Экзарх Леонид Федоров (стр. 2 из 5)

Объявление воины застало его в Константинополе. Он счел своим долгом вернуться на родину. Прибыл в Петербург, но и двух недель не пробыл там, как был арестован и выслан в административном порядке в Сибирь в Тобольск под строгий надзор полиции.

Митрополит Шептицкий всегда был каким-то пугалом для царского правительства: кроме опасения его католической пропаганды, главным образом боялись его "политической" роли, предполагая в нем главу украинского сепаратистского движения. Как ни старались люди действительно осведомленные доказать министерству внутренних дел всю неосновательность этих обвинений, все старания разбивались о "твердое убеждение правительства": митрополит Андрей - заклятый враг России, о.Леонид - его агент, соглядатай, шпион, иезуит, католик и т.д. Место ему - в ссылке в Сибири.

Три года пробыл он там и только в марте 1917 года, после свержения царского правительства и объявления Временным правительством амнистии всем политическим ссыльным, смог о.Леонид вернуться в Петроград, где с нетерпением ожидали его митрополит Шептицкий и все собравшиеся освобожденные русские священники-католики.

До переворота 1917 года католическое богослужение восточного обряда, как известно, было запрещено, и русские католики могли молиться только скрытно. Временное правительство, придя к власти, немедленно провозгласило свободу совести, вероисповедания и культа. Наконец-то появилась возможность открыто организовать русских католиков.

Иерархический глава их, митрополит Шептицкий, оказался в Петрограде; мало того, в вывезенном в 1914 году из Львова архиве митрополита и очутившимся в охранном отделении в Петрограде, оказались и все документы, устанавливающие права и полномочия митрополита, данные ему папой Пием X.

Митрополит дождался приезда в Петроград всех русских священников-католиков. 28 мая, в воскресенье "всех святых", после торжественной службы в Мальтийской церкви, он собрал их под своим председательством на первый русский Собор в помещении католической школы св.Екатерины. На соборе присутствовали отцы Зерчанинов, Колпинский, Верховский, Дейбнер, Федоров, Сусалев, Абрикосов. Кроме того, были приглашены латинские епископы Цепляк, Ропп, Лозинский, каноник Могилевской епархии, и несколько прелатов и ксендзов латинского клира. Из мирян присутствовали директор католической гимназии св.Екатерины Цибульский (свидетель от польских мирян) и В.В.Балашов (свидетель от русских католиков-мирян). Собрание это было обставлено особенно торжественно. Все были в парадных одеяниях. В часовне были выставлены Святые Дары. Отец Колпинский прочел по-русски и по-латински акт установления в России Экзархата. Своим представителем на всю Россию, за исключением Малороссии и Белоруссии, митрополит Андрей назначил протопресвитера о.Леонида Федорова с титулом экзарха.

Этот акт был скреплен подписями всех присутствующих, в том числе и представителей латинского клира, а также присягой восточного клира Папе и Экзарху.

Таким образом русские католики были, наконец, официально, канонично и открыто организованы и выделены в особую группу со своей канонической иерархией, временно подчиненной митрополиту Шептицкому, а потом, после утверждения папой, непосредственно Римскому Престолу.

Митрополит хотел сейчас же посвятить о. Леонида в епископы с подчинением его непосредственно Риму и тем самым закончить намеченную еще Пием Х программу, но уступил личной просьбе экзарха повременить. Во-первых, до полного урегулирования в Риме положения о русском экзархате, а во-вторых, дать ему, Федорову, испытать силы и приготовиться для епископского служения.

Здесь будет уместным сказать, что это утверждение экзарха состоялось в Риме в 1921 году. Причина такого замедления связана сначала с условиями военного времени, а затем - с невозможностью для митрополита Андрея прибыть в Рим раньше для личного доклада Святейшему Отцу.

Только 24 февраля 1921 года папа Бенедикт XV подтвердил все facultates (полномочия), данные митрополиту Андрею папой Пием Х для русского дела, а 1 марта последовало и утверждение Леонида Федорова экзархом с пожалованием ему титула апостольского протонотария.

В последний раз, насколько нам известно, в официальных документах экзарх упоминается в 1930 году. В послании папы Пия XI от 2 февраля 1930 года к кардиналу Пампили по поводу преследования христиан в России читаем: "...нашего представителя для католиков восточного обряда экзарха Леонида Федорова..."

Теперь вернемся к нашему собору. На нем были приняты постановления, регулирующие конституцию русской католической Церкви, ее богослужения, поведение клира, печатание книг и т.д.

Временное правительство, уведомленное об основании Экзархата, одобрило его и признало. Оно немедленно пригласило экзарха в заседавшую тогда комиссию по выработке нового положения католической Церкви в России. Представителем от польско-латинской группы католиков в комиссию вошел епископ Цепляк.

Так за несколько часов было достигнуто то, чего столетиями не удавалось оформить царскому правительству.

Открывалось широкое поле деятельности для русского католического движения. Препятствия, веками создававшиеся самодержавным правительством для свободного обсуждения спорных церковно-религиозных вопросов, исчезли. Голос русской религиозной мысли мог звучать свободно. Духовно освобожденные русские люди - католики и православные - могли беспрепятственно встречаться, и что особенно дорого,- в чисто русской обстановке, на русской земле, под руководством и водительством своих русских католических священников и в дружном сотрудничестве с представителями духовенства православного.

В России, - благодаря отчасти политике правительства, умышленно старавшемуся представить католическую Церковь как исключительно латинскую и даже польскую, отчасти благодаря историческим условиям, в которых находилась Брестская Уния, и потом - в Галиции - восточно-католическая церковь (мы имеем в виду главным образом примеры постепенной латинизации), - у всех русских, какое бы положение они ни занимали и на какой бы ступени образования они ни находились, крепко и непоколебимо оформилось убеждение, что Уния - это "польская", "иезуитская", "папская" хитрость для привлечения православных в "настоящее" католичество. Слова "Уния", "униаты" прямо претили религиозному и патриотическому чуству русского человека.

С первых шагов русскому католическому духовенству надо было русским людям ясно показать, что ничего подобного теперь уже немыслимо. На епархиальном петроградском соборе были выработаны самые строжайшие меры, чтобы в корне пресечь всякие латинизаторские попытки: греко-российский обряд должен оставаться неприкосновенным во всей своей чистоте, как заповедал папа Пий Х,- "ни больше, ни меньше, не иначе".

Затем русский католический клир поставил себе задачей сближение с православным духовен-ством, братское к нему отношение, исключающее всякий политический задор.

Вот как сам экзарх определял задачи като-лической миссии в России: "Прозелитизм и обращение отдельных лиц не должны составлять главной задачи нашей миссии, так как это мало поможет Унии. Главной целью мы считаем распространение и популяризацию самой идеи Унии, распространение здравых идей о католичестве и сближение с православным духовенством. Не осветивши российскую тьму настоящим пониманием католичества, нечего и думать о крупных успехах. Мы, конечно, не отказываемся принимать приходящие к нам души, но не ставим это главной целью нашей миссии. Путем прозелитизма можно приобрести, даже в латинский обряд, тысячи душ, но эти тысячи душ будут только новым препятствием между ними и теми десятками миллионов, которые мы должны привести в "единое стадо". Поэтому, когда приходится нам выбирать между эфемерным успехом в приобретении новых душ и основными задачами нашей миссии, мы, не колеблясь, жертвуем первы-ми для второй цели" (см. письмо экзарха к о. Евреинову в Рим от 18 июля 1921 года).

Остановимся мы главным образом на том, что экзарх считал первостепенной задачей своей миссии.

Плоды его "политики" сказались немедленно. В крупных центрах России, главным образом в Петрограде и Москве, на приглашение восточных католиков с радостью откликнулись православные. Организовывались съезды, читались рефераты, устраивались беседы, даже диспуты, в которых, с благословения патриарха Тихона, принимали участие представители право-славного духовенства.

Экзарх - прекрасный оратор, проповедник, апологет и незаменимый знаток по вопросам схизмы - выступал всюду с докладами, всегда насыщенными примиряющим элементом. Его всегда слушали с неослабным вниманием и православные и католики. В зале при школе св.Екатерины в Петрограде он говорил на тему "Святая Уния". Беседа собрала такую массу народа, что большой зал был переполнен. Православные благодарили его за объективное изложение данной темы.

Особенно поразил слушателей его реферат, прочитанный в Москве, на тему "Ты еси Петр", который представлял собой разбор только одного 18-го стиха XVI главы Евангелия от Матфея. Конференция проходила в недавно организованной о.В.Абрикосовым женской доминиканской общине. В течение трех с половиной часов говорил экзарх при неослабном внимании аудитории. Дух мира и любви не покидал многолюдного собрания.