"С Востока свет, с Востока силы!
И, к вседержительству
Ирана царь под Фермопилы
Нагнал стада своих рабов.
Но не напрасно Прометея
Небесный дар Элладе дан,
Толпы рабов бегут, бледнея,
Пред горстью доблестных граждан"
И стихотворение о борьбе Востока и Запада Соловьев завершает призывом к отечеству:
"Русь! в предвиденье высоком
Ты мыслью гордой занята;
Каким ты хочешь быть Востоком:
Востоком Ксеркса иль Христа?"
Востоком деспотии, насилия, подавления, хотя и при внешней мощи, - или духовной силой в первую очередь? Для него это было очень важно, потому что духовная сила всегда стояла впереди. Трагически развиваются события общественно-литературной жизни В. С. Соловьева. Он выступает с докладом на тему о средневековом мировоззрении. Доклад вызывает бурную реакцию, в газетах его поливают грязью! Богословы его считают почти отступником от христианства. Начинается отвратительная травля. Казалось бы, ну что такого могло быть страшного в докладе о средневековом миросозерцании? А дело вот в чем. Соловьев впервые ясно сказал: не думайте, что средние века - время торжества христианства! Средневековый строй был ублюдком, который соединил в себе христианские формы и языческие понятия. В силу этого обстоятельства, когда нехристианская мысль стала говорить о свободе, о достоинстве личности, о том, что унижение человека - это зло, она, отвергая христианство, на самом деле служила его идеалу... И Соловьев бросил смелую мысль, он говорил: кто отменил пытки? кто запретил инквизицию? - христиане или нет? Нет, не христиане. Это был очень острый и суровый вопрос, над которым, если думать честно, то думать было трудно. И.это. Понятно, почему на Соловьева так взъелись пресса и многие другие... Когда Соловьев жил в Лавре, в Сергиевом Посаде, он чувствовал себя спокойнее. Он писал, что монахи очень за ним ухаживают, хотят, чтоб он принял постриг. "Но я дешево не продамся", - шутил он. Его, действительно, как ученого тянуло остаться в монастыре, тем более что жизнь его была такая аскетичная, и заниматься наукой. Только наукой. Но этот соблазн он преодолел. Невозможно перечислить, что он делал и в каких направлениях. Он писал об экологическом кризисе, о поэзии Тютчева... О чем бы он ни писал, там всегда была глубокая, интересная мысль. Скажем, один греческий епископ публикует древнехристианский трактат (1-11 века). Соловьев дает его в переводе своего брата и снабжает комментариями. Это не просто ученые комментарии, а это целая... бомба! Потому что он показывает, как было в первоначальной церкви и что изменилось потом. И всегда ли к лучшему? - ставит он вопрос. Реформатором церковным он быть не собирался, но вопросы эти ставил. К концу жизни Соловьев понял, что его проект соединения Церквей рушится, что он неосуществим. Он пытается начать работать над теоретической философией. Он написал огромный труд - христианскую этику. "Оправданием добра". В ней содержится так много важного и ценного! Соловьев говорит сначала об идеалах человеческих. Что такое добро? Внешнее счастье, гедонизм, власть, еще что-то? Он показывает, что все это, в конце концов, лопается! И дальше анализирует - научно, философски, богословски, поэтически - сущность того, что мы называем добром. За несколько лет до смерти он причащается у католического священника. Этим самым он хотел как-то показать, что он лично уже не признает разделения Церквей. Когда он сообщил об этом своему православному духовнику, тот ответил, что этого не надо было делать. Они резко поспорили. И когда Соловьев умирал, он сказал: "Я был не прав". Он писал, что личные унии, личные переходы из Церкви в Церковь не помогут единству христиан, а наоборот, только вносят лишний соблазн.
За Беляево есть парк - это бывшее поместье "Узкое". Там сейчас санаторий Академии наук. Если пройти по дороге, ведущей вглубь, к санаторию, то вы подойдете к церкви. Она отремонтирована только снаружи, внутри там свалены книги, в свое время вывезенные из "канцелярии Гитлера" (они лежат с самой войны). Рядом с церковью, за оградой, дом, типичный помещичий дом. Это имение князя Трубецкого. Сергей Николаевич Трубецкой, бывший недолго ректором Московского университета, умерший через несколько лет после смерти Соловьева тоже молодым, блестящий философ, острый полемист и критик, благороднейший общественный деятель, - принял его под свой кров в критический момент, когда тяжелые и многочисленные болезни внезапно обрушились на Владимира Соловьева. Но на самом деле он постепенно скитальчеством убивал себя, - и вдруг все вышло наружу. И в кратчайший срок ему стало настолько плохо, что... он уже не мог оттуда уехать, и умер он на руках Сергея Трубецкого. Перед смертью Соловьев причастился, исповедовался. Умер в сознании. Он читал и писал на еврейском языке, потому что любил всегда к своим молитвам прибавлять язык Христа, чтобы это звучало как связь с христианской древней традицией. Он знал многие псалмы наизусть. Теряя сознание, потом, приходя в себя, он говорил: "Трудна работа Господня". Действительно, этот совсем не старый человек нес на себе колоссальное бремя. Простой, как ребенок, и одновременно мудрый. Человек, который вызывал восхищение, зависть, ненависть, поношение, презрение. Человек, о котором потом напишут сотни книг и брошюр, - уже через десять лет после его смерти библиография о нем имела несколько сот названий. Итак, он умер и был похоронен в Москве в Новодевичьем монастыре. Прямо напротив входа, по первой же аллее, слегка направо повернув, вы подойдете к памятнику Сергею Михайловичу Соловьеву - белому мраморному памятнику с его рельефом. Крест, конечно, сбит. Рядом - могилы его сына и дочери. Памятники, конечно, уничтожены. На могилах Владимира Соловьева и его сестры стоят обломки чужих надгробий, без креста. Но, слава Богу, что и такие стоят. Сейчас обещают к 90-летию со дня его смерти, на средства Московской епархии, епархиального управления восстановить памятник в первоначальном виде. Туда, к этой могиле, приходили очень многие. Соловьев оказал огромное влияние на Андрея Белого, на Блока, который называл его рыцарем-монахом. Тема прекрасной Дамы у Блока, конечно, навеяна Соловьевым. Вся блестящая плеяда русских религиозных мыслителей - Булгаков, Флоренский, Бердяев, Франк, Евгений Трубецкой и многие другие - были бы невозможны, их трудно представить себе без Соловьева. Концепция положительного всеединства
Концепция положительного всеединства строится методом “критики отвлеченных начал”. Отвлеченные начала (категории, критерии), устанавливаемые сознанием в итоге дискурсивной работы над данными опыта, выражают, согласно Соловьеву, не целостный предмет познания (сущее), но его предикаты и необходимо заключают в себе тенденцию к гипостазированию, обособлению и стремление незаконно занять место целого. Однако “отвлеченность”, обособленность - главный порок не только категорий мышления, но и “тварного” падшего мира, и в этом пункте критика их приобретает онтологическую окраску (феноменологическое определение зла как извращенного взаиморасположения элементов). Задача критики отвлеченно начал мыслится Соловьев, не как ниспровержение старых начал и категорий во имя утверждения неких собственных, но как “органический синтез” начал, уже бытующих в данной сфере и лишь препарированных “критикою”. Такой синтез обязан обеспечить внутреннее единство возникающей системы понятий, предохранить ее от эклектизма, привести к гармонии с положительными, т.е. религиозными началами. Верховный принцип синтеза, удовлетворяющий поставленным требованиям, и был определен Соловьевым как “ положительным всеединством” - “ полная свобода составных частей в совершенном единстве целого”. Гносеологическим аспектом концепции положительного всеединства является теория “цельного знания”, в которой должна быть снята отвлеченность опытной науки, философии, теологии и данный органический синтез “типов философии”, отвечающих этим началам, - эмпиризма, рационализма и мистицизма. Показательная для раннего Соловьева критика теологии ставит задачу “…ввести религиозную истину в форму свободно-разумного мышления. Реализовать ее в данных опытной науки” Задача “цельного знания” - познание абсолютного “… как в нем самом, так и в его отношении к эмпирической действительности субъективного и объективного мира…” Его необходимые предпосылки суть: вера в безусловное существование предмета познания; воображение, или умственное созерцание (intelektuelle Anschauunq’ Intuition) идеи предмета; творчество - воплощение этой идеи в актуальных ощущениях, или образах внутреннего мира. Принимая кантовское учение об априорности категорий сознания, Соловьев оспаривает безусловность границы между явлением и “вещью в себе” и утверждает возможность действительного познания сущего. Учение об идеях как живых существах, открывающих себя в феноменальном мире через систему соответствий (вариация на платоновскую тему), позволяет Соловьеву разрешить гносеологическую проблему в духе художественного символизма (хотя не вполне осознанного им самим), Условием реализации цельного знания Соловьев считает “организацию действительности”, т.е. реализацию человеком божественного начала в эмпирической жизни. Онтологическая разработка понятия положительного всеединства совершается Соловьевым в контексте общей концепции Абсолютного, отмеченной влиянием апофатичной теологии и Шеллинга. Специфика этой концепции заключается в трактовке бытия как предиката Сущего (Абсолютного). Сведение Сущего к бытию - это замена целого его отвлеченным началом, что подлежит критике. В результате Соловьев приходит к утверждению относительности бытия и безусловности Сущего, которое “…есть начало всякого бытия”; оно “… не есть ни бытие, ни небытие…”, но то, “…что… полагает или производит бытие…” (там же, с.334). На этом основании Абсолютное, первоначально определенное признаками безусловности и все целости, определенное признаками безусловности и все целости, определяется как Абсолютно-сущее, или Сверхсущее. Являясь сущим, Абсолютное обладает некоторой сущностью, отличное от себя. Критика дуалистической и пантеистической концепции Абсолютного как отвлеченных приводит Соловьева к выводу: сущность Абсолютного есть положительное всеединство, философским определением которого является, безусловно, единая и всецелая идея, а личностным и теологическим аспектом - София, божественная премудрость. Определив бытие как отношение сущего и сущности, Соловьев выделяет следующие модусы бытия: воля (слитность сущего и сущности, нарушаемая лишь потенциально, в стремлении); представление (сущность проявляется как отличное от сущего, представляясь ему); чувство (сущее вновь соединяется с представляющеюся сущностью). От модусов бытия Соловьев заключает к соответственно модусам (образам) положительного всеединства - благу, истине и красоте. Наконец, тройственность отношения Абсолютного к своей сущности свидетельствует о наличии соответственно структуры непосредственно в Абсолютном; три члена этой структуры суть вечные и актуально единосущные субъекты. Так достигается почва христианской концепции трехиконностасного Абсолютного. Диалектика различия и единства Абсолютного и его инобытия впоследствии конкретизируется Соловьевым в теорию мирового процесса. Эти рационально-схематичные конструкции представляют ранний период творчества Соловьева. Зрелым изложением и пересмотром метафизики Соловьев должен был стать большой труд, над которым он работал в последние годы жизни (приступ к этому неосуществленному труду - три статьи по гносеологии, содержащие подготовительный анализ критериев достоверности и предпосылок познания). Можно предположить, что зрелая философско-богословская система Соловьева представляла бы внутреннее “этицизированную метафизику (“нравственный элемент…не только может, но и должен быть положен в основу теоретической философии” - там же, т.9, СПБ. 1913, с.97) с центральной темой - онтологией зла, дополняющей онтологическое “Оправдание Добра”.