Во время Семилетней войны 1756-1763 гг. и постоянно ухудшавшегося состояния здоровья императрицы Бестужев вновь решил обезопасить свое будущее (как и много лет назад, при бегстве царевича Алексея Петровича) и снова рискованно поставил на наследников действующего монарха. Великий князь Петр Федорович давно ненавидел канцлера, и Бестужев знал, что переход власти в руки этого человека приведет к кардинальной смене внешней политики страны и к неминуемой опале его самого. Он решил наладить отношения с супругой великого князя, Екатериной Алексеевной: предложил ей сместить мужа, когда тот взойдет на престол, провозгласить императором малолетнего Павла Петровича, регентом назначить Екатерину, а для себя канцлер зарезервировал председательство в Военной, Адмиралтейской и Иностранной коллегиях.
Тем временем русский фельдмаршал С. Апраксин, соратник Бестужева, нанеся поражение прусским войскам при Гросс-Егерсдорфе, неожиданно отвел свои войска обратно к границам России. Возможно, это объяснялось неопределенностью ситуации в связи с ухудшением здоровья Елизаветы. Выздоровевшая императрица расценила это как измену, Апраксина собирались судить, но он умер во время первого же допроса. Елизавета решила выяснить подробности подозрительной переписки канцлера и фельдмаршала и планы Бестужева в отношении великой княгини. 27 февраля (10 марта) 1758 г. канцлер был арестован, лишен всех чинов и наград. Он отказался отдать только портрет Петра I. Обвинение так и не смогло доказать измену, но в следующем году Бестужев все-таки был приговорен к отсечению головы. Императрица, не утвердившая ни одного смертного приговора, осталась верна себе и заменила казнь ссылкой в одну из принадлежащих Бестужеву деревень, Горетово, Можайского уезда. Елизавета, очевидно, понимала, что предъявленные канцлеру обвинения достаточно зыбки, и поэтому он не был отправлен в Сибирь, как другие, проходившие по делу Апраксина, его не пытали, имение не конфисковали, с него были только взысканы казенные долги. Впрочем, сумма была огромной. В Горетово Бестужев жил вначале в дымной избе, отрастил бороду, читал Священное Писание, затем ему позволили построить для себя дом, который он назвал "обителью печали". Тем временем умерла Елизавета Петровна, а затем и Петр III был свергнут Екатериной. Екатерина II помнила услуги Бестужева и вызвала его в Петербург. Ему возвратили все награды (а в 1763 г. девятилетний Павел Петрович пожаловал ему последний - голштинский орден Св. Анны). Поскольку канцлером уже был граф Воронцов, императрица 3 июля 1762 г. произвела Бестужева в генерал-фельдмаршалы (чин, соответствовавший в армии канцлерскому). Правда, Бестужев никогда не надевал военной формы. Его дело было пересмотрено, бывшего канцлера полностью оправдали, однако к прежней роли он больше не вернулся. Последний раз Бестужев пытался повлиять на внешнеполитические дела, когда предложил поддержать саксонского курфюрста на выборах польского короля. Екатерина II и бывший протеже Бестужева Н.И. Панин предпочли кандидатуру С. Понятовского. Бестужев-Рюмин был с почетом отправлен в отставку по старости и скончался от каменной болезни 10 (21) апреля 1766 г.
И при жизни, и после смерти Бестужев неоднократно удостаивался нелицеприятных оценок. Он был типичным деятелем своего века - признанным мастером закулисных придворных интриг, коварным и хитрым царедворцем. Будь он другим, он вряд ли сумел бы удержаться при елизаветинском дворе, так как не имел отношения к перевороту 25 ноября 1741 г., не пользовался симпатиями императрицы, не был, как Воронцов, женат на ее родственнице.
Еще беспристрастные современники канцлера разграничивали его деловые и личные качества. Прусский генерал Х.Г. Манштейн, выросший в России и покинувший ее в 1744 г., писал в своих мемуарах о Бестужеве: "У него нет недостатка в уме, он знает дела по долгому навыку и очень трудолюбив; но в то же время надменен, корыстолюбив, скуп, развратен, до невероятности лжив, жесток и никогда не прощает" [47]. Екатерина II, хорошо знавшая Бестужева, интриговавшая сначала против него, а затем вместе с ним, отмечала: "Он внушал к себе гораздо больше страха, нежели привязанности, был до чрезвычайности пронырлив и подозрителен, тверд и неколебим в своих мнениях, довольно жесток с подчиненными, враг непримиримый, но друг друзей своих, которых не покидал, пока они сами не изменяли ему; в прочем неуживчив и во многих случаях мелочен... а характером своим неизмеримо превышал дипломатов царской передни"; "его трудно было водить за нос" [48].
Сам Бестужев никогда не позволял своим недостаткам и порокам влиять на профессиональную деятельность на посту канцлера Российской империи. Составленные Бестужевым рескрипты к русским дипломатам, личные письма к ним, записки для Елизаветы показывают нам умного, проницательного человека, не совершавшего во внешней политике (в отличие от своей жизни царедворца) необдуманных и опасных поступков.
Бестужев-Рюмин внес значительный вклад в становление внешней политики России. Он первым предложил продуманную и логичную программу, направленную на активное обеспечение спокойствия России на границах и ослабления ее вероятных врагов (ранее А.И. Остерман призывал "искать дружбу и союз" со всеми соседями без исключения [49]), превращение ее в ключевого игрока на европейской арене, активного участника европейских союзов. Он был организатором отлаженной системы российской разведки, в результате чего имел четкое представление о действительных целях противников страны как в самом Петербурге, так и за границей. Из Швеции посланник Панин, подкупивший целый ряд шведских чиновников, сообщал ему о подробностях дипломатической переписки со Стокгольмом Версаля и Берлина, а также о планах шведских политиков и состоянии шведской армии. Из Польши о политических делах русским представителям сообщал сам великий коронный канцлер граф Ян Малаховский, а также другие влиятельные магнаты, ориентировавшиеся на Россию. В Турции российскими агентами были сразу несколько чиновников, в том числе имевшие доступ к важнейшим дипломатическим документам помощники реис-эфенди (министра, заведовавшего внешнеполитическими делами Османской империи). Контрразведка Бестужева также оказалась на высоте - даже мастер шпионажа Фридрих II не имел из Петербурга никаких важных известий, а русский дипломатический шифр не удалось раскрыть никому, к тому же он часто менялся. И в русских представительствах за рубежом не было никого, кто работал бы на врагов России (к слову, секретарь австрийского посольства в Дрездене и чиновник саксонского министерства сообщали прусскому королю Фридриху II все известные им сведения). Бестужев принял все меры на случай вербовки дипломатов - запретил принимать подарки и взятки, адресованные им лично, не сообщал дипломатам о секретных переговорах, проводимых с иностранными посланниками в Петербурге, о чем, кстати, ничего не знала и Коллегия иностранных дел.
При Бестужеве Россия действительно вошла в Европу, стала участником всех общеевропейских дел, и все же канцлер не смог добиться того, чтобы европейские державы считали Россию равным партнером. Он переоценил прочность англо-русских связей, и политика Лондона доказала, что Россия в Европе в дальнейшем может рассчитывать только на собственные силы.
Список литературы
1. Лиштенан Ф.-Д. Россия входит в Европу: Императрица Елизавета Петровна и война за Австрийское наследство, 1740-1750. М., 2000, с. 201.
2. Русский биографический словарь, т. 2. М., 1992, с. 770.
3. Бантыш-Каменский Д.Н. Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов, ч. 1-2. М., 1991; ч. 2, с. 4.
4. Письмо принца Августа Голштинского с замечаниями императрицы Елизаветы и канцлера гр. Бестужева-Рюмина. - Русский архив, 1863, с. 364- 367.
5. Лиштенан Ф.-Д. Указ. соч., с. 196.
6. Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ), ф. 32, Сношения России с Австрией, оп. 1, 1752, д. 6, л. 170.
7. Там же, ф. 79. Сношения России с Польшей, оп. 1, 1750, д. 7, л. 322, 326.
8. Там же, 1751, д. 8, л. 9.
9. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. 1749-1761, кн. XII. М. -Харьков, 2003, с. 78.
10. Архив князя Воронцова, т. 2. М., 1871, с. 534-535.
11. Соловьев С.М. Указ. соч., с. 79.
12. Наумов В.Л. Елизавета Петровна. - Вопросы истории, 1993, № 5, с. 64.
13. Архив князя Воронцова, кн. 2, с. 18-23.
14. Впервые "Первое политическое завещание" было напечатано в Германии в 1920 г. См. Фрейзер Д. Фридрих Великий. М„ 2003, с. 260-261.