и раньше, но теперь он фактически ничего не дает взамен. Экономически регионы от этого только теряют, так как поле их возможностей сужается и зависит от центра. Но к этому прибавляется и политическая особость регионов, где антинациональный характер мондиалистских реформ ощущается намного более болезненно, чем в космополитических мегаполисах столиц.
Первые шаги в сторону сепаратизма регионами уже были сделаны, хотя эти попытки и были пресечены центром. Однако весьма вероятно, что в какой-то момент русские на юге России, в Сибири или где-то еще захотят создать независимое государство, свободное от политической и экономической диктатуры Москвы. Это может быть основано на чисто экономической целесообразности — продажа региональных ресурсов или товаров местного производства в обход Москвы в некоторых случаях способна резко улучшить локальную ситуации. С другой стороны, "региональная революция" может выдвинуть и политические задачи — к примеру, отказ от крайней либеральной политики центра, сохранение социальных гарантий, усиление национального аспекта в идеологии. Все это делает возможность гражданского конфликте на этом уровне реальной. В какой-то момент регионы могут всерьез настоять на своем, что, естественно, вызовет противодействие центра, не желающего терять контроль над территориями.