В демотическом государстве, считали евразийцы, «искусственно-анархический порядок представительства отдельных лиц и партий» должен быть заменён «органическим порядком представительства потребностей, знаний и идей». Техническая сложность состоит в том, как организовать такое представительство. Народное голосование не может иметь здесь решающего значения, ибо государство должно быть основано на постоянстве «народной воли», её «константе». Выразителем же такой «константы» может стать только стабилизированный правящий слой, проникнутый евразийской идеологией. Такому правящему слою Алексеев нашёл определение «партия-орден». При этом евразийцы неизменно подчёркивали. что они стремятся не к запрещению, а к созданию таких условий, при которых партии как мнимые выразители народной воли стали бы ненужными.
Вместе с тем, евразийцы отвергали обвинения в копировании большевистской модели и критиковали последнюю. Партийный тип советского правящего слоя, по мнению Алексеева, ставил советский строй перед выбором пути: «или к превращению советского режима в многопартийный или к конституционной легализации партии как официального органа... Вступление на первый означает превращение России в подобие Европы второго сорта, вступление же на второй является попыткой построения государства нового типа». Мы видели, что Советское государство, идя вначале по второму пути, потом резко свернуло на первый, после чего просуществовало недолго.
Евразийцы характеризовали своё идеальное государство как идеократическое, отличая его от государства доктринального, каковым является СССР. Доктринальное государство, по их мнению, «руководствуется определённым, стремящимся к совершенной цельности философским или религиозным миросозерцанием, насильно внушает это миросозерцание гражданам и принуждает их к исповеданию известного рода системы идей всеми доступными государству средствами». В противоположность ему, евразийское государство предлагает такую социально-политическую программу, «которая может рассчитывать на всеобщее признание со стороны людей весьма различных философских, научных и религиозных убеждений».
С учениями о демотии и идеократии тесно связана разработка ещё одного аспекта политико-правовой доктрины евразийства – гарантийного государства. Такое государство, в понятиях евразийцев, «обеспечивает осуществление некоторых постоянных целей и задач,... является государством с положительной миссией». Гарантийное государство противопоставлялось государству релятивистическому, т.е. не ставящему перед собой никаких положительных задач. К последнему типу принадлежит большинство современных демократий.
Гарантийное государство несёт определённые положительные обязательства перед нацией. Права человека им не отрицаются, но они являются лишь пустым звуком, если не подкреплены государственными обязанностями. Последние заключают в себе положительную миссию государства, которая в современном мире может быть сформулирована следующими принципами.
«1. Государство ставит своею целью освободить людей от жестокостей личной борьбы за существование путём создания максимально развитой материально-технической базы жизни, организации интенсивного производства необходимых благ..., создания среднего уровня зажиточной жизни и окончательной ликвидации нищеты и бедности (принцип материальной интенсификации жизни).
2. ...Государство... организует соразмерное количество труда прибавочного, весь общественный доход с которого государство обязуется употреблять на культурное строительство, на удовлетворение и развитие духовных потребностей граждан (принцип подчинённой экономики).
3. ...Государство создаёт максимальное количество культурных и духовных благ, предпочтение и выбор которых предоставляется свободе всех и каждого (принцип положительной свободы).
4. ... Государство стремится к созданию высшей культуры, которая воплощала бы в себе идею общечеловеческого достоинства и в то же время максимально служила бы проявлению национальных, племенных и местных особенностей населения евразийского культурного мира (принцип организации культуры как сверхнационального целого на многонациональной основе).
5. ...Государство стремится к вовлечению в экономическое, политическое, социальное и культурное строительство возможно большего количества граждан (принцип демотизма)...».
Неизвестно, были ли знакомы составители советской конституции 1977 года с трудами Алексеева, но практически весь первый её раздел был составлен именно в таком духе: провозглашение целей государства и обязанностей его перед гражданами.
Западная цивилизация, согласно учению евразийцев, шла по пути преимущественного развития личных прав, русская – по пути утверждения обязанностей. Буржуазная политическая мысль, доведённая до своего логического конца в последовательном либерализме, отрицает государство. «Мир не трогающих друг друга собственников есть, в сущности, мир анархический, который нуждается в государстве только на предмет ограждения его от грабежа... В пределе своём мир собственников должен стремиться к уничтожению государства» Сочетание прав и обязанностей в буржуазном государстве – чисто механическое.
Алексеев разработал евразийское учение о правообязанности как форме органического сочетания права и обязанности, выработанного на русской почве. Строй, проникнутый началом правообязанности, «мог бы быть осуществлён в том случае, если бы ведущий слой государства проникся бы мыслью, что власть его не есть право, а и обязанность; и если в то же время управляемые не были бы простыми объектами власти, не были бы только носителями обязанностей,... но и носителями правомочий. При том правомочия эти они не считали бы “правами”,... но как... соединённые с свободным усмотрением обязанности по участию в государственной власти».
Государство, по убеждению евразийцев, есть союз мира и правды. Его следует мыслить «как организацию, в которой интересы управляющих и управляемых могут и совпадать. Последнее становится возможным в обществе, которое возникло после социальной революции, в котором старые социальные классы уничтожены и которое приближается к решению проблемы экономической нужды... В таком обществе миссия народа заключается не в организации оппозиции государству, но как раз в обратном – в защите государства от всех враждебных новому строю сил».
Советское государство, пойдя по пути развития российских, а не западных правовых традиций, заключало в себе возможности для перехода к обрисованному выше типу правоотношений. «Организация государства трудящихся... ставит правителей вовсе не в положение односторонне управомоченных, а подчинённых – не в положение односторонне обязанных. В государстве трудящихся правообязаны все – и властвующие, и подчинённые». Перспектива советского строя представлялась евразийцам в виде создания организма «трудовой демотии, построенной на внутреннем сочетании прав и обязанностей всех и каждого».
Евразийское учение о праве и государстве, сформулированное Н.Н. Алексеевым, можно, таким образом, охарактеризовать как своеобразное сочетание элементов консерватизма и прогрессизма, русского традиционализма и попыток позитивного осмысления советского социально-политического опыта. Заслуживают внимания его осуществившиеся прогнозы насчёт эволюции советского строя.