Художник стремится передать различную реакцию участников сцены на то, что они видят и слышат в данный момент, Сидящий около Тульпа повернул лицо в сторону оратора, как бы наблюдая за движением пальцев его левой руки. Другой, низко наклонился над трупом, как будто вглядываясь в таблицу раскрытого анатомического атласа. Стоящий сзади него с живым вниманием следит за демонстрацией Тульпа, весь подавшись вперед.
Как и в «Портрете ученого», стремясь создать иллюзию полной реальности происходящего, художник делает участником события и самого зрителя. Зритель как бы входит в аудиторию во время лекции, и взоры двух слушателей Тульпа обращаются к нему.
И, однако, как и в «Портрете ученого», Рембрандту не удается окончательно добиться цели. Внимательно вглядевшись в лица, мы без труда почувствуем, что их выражение не вполне соответствует тому настроению минуты, которое, казалось бы, должны были переживать изображенные люди. Показывая персонажей картины этой жизненной ситуации, Рембрандт, как мастер портрета, не стремится подчинить их психологическое состоящие случайной минуте жизни.
Несмотря на недочеты, «Урок анатомии» явился шагом вперед в творчестве Рембрандта, будучи его первым крупным произведением на тему современной жизни. Картина оказалась новым и смелым словом в области группового портрета.
Творчество Рембрандта 30-х годов протекает под знаком опорного труда и постепенного становления. Достигнутые успехи вселяют в него уверенность и служат стимулом для дальнейших напряженных поисков. Он неустанно вбирает разнообразные впечатления окружающей жизни, глубоко осмысляет их, перевоплощает в своем искусстве.
В луврском автопортрете 1634 года за нарядной артистической внешностью молодого Рембрандта ясно улавливается его волевая натура. Чуть сдвинутые брови, сжатые губы, умный и твердый взгляд — все говорит о привычной внутренней собранности. Вместе с тем образ не лишен оттенка неустойчивости и беспокойства. Изображение чуть сместилось в сторону от основной композиционной оси, подвижна светотень, да и само выражение лица выдает душевную взволнованность человека. Таков Рембрандт периода «бури и натиска», как часто называют этап 30-х годов в его творчестве.
«Урок анатомии» создал Рембрандту широкую известность не только в Амстердаме, но и далеко за его пределами. Молодой художник быстро становится любимым портретистом голландской буржуазии, получает множество заказов.
Дух оптимизма, рожденный эпохой буржуазного развития Голландии, не был чужд и Рембрандту. Оптимистическому настроению художника в этот период не могли не способствовать его личные удачи. 1632—1642 годы—счастливое десятилетие в его жизни. Женитьба на богатой невесте, многочисленные заказы превращают его в одного из состоятельных людей Амстердама. Он покупает прекрасный дом, щедро тратит свои богатства на покупку нидерландских гравюр, картин художников Возрождения, персидских миниатюр, экзотических одежд и тканей, которые с далекого Востока привозят в приморский Амстердам.
В 1634 году Рембрандт женится на девушке из знатного семейства — Саскии ван Эйленбург. Наступает пора восторженной любви, большого счастья. Войдя в жизнь Рембрандта, обаятельная Саския входит и в его искусство. Влюбленно следует за ней глаз художника. Одна за другой появляются из-под его руки много-численные зарисовки.. То он изображает ее принаряжающейся перед зеркалом, то больной, ожидающей рождения ребенка, то счастливой матерью с сыном на руках. Несколько портретов своей возлюбленной создает Рембрандт в офорте и живописи.
Непринужденностью, человеческой теплотой подкупает дрезденский портрет Саскии 1633 года. Грациозно наклонив головку, она поворачивает к нам свое лицо. Лукаво щурятся глаза, ласковая мимолетная улыбка появляется на устах. Вот в эту минуту, капризной, нежной, кокетливой и показал ее Рембранту.
И в самом настроении, и облике Саскни, и в том, как воспринимает ее Рембрандт, есть подлинная праздничность. Теплый свет играет на лице и открытой шее. Розовеют освещенные щеки, поблескивает и переливается молочно-матовое жемчужное ожерелье, в прозрачной тени мерцает сережка. Даже затененный зеленый фон, воздушный, глубокий, написанный по проступающему местами коричневому подмалевку, напоен теплом и дыханием светотени. В этот праздник цвета вплетаются вишневые, золотистые, голубые тона наряда Саскии. Ничто не омрачает ее светлой, беспечной, юной радости. Те непосредственное настроение минуты, которое художник ищет и не может найти ни в «Портрете ученого», ни в «Уроке анатомии», он просто, непроизвольно, легко передает в этом портрете. Мимолетная улыбка любимой полна для него большою поэзии, большого человеческого смысла.
В середине 30-х годов Рембрандт пишет известный автопортрет с Саскией на коленях.
Сцена беззаботного пира двух влюбленных открывается взору зрителя, входящего в гостеприимный дом Рембрандта. Шуршат тяжелые ткани. Пенится вино. Радует глаз изобилие яств. Ошеломляет пышная роскошь нарядов. С эгоизмом, достойным людей Ренессанса, наслаждаются и бравируют своим безоблачным счастьем герои картины. В вызывающе задорной, далекой от всяких церемонных условностей позе предстают они перед зрителем. Щедрой улыбкой, темпераментным тостом приветствует входящего Рембрандт; взлетает вверх рука с бокалом. С мягкой, но сдержанной приязнью встречает гостя полуобернувшаяся Саския. Искрящееся веселье, праздничное наслаждение жизнью, чувственной красотой человеческого бытия — вот настроение этой картины.
Тема праздника, пирушки, веселья нередко встречается в голландском искусстве XVII века. Преломленная в творческом сознании Рембрандта, она становится облагороженной и значительной.
Хотя многое и роднит искусство Рембрандта с искусством большинства современных ему художников, так называемых «малых голландцев», Рембрандт уходит гораздо дальше их в своем представлении о человеке, его ценности, значительности, красоте. По мере развития творчества Рембрандта это различие становится все существеннее и определеннее. Все более величавыми делаются его герои, все более богатым их внутренний мир. Гуманизм Рембрандта становится осознаннее, приобретая философский оттенок, превращаясь в основу его мировоззрения. Стремясь к полнокровному выражению своих гуманистических идей, художник обращается к античной и христианской мифологии.
Вечной теме любви, радостного пробуждения чистого, большого чувства, преображающего человека, посвящена эрмитажная картина «Даная», созданная художником в 1636 году. Сюжетом картины послужил миф о дочери царя Акрисия, ставшей женою Зевса и матерью Персея — одного из любимых героев древних греков.Оракул предсказал Акрисию гибель от руки внука, и царь решил навечно заточить в темницу свою дочь Данаю. Но никакие темницы не могут устоять перед всепобеждающей силой любви: властитель Олимпа, всемогущий Зевс, в виде золотого дождя проник в подземелье прекрасной Данаи и стал ее возлюбленным.
Радостно пробуждение Данаи. Старуха-служанка отодвигает полог ее кровати, и золотистый свет широким, ровным потоком вливается в комнату. Робко приподнимается взволнованная Даная навстречу свету. Она переживает радостное предчувствие счастья, доверчиво отдается овладевающему ею большому чувству, встречает входящего трепетной, робкой улыбкой и взглядом покорным и одновременно манящим. Свет чарует ее, вырывает из холода зеленовато-оливкового окружения. Она ласково нежится в теплых лучах, доверчиво протягивает руку вперед, в то же время слегка защищаясь от слепящего света; в этом жесте слились воедино и слабое сопротивление, и призыв.
Под влиянием света, властно проникающего в спальню, вез словно обновляется, становится радостным, одухотворенным. Постепенно разгорается красный цвет. Приглушенный, сдержанный тон бархатной скатерти сменяется теплотой розоватых тонов тела, интенсивным горением лент на браслетах; прозрачно просвечивают кончики пальцев протянутой руки. Бесшумно соскальзывает покрывало, чувственно обнажая женское тело. Это тело, простонародное, уже не юное, написано с голландки, современницы Рембрандта. Далекое от канонов классической красоты, оно подкупает своей жизненной правдивостью, мягкой округлостью форм. Неприбранные волосы женщины, промятая подушка, туфельки, брошенные на переднем плане,— все это придает образу оттенок задушевной интимности и отличает Данаю Рембрандта от классических женских образов Праксителя и Агесандра, Джорджоне и Тициана. И Афродита Книдская, и Афродита Милосская, и Спящая Венера, и даже Венера Урбинская в своей безукоризненной, идеальной красоте приподняты над частностями жизни и потому не могут вызвать у зрителя столь непосредственных ассоциаций и чувств, как Даная Рембрандта.
«Даная» — одна из последних работ, где еще достаточно очевидно проявляет себя жизнеутверждающее мироощущение Рембрандта первого периода. Эта картина — радостный гимн побеждающей любви. Счастье входит в обитель Данаи, и единственным напоминанием о днях ее тягостного одиночества остается лишь плачущий скованный амур — деревянная фигурка в изголовье ее кровати.
Мироощущение Рембрандта 30-х годов не исчерпывается, однако, оптимистическим восприятием жизни. Художник знает не только бюргерский, но и нищенский Амстердам. Он проявляет постоянный интерес к жизни простого народа. В его рисунках и гравюрах 30-х — начала 40-х годов часто встречаются изображения кабачков, уличные, сцены, зарисовки нищих, разорившихся крестьян, бродячих торговцев, картежников, ярмарочных актеров. Эти непосредственные жизненные впечатления художника постепенно сказываются на его восприятии окружающей действительности, приводят его к осознанию непримиримых, драматических противоречий жизни. Свое философски обобщенное и художественно-законченное выражение эта сторона мировоззрения Рембрандта получает в его произведениях на темы библии и евангелия.